Читаем без скачивания Знак шпиона - Андрей Троицкий

Медников завернул в кафе и убил минут сорок, неторопливо расправляясь с пивом и мясной закуской. Рассчитавшись с официантом, влез в плащ, вышел на улицу, закрылся в телефонной будке, набрав номер, услышал все те же длинные гудки. Ждать до поздней ночи возвращения связника, защипнувшего неизвестно в каком кабаке, не имело смысла, пришлось звонить по мобильному телефону Дэвиса. Этот вариант был предусмотрен на самый крайний, особый случай.

«Слушаю вас, – голос Ричарда звучал совсем близко. – Говорите». «Здравствуйте, – сказал Медников, выдержал паузу. – Мне нужен Сергей Львович. Я звоню насчет игровой приставки». «Приставки?» – удивился Дэвис, видимо, только сейчас, когда кодовые слова были произнесены, он узнал голос Медникова, сообразил, кто его беспокоит и о чем, собственно, идет речь. «Совершенно верно, игровой приставки, – последнее слово Медников произнес по слогам. – Я хотел бы поменять с доплатой старую модель на новую. Понимаете? Это можно сделать завтра, в то же время?» Долгая пауза. Дэвис явно не пришел в восторг оттого, что встреча с Медниковым переносится на завтра, но выбора не было. Он что-то прикидывал, видимо, следующий день уже расписан, Дэвис решил провести время с какой-нибудь девочкой. Каждый свой приезд в Москву он заводил новую любовную интрижку, цепляя малолетних потаскушек. «Боюсь, что вы ошиблись номером», – ответил англичанин, запикали короткие гудки отбоя.

Итак, Дэвис принял его информацию и завтра будет ждать в назначенном месте. Медников положил трубку и зашагал обратной дорогой к машине, брошенной на Кузнецком мосту. Он останавливался на перекрестках, ожидая зеленого сигнала светофора, оглядывался взгляды за спину. Показалось, что за ним увязался какой-то мужик в серой куртке и ещё женщина. Возле театра оперетты Медников застрял у афиши, делая вид, что изучает репертуар. Ничего страшно. Мужчина в куртке прошел мимо нетвердой походкой, исчез в метро, женщина, судя по прикиду, оказалась шлюхой, искавшей развлечений.

Медников сказал себе, что слежки за ним не было и нет. Ему по-прежнему доверяют, иначе вчера Антипов не вызвал бы к себе в кабинет на совещание. Надо успокоиться, не дергаться по пустякам и довести задуманное до конца. И вообще миф о могуществе спецслужб – это всего лишь красивый миф, который живет, потому что сами разведчики не дают ему умереть. Даже в могущество самой богатой и сильной спецслужбы мира ЦРУ сегодня может поверить разве что деревенский простак, который вместо выпусков новостей смотрит по телеку шпионские сериалы типа «Миссия невыполнима», снятые на деньги Лэнгли и распространяемые американской разведкой на бесплатной основе в странах третьего мира и в России.

Он вышел на пустую платформу, прикурил сигарету. На этой станции сошли ещё два пассажира: пожилой мужчина в брезентовой куртке и шляпе с чемоданом в руке и старуха с двадцатилитровым бидоном, поставленным на тележку. Электричка тронулась с места. Медников вышел на тропинку и зашагал в сторону шоссе.

От станции до места, где назначена встреча со связником, два с половиной километра, примерно полчаса ходу. На часах три с четверть, значит, Дэвис торчит там уже давно, а он не из тех людей, кто умеет ждать. Наверняка мальчик пребывает в полуобморочном состоянии от животного страха перед контрразведкой, даже штаны промочил с испугу. Медников злорадно усмехнулся, но не подумал прибавить шагу. Да, Московская область это не Эстония, где парни из МИ-6 могут ничего не опасаться, чувствовать себя, как у мамы дома. Впрочем, если Дэвис засыплется, даже здесь, в России, ему грозит лишь неприятная утомительная беседа с товарищами из ФСБ, увесистый пинок под зад и пожизненный запрет на въезд в страну. Судебную тяжбу затевать наверняка не станут, не те времена.

А вот судьба Медникова в случае провала сложится не столь удачно. Ему намотают как минимум пятнашку, половину этого срока он проведет не на зоне, а крытой тюрьме неподалеку от Москвы, например, в том же Владимире, куда недавно ездил с любовницей, где осмотрел достопримечательности, сытно пообедал и поупражнялся в плотской любви. Следователям, если возникнут новые вопросы по обстоятельствам его дела, не нужно будет мотаться к черту на куличики. Из тюрьмы он не выйдет, это ясно, как божий день. Но если все-таки случится чудо, и он доживет до звонка, то сдохнет в первый же месяц вольной жизни. Потому что после пятнадцати лет санатория люди с посаженой печенью и отбитыми почками долго не живут.

