Читаем без скачивания Ты, я и Париж - Татьяна Корсакова

Как же она ошибалась! Эти десять минут изменили всю ее жизнь! Спасибо Серебряному, что вытянул ее в клуб.

— …Ну здравствуй, Пташка! — Голос вырвал Тину из зыбкого межвременья. Голос был таким… таким родным.

Галлюцинация. Ей так не хватает Яна, что теперь ей чудится его голос. Пусть! Пусть галлюцинация… только бы не спугнуть. Но так хочется посмотреть… Она подняла глаза…

Когда бессонными ночами Тина представляла себе, каким бы он мог стать, если бы остался жить, Ян виделся ей именно таким: возмужавшим, утратившим юношескую сухощавость и бесшабашность, на пять лет повзрослевшим.

— Ты?! — Может быть, ей повезет и ее тихое помешательство поговорит с ней?

— Я. — Он был реальным! Настолько реальным, что подобрал с пола упавшую салфетку.

— Ты?! Господи… — чтобы не закричать, пришлось зажать рот руками.

Она похоронила своего мужа пять лет назад, она видела его могилу…

— Хорошо выглядишь. — Он улыбнулся до боли знакомой улыбкой. Точно так же он улыбался ей, стоя на мосту Святого Михаила за мгновение до того, как прыгнуть в Сену.

— Ты жив?.. — Тина коснулась его лица, почувствовала под пальцами колючие щетинки. — А как же?.. — она не смогла договорить. Слишком часто ей доводилось об этом думать. Если она произнесет это вслух, то спугнет хрупкую, как первый осенний лед, надежду.

— Ты имеешь в виду мою запланированную смерть? — Ян сказал это вместо нее. — Извини, Пташка, ничего не вышло.

В голове зашумело, воздух вдруг стал липким и тягучим, как карамель. Яночка любит карамель, а Тина вот не может дышать этим карамельным воздухом. Надо взять себя в руки. Это перст судьбы — ее муж не умер, чтобы спасти их умирающую дочку…

— Ян, ты мне нужен! — Она впилась ногтями в его руку, больно, до крови. Кровь была самым надежным подтверждением реальности происходящего, связующей ниточкой.

— Нужен? — он недовольно поморщился. — А давно я стал тебе нужен?

Он был нужен ей каждый день, каждую секунду, но смертельно нужен он ей стал, когда их дочь заболела лейкозом.

— Уже полгода.

— Знаешь, Пташка, ты мне тоже нужна. — Сердце радостно екнуло, воздух утратил карамельную вязкость. — Я хочу развода.

— Развода? — Господи, что он говорит?..

— А чему ты удивляешься? Ведь для нас с тобой это чистая формальность. Честно говоря, я никогда не считал себя женатым человеком.

Он не понимает. Он просто еще ничего не знает о дочке…

— Ян, ты мне нужен.

— А мне нужен развод.

— Нет! — Она затрясла головой. Надо сказать ему о Яночке, и тогда все сразу станет на свои места. — Ты же ничего не понимаешь! Ты не знаешь, я тебе сейчас все объясню…

— Я все знаю.

— Знаешь?! Откуда?

— Какая разница? — он пожал плечами.

— Тогда, если ты знаешь, ты должен понимать, как это важно! — Мир рушился, уже в который раз.

Только на сей раз рушил его Ян, мужчина, укравший ее сердце.

— Мне пора. — Он встал, положил на стол визитку. — Вот тут все мои контакты. И запомни, дорогая, если ты попытаешься урвать хоть часть моего имущества, я добьюсь, чтобы наш брак признали недействительным. Так что давай разойдемся полюбовно.

«Разойдемся полюбовно»… Как можно разойтись полюбовно?! Как можно быть таким жестоким по отношению к собственному ребенку?..

— Ты не можешь…

— Я могу! — сказал человек, которого она любила больше жизни. Сказал и ушел…

Кажется, целую вечность Тина просто тупо смотрела ему вслед, а потом взгляд упал на визитку. Ян оставил свои контакты. Пусть ему нужен развод, пусть он не желает иметь с ней ничего общего, но у них с Яночкой появился шанс — еще один донор или еще один «потенциальный отец». Она сделает все возможное и невозможное, она костьми ляжет, но спасет своего ребенка. Даже если придется прибегнуть к крайним мерам…

— …Ты разговаривала с ним? — на соседний стул тяжело опустился дядя Вася.

Тина сжала визитку в кулаке.

— Ты говорил, что мой муж умер. — Голос дрожал, и чтобы ее боль была не так заметна, она перешла на шепот. — Ты показал мне его могилу!

— Я обманул тебя, девочка, — он не стал отпираться.

— Зачем?!

— Ты должна была стать сильной.

— Думаешь, без него я стала сильнее?

— Я это знаю.

— Это бесчеловечно.

Дядя Вася кивнул, сказал после долгого молчания:

— Я нашел его через неделю после нашего возвращения в Москву в одном из ночных клубов. Он был жив-здоров и, насколько я мог судить, умирать в ближайшее время не собирался. Он обманул тебя, девочка.

— Ну и что?! Я должна была разобраться с ним сама!

— Ты бы его простила, и в доме твоего покойного отца появился бы второй Серафим. Я не мог допустить, чтобы ты страдала из-за этого подонка всю оставшуюся жизнь. Я обещал Якову Романовичу присматривать за тобой.

— А могила? — Тина подалась вперед. — Как же могила, надгробие?

— Под этим надгробием никого нет.

Она расплакалась. Понимала, что слезы — это проявление так горячо не любимой дядей Васей слабости, но ничего не могла с собой поделать. Слезы вымывали из души обиду и горечь, давали надежду.

— Моей дочке нужен донор, — сказала она наконец. — Ты знал, что ее биологический отец жив, и молчал.

— Я собирался тебе рассказать, — дядя Вася нахмурился. — Но для начала решил собрать информацию.

— Собрал?

— Да.

— Она мне нужна.

— Зачем?

— Дядя Вася, мне нужна вся информация, касающаяся Яна Немирова, — повторила Тина, чеканя каждое слово.

— Хорошо, — он кивнул, — завтра утром ты получишь досье.

Непогода усилилась, с неба сыпала снежная крупа пополам с дождем. Ян не стал вызывать такси, поднял воротник пальто, побрел по ночной Москве. Ненастье — это очень кстати. Ему нужно взбодриться, прийти в себя после случившегося в клубе, подумать, как лучше действовать в сложившейся ситуации.

Надо будет попросить Шурика, чтобы он навел о Тине справки. Он должен знать все: где живет, с кем живет, чем живет. К началу бракоразводного процесса он должен быть во всеоружии. Она больше никогда не заставит его чувствовать себя обманутым мальчишкой.

Ян свернул в тихий проулок, до дома оставалось каких-то сорок минут ходьбы, если идти дворами. Он хорошо знал Москву, знал много «тайных троп».

Тихое урчание мотора он услышал не сразу, а когда услышал, было уже поздно. Из машины — фары выключены, марку не определить — вышли двое. Если бы Ян побежал, то, возможно, в лабиринте дворов ему удалось бы скрыться, но он не побежал, потому что гордый и глупый. Он решил принять бой…

Дурак, не было никакого боя. Были две крадущиеся в темноте тени: одна слева, другая справа. Наверное, это из-за темноты Ян потерял контроль над расстоянием и ситуацией, упустил момент, когда одна из теней прыгнула. В шею ткнулось что-то колючее, стало невыносимо больно. Перед тем как отключиться, Ян еще успел подумать, что это колючее — электрошокер…