Читаем без скачивания Пианистка - Татьяна Александровна Бочарова

– Не знаю. Завтра везу его в больницу на обследование.

– Погоди в больницу, – он снова отступил за порог, – у матери врачиха знакомая есть, всю Москву лечит. Я дам телефон.

– Сколько она берет за консультацию?

– Триста, кажется. Или четыреста, точно не помню.

– Рублей?

– Шутишь?

Зина отрицательно покачала головой:

– Это все, что у меня сейчас есть. Я не могу.

– Я заплачу.

– Нет. Уходи. – Она решительно взяла его за плечо, пытаясь выдворить за дверь.

– Ну и дура, – проговорил Денис, упираясь. – Твой же ребенок. Говорю тебе, врачиха классная, она его в два счета на ноги поставит. Какая же ты мать после этого?

– Нормальная мать. – Зина вытолкала парня на площадку и с грохотом захлопнула за ним дверь.

Она постояла в коридоре, пытаясь унять сердцебиение, а потом вернулась к Илюше.

Сунула ему под мышку градусник – серебряный столбик за минуту взлетел к тридцати девяти. Зина в отчаянии опустилась на стул, обхватила руками голову.

Она не помнила, сколько просидела так, сжавшись на стуле, оцепенев, отключившись от реальности. Ее привел в чувство новый звонок в дверь.

«С лестницы его спустить, этого сосунка?» – безучастно подумала она и поплелась открывать.

Зина распахнула дверь и замерла в недоумении: перед ней стояла незнакомая женщина лет сорока с небольшим, миловидная, статная, одетая броско и дорого. В лицо пахнуло ароматом французских духов.

– Здравствуйте, – поздоровалась незнакомка, – я Людмила Сергеевна. – Она прошла мимо опешившей Зины в прихожую, на ходу расстегивая длинную, светло-шоколадную дубленку.

– Простите, – пробормотала опомнившаяся Зина, глядя, как поздняя гостья поправляет прическу и одергивает красивый пушистый джемпер, – но вы кто?

– Я – врач, – спокойно и деловито произнесла женщина. – Ванна где у вас?

– Там. – Она машинально махнула рукой в сторону, и тут же ее точно током дернуло: господи, врач! Неужели та самая, про которую говорил этот…

Незнакомка тем временем уже была в ванной и, включив воду, тщательно намыливала руки.

– Куда идти? – спросила она, выходя.

– Туда. – Зина указала на комнату, в которой спал Илюша.

Ей вдруг стало спокойно, исчезла противная дрожь в руках, голова заработала ясно и четко. Она твердым шагом прошла следом за докторшей.

Та взглянула на разметавшегося на постели мальчика.

– Температуру мерили?

– Да.

– Сколько?

– Около тридцати девяти.

– Ясно. Придется его разбудить.

Зина послушно затормошила Илюшу, тихонько приговаривая что-то ласковое.

– Разденьте его, – попросила докторша, доставая из сумки фонендоскоп.

Зина сняла с сына пижамку. Тот захныкал капризно и жалобно:

– Холодно!

– Потерпи, милый, – ласково проговорила женщина, присаживаясь к кровати. – Давай-ка посмотрим твой животик. Вот так, а теперь спинку. Так, прекрасно. – Она внимательно прослушала Илюшино дыхание, заглянула в горло и протянула ей пижаму. – Можете одевать. У него обыкновенная корь.

– Корь?! – воскликнула Зина. – Но врачи говорили, что это бронхит.

– Идите сюда, – все тем же спокойным, уверенным тоном произнесла врачиха, – Подойдите, – она дождалась, пока Зина приблизится к кровати, – смотрите – видите эти пятнышки? Это коревая сыпь, она только-только появилась, и очень сглажена, незаметна. Так бывает: смазанная картина, врачам трудно определить детское инфекционное заболевание. Я выпишу вам лекарство, давайте его три раза в день. Через сутки мальчику станет лучше.

