Читаем без скачивания Знак шпиона - Андрей Троицкий

Дальнейшим ходом поисков Беляев был разочарован. Мать Дьякова – Черепанова скончалась несколько лет назад. Отец, инвалид второй группы, страдающий астмой, глухой на одно ухо старик проживал в тесной квартирке в Медведково. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел сына, то ли три, то ли четыре года назад. Однако время от времени тот напоминает о своем существовании почтовыми переводами. «Без этих денег я бы давно загнулся, – сказал старик Беляеву. – С пенсии я плачу за квартиру, за лекарства. А сдачи хватит, чтобы купить кусок мыла и веревку. И удавиться». Удалось выяснить, что деньги высылали из различных отделений связи Москвы, отправитель пользовался паспортом того же Дьякова. Ниточка оборвалась так и не размотавшись.

С женой Черепанов развелся ещё в то время, когда работал в ФСБ. Елена Георгиевна, экспедитор транспортного агентства, так и не устроила свою личную жизнь, одна воспитывала двенадцатилетнюю дочь Галю. Беляев приехал на квартиру Черепановой на проспекте Вернадского, показал женщине удостоверение сотрудника Управления кадров ФСБ и объяснил, что Черепанову начислена надбавка к пенсии, теперь нужные кое-какие документы, чтобы выправить все бумаги. Но кадровики не могут разыскать бывшего мужа Елены Константиновны.

«К сожалению, ничем не могу вам помочь, – покачала головой Черепанова. – Последний раз Павел появлялся у меня перед прошлым Новым годом. Подарил две с половиной тысячи долларов дочери и сказал, что уезжает надолго. Он просидел у нас весь вечер, чуть не до ночи. Поиграл со Галькой, посмотрел её рисунки, у неё способности к рисованию. Жаль, Гали сейчас нет дома, она милая и добрая девочка. Павел очень любит дочку, ему нравится смотреть её рисунки. Правда, приходит он не часто. Видимо, в последнее время много дел». «Да, дел у него много, – согласился Беляев. – А нельзя мне взглянуть на рисунки вашей дочери? Мне тоже нравится, как дети рисуют. У них свой очень светлый взгляд на мир».

Польщенная вниманием, трогательным человеческим участием, Черепанова принесла две папки, набитые рисунками. Беляев долго разглядывал картинки, нарисованные цветными мелками и акварелью, чуть слезу не обронил от умиления. И окончательно завоевал сердце матери, попросив на память один из рисунков: «Мне любой, самый плохенький, какого не жалко. Повещу его в свое кабинете. А то нравственно тупеешь среди всей этой казенщины». «Берите любой», – растаяла Черепанова. Беляев выбрал ежика, который, гуляя в траве, нес на своих иголках пару грибов. Небо над ежиком было голубое, в углу листка сияло желтое солнце, но картинка почему-то называлась «Осень».

«Паша хороший человек и, по правде говоря, очень сентиментальной, – сказала Елена Георгиевна. – И это не смотря на то, что всю жизнь проработал в вашей организации. После развода он не стал судиться из-за квартиры, из-за тряпок и деревяшек, как судятся другие мужики, склочные и мелочные. Он все оставил мне, собрал свои вещи и ушел. Насколько я знаю, снимал квартиры. Представляете, как тяжело человеку мотался по чужим углам?» «Тяжело, очень тяжело», – снова согласился Беляев. Он вспомнил супругов Юрловых, это убийство произошло на съемной квартире на Волгоградском проспекте. «Я до сих пор жалею, что мы расстались», – добавила Черепанова, провожая гостя. Беляев показался ей очень милым, сердечным, даже сентиментальным человеком. «У Паши появилась какая-то женщина, а я не смогла пережить ежедневную ложь. Тогда не смогла. Время меняет нас».

Ирину Константиновну, вдову покончившего с собой дипломата Никольского, не стали вызывать повесткой в прокуратуру, чтобы сэкономить время. Беляев сам пришел в гости на Кутузовский проспект, предъявил для опознания в фотографию Черепанова – Дьякова. Никольская без колебаний, не задумавшись лишнюю секунду, подтвердила, что именно этот человек в начале лета приходил к покойному мужу. Ждал Максима на кухне и, когда тот вернулся, переговорил с ним в кабинете и ушел. «Отвратительная рожа», – Никольская, разглядывая фотографию, всхлипнула. И, кажется, уже собиралась всплакнуть, но вспомнила, что уже пробовала плакать в прошлый раз, и желаемого эффекта не добилась.

