Читаем без скачивания Белые зубы - Зэди Смит

На следующий же день он написал в «Таймс» пламенное письмо, в котором объявил, что передает сорок тысяч фунтов группе миссионеров. Эти деньги следовало использовать на постройку большого здания в Лондоне, где ямайцы будут работать вместе с англичанами — паковать сигареты сэра Эдмунда, — а по вечерам англичане станут их обучать. Кроме основного здания фабрики полагалось построить еще и часовенку, чтобы по воскресеньям, как задумал сэр Эдмунд, ямайцы вели англичан в церковь и показывали им, какой должна быть настоящая вера.

Фабрику построили, и наскоро пообещав золотые горы, сэр Эдмунд отправил триста ямайцев в Северный Лондон. Через две недели с другого конца света ямайцы телеграфировали Гленарду о своем благополучном прибытии, а в ответ получили предложение выгравировать на доске с названием фабрики, уже носящей имя сэра Эдмунда Гленарда, девиз: Laborare est Orare. Первое время все шло хорошо. Ямайцы надеялись на Англию. Они старались не думать о холоде и согревались мыслью о внезапной горячей заботе сэра Эдмунда об их счастье. Но с каким бы энтузиазмом он ни брался за дело, его никогда не хватало надолго. Его короткая память была вся в дырах, из которых моментально вываливались любые увлечения, так что скоро вера ямайцев, в бесконечном круговороте его интересов, сменилась воинским пылом индусов, несговорчивостью английских старых дев, влиянием жары на сексуальные пристрастия туземцев Тринидада. Следующие пятнадцать лет его забота о фабрике ограничивалась чеками, которые регулярно высылал его секретарь. А потом, в 1907 году, во время землетрясения на Гленарда свалилась мраморная статуя Мадонны и придавила его насмерть — бабушка Айри была свидетелем этого. (Вот они старые тайны. Когда придет время, они выйдут наружу, как зубы мудрости.) Это был неудачный день. Эдмунд как раз собирался в конце месяца поехать в Англию, чтобы посмотреть на свой давно заброшенный проект. Письмо с сообщением о приезде пришло в «Гленард Оук» как раз в тот момент, когда червяк, совершивший двухдневный путь через мозг Гленарда, вылез наконец из его левого уха. Да, Гленард стал пищей для червей, но зато избежал горького разочарования, ибо его эксперимент не удался. С самого начала было ясно, что неразумно и накладно привозить в Англию сырой, тяжелый табак, поэтому, когда полгода назад денежные вливания сэра Эдмунда иссякли, весь проект пошел ко дну, миссионерская группа куда-то исчезла, а англичане отправились на поиски другой работы. Ямайцы, которые не могли найти другую работу, остались считать дни до того момента, когда кончатся запасы еды. Теперь они отлично разбирались в тонкостях условного наклонения, знали все девять времен, кем был Вильгельм Завоеватель, когда он жил и чем прославился, знали свойства равнобедренного треугольника, но им было нечего есть. Одни умерли с голоду, другие попали в тюрьму за мелкие преступления, пойти на которые вынуждает голод, многие пробрались в Ист-Энд и влились в рабочий класс. Кое-кто семнадцать лет спустя оказался на Выставке 1924 года. Наряженные ямайцами в павильоне ямайской культуры, они разыгрывали чудовищное представление на тему их прежней жизни: барабаны, коралловые бусы — но теперь, вследствие всех разочарований, они уже стали самыми настоящими англичанами. Так что директор был неправ, когда говорил, что пример Гленарда поучителен для будущих поколений. В историю не попадешь по собственному желанию, законы наследственности темны и неясны. Гленард возмутился бы, узнай он, что не оставил следа ни в профессиональной, ни в образовательной сфере, что его след отпечатался лишь в жизни людей. Он остался в их крови, в крови их потомков, в крови трех поколений иммигрантов, которые чувствовали тоску и одиночество даже в кругу семьи во время праздничного обеда, в крови Айри Джонс из ямайского рода Боуденов, хотя она и не знала об этом (никто не посоветовал ей присмотреться к фигуре Гленарда; Ямайка — маленький остров, его можно обойти за один день, и все, кто там живет, обязательно рано или поздно встретятся).

— У нас есть выбор? — спросила Айри.

— Вы были со мной откровенны, — сказал директор, кусая бескровные губы, — так что я тоже буду с вами откровенен…

— Значит, у нас нет выбора.

— Честно говоря, нет. Либо мое предложение, либо два месяца внеклассной воспитательной работы. Мне кажется, мы должны пойти на уступки, Айри. Если не можешь угодить всем, попытайся угодить хотя бы некоторым…

— Здорово.

