Читаем без скачивания Татуировка герцога - Майя Родейл

— Правда? — спросила леди Шарлотта, затаив дыхание.

— Такая же правда, как ваша леди Миллисент, ее дочь Араминта и дикий вепрь.

Леди Шарлотта, вместо того чтобы устыдиться, широко улыбнулась:

— А вы умный. Я рада.

Тут им помешали.

Мужчина, которого он не знал, подошел к ним с двумя стаканами бренди, опровергнув тем самым его предположение, что для всех он будет здесь нежеланным гостем.

— Роксбери, — представился он, протягивая стакан.

— Уиклифф, — ответил он и отхлебнул.

— Я знаю, — кивнул Роксбери.

— И что меня выдает: волосы, серьга, татуировка?

— И это и тот широкий прием, который оказывает вам свет. Герцогский титул тоже идет в зачет, — пояснил Роксбери и, отведя от него взгляд, воскликнул: — Не иначе как леди Шарлотта!

— Привет, Роксбери. Добрый вечер, — чрезвычайно вежливо ответила она, хотя и с некоторым смущением.

— Надеюсь, тебе нравится бал. Боюсь только, он может оказаться для тебя последним, если ты не бросишь свою привычку знакомиться с такими черными овцами, как этот господин, — шутливо сказал ей Роксбери. — Насколько я слышал, в монастырях вечеринок не бывает. Именно туда и отправит тебя брат, если ты не угомонишься.

— Чепуха какая! Понадобится вся армия, чтобы меня туда запихнуть. Ну и ну! Да я лучше убегу в Тимбукту с его светлостью. Зайцем проберусь.

Роксбери застонал.

— Я каждый день благодарю Бога, что не отвечаю за тебя.

— Возможно, я буду давать уроки ребеночку, которого ты ожидаешь.

Роксбери побледнел. Леди Шарлотта просияла и неторопливо отошла, смешавшись с толпой.

Уиклифф наблюдал эту перепалку с живым интересом. Ясно, что эти люди близки семьями. Он нередко наблюдал подобные сцены и слышал добродушное подшучивание любящих людей. Однако никогда прежде у него не появлялось желания поучаствовать в таком разговоре.

— Я сам был жестоко обижен Великосветскими корреспондентками, — сообщил Роксбери, когда леди Шарлотта оставила их одних.

Это заинтересовало герцога.

— Значит, они посмеялись и над вами? — спросил Уиклифф, еще не разобравшись: уменьшает ли этот факт его гнев на этих дамочек или нет.

— Да, похоже. Думаю, это природная женская склонность создавать людям трудности. Леди Шарлотта тому доказательство. А Найтли еще и подстрекает их, — объяснил Роксбери.

Уиклифф задумчиво потягивал бренди.

— Я надеюсь, вы ему отомстили? — сказал герцог.

Роксбери от души рассмеялся.

— О да. Я подстрелил его на дуэли и женился на ней. — В голосе Роксбери все еще искрился смех. — Как это сказать? Если не можешь их одолеть — присоединись к ним.

— Или держи друзей близко, а врагов еще ближе, — заметил Уиклифф.

— Именно. Брак — отличное решение, — ответил Роксбери. Потом он нахмурился. — Хотя повеса, еще живущий во мне, считает, что после таких слов я должен рот с мылом вымыть.

— Да, брак — это интересная тактика, — протянул Уиклифф и порадовался, что его не слышит леди Шарлотта. Вероятно, это единственная оставшаяся ему возможность, если он хочет увидеть Тимбукту.

— И определенно не скучная, — отпил глоток бренди Роксбери. — Весь свет просто сгорает от любопытства, с чем связано ваше появление здесь.

Уиклифф криво усмехнулся:

— Похоже, я бесконечно чарую всех… на расстоянии.

— Многие из них чрезвычайно скучны и глупы, приходится быть к ним снисходительным, как к малым детям. Но идемте, я познакомлю вас с людьми, которых вам стоит знать, — сказал Роксбери, и Уиклифф последовал за ним в карточную комнату.

Направляясь туда, они очутились лицом к лицу с Найтли. Встреча произошла в дверях, крайне неудобное место. Толстые стены между бальным залом и карточной комнатой создавали непреодолимый для звуков барьер. Уиклифф доказал, что столь же неколебим. Найтли придется или взглянуть ему в лицо, или повернуться и бежать.

Уиклиффа удивило его желание заставить этого человека нервничать, потеть и вертеться, как червяк на крючке. Он припомнил собственное язвительное замечание о том, каково иметь горничную, которая записывает каждое слово, как удивительно близок к истине он тогда был. А Найтли в это время потягивал бренди и скорее всего ухмылялся и считал его дураком.

А теперь эта писательница на десять тысяч фунтов богаче.

— Найтли. — В голосе Уиклиффа звучала угроза.

— Уиклифф, Роксбери… — Найтли ответил холодно, его словно не волновало, что один из названных — разгневанный аристократ, а второй когда-то стрелял в него.

Уиклифф горячо пожалел, что под рукой нет огнестрельного оружия.

— Как вам нравится этот вечер? — спросил Уиклифф, спросил вежливо, уклончиво.

— Позволю себе сказать, вечер весьма интересный, — ответил Найтли. — Хотя, полагаю, вы рады были бы услышать, что он мне ни в малейшей степени не нравится.

— Тогда скажите, Найтли, вы собираетесь оставить В.К. Медоуз, нашу дорогую Элизу, в должности одной из этих ваших пишущих девиц? Теперь у нее десять тысяч фунтов, зачем ей ваша газетенка?

Найтли и Роксбери многозначительно переглянулись, и это привело Уиклиффа в раздражение. Особенно то, что Найтли был явно готов взорваться, когда герцог упомянул о возможном уходе одного из его авторов.

— Тайное стало явным. Рано или поздно это должно было случиться, — пожал плечами Найтли. — Но я не был бы так уверен, что история Татуированного герцога закончилась.

— Нет, конечно. Вы ведь всегда будете использовать жизни и честь других людей для развлечения толпы.

Удар попал в цель.

Найтли сжал челюсти, глаза превратились в щелки. Уиклифф даже уловил короткий резкий вдох.

Боковым зрением он заметил, что веселое лицо Роксбери посерьезнело и он, слушая Уиклиффа, довольный, кивает. Еще один мужчина, пострадавший от Великосветских корреспонденток.

— Я могу затеять шумную ссору, — вслух размышлял Уиклифф, — или, как свирепый дикарь, оттузить вас в саду. А может, лучше, подтверждая сплетни, перейти на диету каннибалов? Или, как предписывает дворцовый кодекс, вызвать вас на дуэль.

— Это уже было, — хором ответили его собеседники.

— Ладно, Найтли, моя месть будет не столь кровожадной.

— Тогда что вы хотите? — раздраженно спросил Найтли. — Хотите драться на кулаках — давайте. Если предпочитаете более тонкую и коварную месть, уверен, я это заслуживаю и все переживу. Хотите опровержения? Я могу весь выпуск посвятить описанию ваших благородных деяний и, если желаете, назову В.К. Медоуз первостатейной лгуньей. Но, уверяю вас, свет все равно будет обсуждать другие, менее приятные подробности: узник в подвале, каннибализм, гаремы, татуировки…