«Господи, как я все это проглядела, не почувствовала сердцем, что передо мной преступник, – сказала Ирина Константиновна, любившая высокопарный слог. – Вместе с этим человеком в наш дом, к моему покойному мужу, пришла большая беда». Беляев убрал фотографию в папку и сказал: «Беда пришла к вашему мужу значительно раньше». «Вот как? – удивилась вдова. – И когда же это случилось?» «В тот самый день, когда Никольский, впервые встретил вас, – ответил Беляев. – Это мое личное мнение, которое, разумеется, не найдет отражения в деле».

На языке вертелся десяток вопросов, касавшихся отношений Никольского и Медникова, но Беляев ничего не спросил. Всему свое время, – решил он. И ушел, сухо попрощавшись.

Под вечер Антипова вызвал к себе руководитель Службы внешней разведки, совещание затянулось. Обсуждали шифровку Колчина и аудио записи, полученные вчера из Лиссабона по дипломатическим каналам. Джейн Уильямс согласилась дать показания, Колчин записал беседу на магнитную пленку. Вернувшись от начальства, генерал надел наушники, нажал кнопку «пуск» и стал третий раз за сегодняшний день слушать откровения Уильямс. Если доверять этой особе, а врать в её положении нет смысла, картина получалась следующая.

Накануне прошлого Рождества Уильямс в качестве переводчицы, неплохо знающей русский язык, пригласили обслуживать одно совещание, в котором принимали участие бизнесмены и политики из России. На следующий день она показывала Лондон участникам конференции. Для этой цели в фирме «Смарт и Смарт» заказали автобус. От русского посольства к экскурсантам прикомандировали Дмитрия Ходакова. В пабе, где совершили остановку на ленч, завязалось первое знакомство переводчицы и дипломата. Уже на следующий день Ходаков, получивший приглашение в Польское посольство на прием по случаю рождественских праздников, позвонил Уильямс и попросил составить ему компанию. Заинтригованная Джейн не стала отказываться, представление о посольских приемах она составила себе по телевизионным сериалам и книжкам о красивой жизни. Дальше, по её словам, все получилось само собой. Ходаков, прилично выпив, проводил её до дома, а Джейн имела неосторожность пригласить его на кофе. Ходаков ушел под утро, на Рождество он подарил своей новой любовнице швейцарские часы на позолоченном браслетике.

Так между ними завязался вяло текущий роман, который ни к чему не обязывал любовников. Джейн не придавала значения этой связи. В Португалии она была обручена с Филиппом Висенти, человеком, к которому, как казалось самой, она испытывала настоящее чувство. Но Ходаков, ещё не разобравшись в себе, смотрел на вещи иначе, считая, что нашел настоящую любовь. После Нового года Уильямс уехала в Португалию к жениху, вернувшись через неделю в Лондон, решила не возобновлять интрижку, но Ходаков проявил настойчивость и щедрость. И она снова уступила.

Позднее Джейн дважды пыталась разорвать эту связь, но каждый раз что-то мешало довести начатое до конца. Она успокоили себя тем, что командировка Ходакова близится к концу, значит, все закончится просто, безболезненно для его самолюбия. Однако Ходаков строил какие-то неосуществимые планы: говорил, что хочет развестись с женой, оставить работу и прочее. Но сам, кажется, не верил в то, что эти фантазии когда-нибудь осуществятся. От Джейн он не скрывал ничего: через месяц после знакомство с Дмитрием, она уже знала, что любовник не совсем дипломат, точнее говоря, он попутно работает на русскую разведку. Эта новость напугала Джейн.

В начале марта любовники назначили встречу у кинотеатра «Эвримэн» на Холлибаш Вейл. Джейн, пришла первой и заметила подозрительного человека. Какой-то мужчина крутился на противоположной стороне улицы и, как показалось Уильямс, следил за ней. Когда Ходаков, задержавшийся в посольстве, наконец, явился, Джейн сумела незаметно показать ему на человека в плаще. Тогда Ходаков якобы сказал: «У всех людей есть недоброжелатели. И я тут не исключение. За ними следит некто Леонид Медников. Одна сволочь из нашего посольства». Так впервые она услышала это имя: Медников.

«Что-то серьезное?» – забеспокоилась Джейн, меньше всего хотелось попасть в центр какого-то громкого скандала, в котором замешаны разведки Англии и России, скандала, который выплеснется на газетные полосы. «Всего лишь мелкая неприятность, – успокоил Ходаков. – Меня могут вызвать к начальству и слегка намылить шею». Через пару недель у входа в крытый бассейн «Оазис» на Энделл Стрит Джейн снова обратила внимание на знакомое лицо. Медников сидел в машине и делал вид, что копается с радиоприемником. Он следил за любовниками, выяснив, что местом их свиданий стала дешевая гостиница «Серебряная луна», где за наличные можно снять номер на два-три часа.