— Родители Джошуа очень интересные люди, Айри. Я уверен, что общение с ними пойдет вам на пользу. Правда ведь, Джошуа?

Джошуа просиял:

— Да, сэр. Конечно. Я тоже в этом уверен.

— А главное, наш экспериментальный проект будет пробным камнем в организации такого рода программ, — размышлял вслух директор. — Поощрять общение между проблемными детьми и учениками, которые могут им что-то дать. Получится своеобразный обмен. Ведь те могут, в свою очередь, научить этих играть в футбол, баскетбол и другие спортивные игры. Можно выбить дополнительное финансирование — при этих волшебных словах глубоко посаженные глаза директора скрылись под трепещущими веками.

— Ну вы даете! — Миллат удивленно покачал головой. — Мне нужно покурить.

— На двоих! — сказала Айри, выходя за ним.

— До вторника! — крикнул им вслед Джошуа.

Глава 12

Зубастые птицы

Мне кажется, что сексуальную и культурную революцию двух последних десятилетий можно сравнить (если только это не слишком искусственное сравнение) с революцией, произошедшей в наших садиках, на наших просевших клумбах. Если раньше мы довольствовались двулетниками — слабыми растениями, цветущими бледными цветочками два раза в год (если повезет), то теперь мы хотим разнообразия и яркости, мы требуем, чтобы наш сад наполняли экзотические растения, покрытые цветами 365 дней в году. Если раньше садоводы уповали на самоопыляющиеся растения, у которых пыльца перелетает с тычинок цветка на его же пестик (автогамия), то теперь мы требуем большей изощренности, теперь мы поем дифирамбы перекрестному опылению, при котором пыльца переносится с одного цветка данного растения на другой цветок этого же растения (гейтоногамия) или даже на цветок другого растения того же вида (ксеногамия). Птицы, пчелы, искусственное опыление — все в нашу пользу. Да, самоопыление — это самый простой и надежный способ опыления, особенно для тех растений, которые размножаются многократным воспроизведением одной родительской особи. Но зато в таком случае вся популяция оказывается под угрозой вымирания, если возникает какой-то неблагоприятный фактор. Важно понять, что в жизни растений, так же как в общественной и политической жизни, должны происходить постоянные изменения. Наши родители и их петунии дорого заплатили за этот урок. Под безжалостным сапогом Истории гибнет целое поколение и его однолетники.

Перекрестное же опыление дает большее генетическое разнообразие, и следовательно, особи, полученные путем перекрестного опыления, лучше приспосабливаются к переменам. Кроме того, говорят, что в результате перекрестного опыления образуется больше семян более высокого качества. Судя по моему сыну (продукт перекрестного опыления между садоводом-феминисткой, в прошлом католичкой, и ученым-евреем!), это утверждение совершенно верно. Сестры! Поймите: если мы хотим ближайшие десять лет украшать цветами свои прически, надо, чтобы хорошие, крепкие цветы были всегда под рукой, а это может устроить только по-настоящему заботливый садовник. Если мы хотим, чтобы нашим детям было где играть, а нашим мужьям было где сесть и подумать, мы должны вырастить сады, наполненные разнообразными и прекрасными растениями. Мать природа богата и щедра, но иногда ей стоит немного помочь!

Джойс Чалфен писала «Новую силу цветов» жарким летом 1976 года, глядя на свой разросшийся сад из окна маленькой комнатки в мансарде. Это было оригинальное начало странной книжки — скорее об отношениях, чем о цветах, — которая неплохо продавалась в конце семидесятых. Сейчас вы уже не обнаружите ее на прикроватных тумбочках, но в доме у человека того поколения она обязательно найдется на пыльных полках среди других старых знакомых: доктора Спока, Ширли Конран, потрепанного экземпляра «Уименз Пресс», где напечатана «Третья жизнь Грэндж Коупленд» Элис Уолкер. Популярность «Новой силы цветов» больше всех удивила саму Джойс. Книга была написана легко, всего за три месяца, во время которых она в основном сидела в мансарде, одетая в футболку и шорты, мучилась от жары, беспрерывно, почти автоматически, кормила грудью Джошуа и думала, легко набирая страницу за страницей, что это и есть жизнь, о которой она мечтала. Именно такое будущее она представила себе, заметив, как взгляд небольших умных глаз Маркуса остановился на ее сильных белых ногах, когда она семь лет назад проходила по двору его элитного колледжа в короткой юбке. Она была из тех людей, кто умел все понять с первого взгляда, сразу, еще в то мгновение, когда будущий супруг только открывает рот, чтобы произнести робкое «привет».