Асфальтовая дорожка вела мимо дачного поселка, спящего мертвым сном, сосновых посадок и упиралась в шоссе. Медников вышел на дорогу, по правую сторону в ста метрах от него стоял павильон шашлычной, где останавливались на обед водители грузовиков. Как и было условленно, Дэвис торчал возле павильона. Все утро и первую половину дня он провел в разъездах по Москве и Подмосковью, стараясь избавиться слежки контрразведчиков. Если Дэвис здесь, значит, с задачей он справился. В своем длинном промокшим насквозь плаще с капюшоном и резиновых сапогах связник напоминал грибника, перепутавшего времена года. Медников махнул рукой и медленно, чтобы Дэвис успел его догнать, зашагал обратной дорогой к станции.

Связник поравнялся с Медниковым через пять минут. Дэвис, как и следовало ожидать, выглядел паршиво. Лицо бледное, словно мукой присыпанное, в зрачках застыл страх, который невозможно спрятать.

– Как дела? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Спасибо, неплохо, – кивнул Медников. – Сегодня за целый день всего лишь дважды упал в обморок. Оба раза от слабости.

Лицо Дэвиса сделалось напряженным, он не понимал своеобразного юмора агента.

– Я шучу, – пояснил Медников.

– Да-да, – рассеяно кивнул связник. – Разумеется. Шутите. Как прошла встреча с Ермоленко?

– Все в порядке. Я увиделся с ним во Владимире в прошлую субботу. Передал ему деньги и паспорт.

– Вакцина у вас?

– Разумеется.

– Как чувствовал себя Ермоленко? Как выглядел? Он не болеет?

– На здоровье не жаловался. А почему вы интересуетесь?

– Как вы знаете, Ермоленко должен был выехать на Украину. Оттуда в Грузию. А затем пароходом добраться до Турции. Не близкий маршрут, но весьма надежный, мы использовали несколько раз. И всегда люди добирались до места. На этот раз не получилось. В Анкаре Ермоленко ждал человек. Ждал напрасно.

– Странно, – Медников пожал плечами. – У меня нет сведений, что наш друг задержан госбезопасностью. Во время последней встречи он уверял, что слежки за ним не было. Впрочем, Ермоленко человек неопытный в таких делах. Слежку он мог не заметить.

– Значит, вы передали ему всю сумму? – переспросил Дэвис.

– Конечно. Иначе я не получил бы СТ – 575. Он трижды пересчитал деньги. Ермоленко человек науки, немного не от мира сего, но деньгам счет знает. Я думаю, он найдется также неожиданно, как потерялся. Возможно, он почувствовал опасность. Теперь затаился и пережидает.

Минуту Дэвис шел молча. Медников не прерывал молчания, шагал и думал, что водить за нос разведки двух стран, России и Англии, не так уж трудно. МИ – 6 придется поверить в исчезновение Ермоленко, смириться с этим фактом, потому что ничего другого не остается. Если бы англичане платили своим агентам щедро, так, как платят американцы, а не тряслись над каждым пени, Ермоленко остался бы жив и благополучно добрался до Турции. А потом, вынырнув в одной из секретных химических лабораторий, раскрыл немало тайн. Но МИ-6 экономит на всем, даже на своих лучших агентах. Поэтому обижаться им не на что.

Он, Медников, должен думать о своем будущем. Что могут дать ему англичане? Точнее так. Что они могут дать такого, чего бы он ни мог получить в России? Домик в пригороде Лондона, клочок земли и пенсию, которой хватит на оплату налогов, счетов за электричество и выпивки. Стоило ли ради этих благ, весьма скромных, даже сомнительных, рисковать шкурой в течение долгих лет? Ответ отрицательный.

Дэвис покашлял в кулак и решился задать главный вопрос:

– Вы привезли с собой препарат, который получили от Ермоленко?

– Нет. Разумеется, не привез.

– Почему?

– Потому что ампула с этой дрянью – мой билет в другую жизнь. Понимаете? Теперь я знаю, я уверен, что ваша фирма вытащит меня из России, приложит все свои возможности, чтобы я не попал в русскую контрразведку, а благополучно добрался до Англии. Собственно, я и перенес встречу на сегодняшний день, потому что хотел сказать: моя миссия в России подходит к концу. Я честно работал на вас, а теперь хочу уйти на покой. Самоубийство Никольского стало началом моего конца. В его предсмертную записку, где он пишет о своей неизлечимой болезни, никто не поверил. К делу подключили контрразведчиков, они продолжают копать и рано или поздно выйдут на меня.

– Но в Пярну вы говорили…

– Я помню. Но обстановка быстро меняется. Пока я по-прежнему вне подозрений, но все может рухнуть в ближайшее время. Знаю, что ваши хозяева заинтересованы в том, чтобы я остался здесь и гнал информацию в Лондон до того дня, пока меня не закуют в наручники. Но всему приходит конец. Теперь я хочу знать: вы готовы к тому, чтобы срочно вывести меня из России? Могу ли я на вас рассчитывать?