– А… больница? – растерянно проговорила Зина, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Не нужна никакая больница. Корь пройдет сама по себе, а препарат, который я вам дала, предотвратит развитие осложнений.

– Сколько я вам должна? – Она двинулась было к секретеру, где у нее лежали деньги и документы.

– Ничего. – Людмила Сергеевна удивленно подняла брови. – Вы же родственница Петра Дмитриевича, он мне уже заплатил за вас.

– Петр Дмитриевич? – Это имя Зине было хорошо знакомо.

Его часто и с уважением произносили директриса и завуч. Петр Дмитриевич Воронин, генеральный директор концерна «Ромул», главный спонсор школы. Отец Дениса.

Людмила Сергеевна вопросительно смотрела на Зину.

– Да, да, – быстро сказала та, – конечно. Я не знала, что он уже заплатил. Спасибо вам большое.

– Не за что, – врачиха улыбнулась, – если возникнут какие-то сомнения, вопросы, звоните обязательно.

– Хорошо.

Зина проводила докторшу в прихожую, дождалась, пока та оденется, и закрыла за ней дверь. Затем вскипятила чайник, напоила Илюшу, дала ему аспирин, уложила, укрыла одеялом.

Внимательно рассмотрела рецептурный бланк – завтра утром надо будет сбегать в аптеку, купить то, что прописала Людмила Сергеевна.

Она поймала себя на том, что машинально поглядывает на телефон, ожидая, что тот зазвонит с минуты на минуту. Но он не звонил.

Назавтра Зина купила лекарство – оно оказалось вовсе не дорогим и свободно продавалось в ближайшей аптеке. Илюша принял его, и к вечеру кашель заметно утих. Спала и температура.

Зина сидела в комнате, наблюдала, как сын, опершись на подушку, смотрит в кровати мультики, и думала, во что же она влипла.

Еще через день снова пришла Людмила Сергеевна. Мальчик к этому времени почти поправился, жара у него больше не было, кашель прошел, сыпь поблекла и приобрела коричневый оттенок.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала врачиха, тщательно осмотрев его, – я же говорила, корь. Теперь пусть посидит дома дней десять, берегите его от переохлаждения, и хорошо бы сделать анализы.

Она попрощалась и ушла. Об оплате Зина больше разговор не заводила.

На следующей неделе она, не закрыв больничный, вышла на работу.

Первым, кого Зина увидела, войдя в школьный холл, был Денис.

– Как твой сын? Поправился?

– Поправился. – Она хотела было пройти мимо, но парень загородил ей дорогу.

– Хорошая врачиха, правда? – Он снова жевал свою жвачку.

Зине показалось, что за прошедшее время угрей на его щеках прибавилось.

– Хорошая, – спокойно сказала она. – Ты передай своему отцу – я вам должна и расплачусь. Постепенно, с зарплаты.

– Зачем? – Денис удивленно пожал плечами. – Ему по барабану. А я тебе штуку дам на лечение сына, хочешь? Ну хочешь? – Он попытался заглянуть ей в лицо.

– Нет. Послушай, – она слегка коснулась его рукава, – я тебе очень благодарна. Ты меня выручил, спасибо. Но давай на этом закончим. Пожалуйста, прошу тебя!

На лице Дениса отразилось глубокое разочарование, оно стало обиженным и совершенно детским.

– Но я же это… – Он сплюнул жвачку себе под ноги и опустил глаза. – Как его… Я же просто… помочь хочу. Чтоб сын твой… чтобы ты не плакала…

Зина почувствовала, как что-то внутри нее дрогнуло, сломалось. Она больше не могла, как прежде, ненавидеть его, презирать.

– Тебе-то что, плачу я или смеюсь? – устало проговорила она.

– Как – что? Я ж тебя типа… это… люблю. – Проговорив эти слова, Денис вдруг круто развернулся и скрылся в раздевалке.

Весь день Зина провела будто в тумане: что-то говорила ученикам, проигрывала им отрывки произведений,