Читаем без скачивания Фигня (сборник) - Александр Житинский

– А у нас с собой было, – саксофонист опустил рюмку под стол и налил из фляги, не вынимая ее из внутреннего кармана пиджака.

Официант Иннокентий с нервной прямой спиной вошел в служебное помещение ресторана. Там у стойки буфета ожидали очереди на раздачу старый официант и молодая официантка в наколке. Толстая буфетчица резала ветчину.

Иннокентий остановился, выдержал паузу, сказал значительно:

– Говорят, Лунев будет.

– Типун тебе на язык! – вздрогнула буфетчица.

– Откуда знаешь, Кеша? – спросила официантка.

– Фраер один сказал.

– На то он и фраер! – рассердилась буфетчица. – Горохов будет, Петр Герасимович, сто лет его знаем. А ты – Лунев… Кто это – Лунев?

– Пилот. Командир корабля, – сказал старый официант.

– Который непьющий, что ли? – спросила буфетчица.

– Он.

– А ведь верно! – вспомнила молодая официантка. – Раньше всегда заказывал чанахи, водку не заказывал.

– Ну? Где вы видели непьющих начальников?! – сказала буфетчица.

– Ну, сейчас-то не выпивают, – заметил старый официант.

– Ага, держи карман! – сказала буфетчица. – Дома пьют, запершись… Лунев! Фу, ты, господи! – она двинула тарелку с ветчиной по стойке.

– Если Лунев придет, нам всем крышка. Говорят, мужик крутой, – задумчиво сказал старый официант.

– А что он нам? У нас другая система, – сказала буфетчица.

– Вот нашлет он на вас, Ирина Семеновна, народный контроль, тогда узнаете – какая у нас система! – засмеялся Иннокентий.

– Система у нас одна – социалистическая, – строго заметил старый официант и удалился с коньяком.

– Не надо лозунгов! – крикнула вслед буфетчица. – Ну что ты скажешь?! А?! Совсем распустились!

По радио объявили: «Внимание пассажиров! Произвел посадку рейс 4508 из Иркутска».

Иннокентий, молодая официантка и буфетчица прослушали объявление, окаменев.

– Это что-то новенькое… – официантка подхватилась, побежала в зал.

– Вот! А вы говорите, – гордо произнес Иннокентий.

– Не может быть… – прошептала буфетчица.

Пассажиры иркутского рейса толпой входили с перрона в аэровокзал. Человек с коробкой, снова подхватив ее под мышку, вглядывался в их лица. Рядом обнимались, раздавались восклицания, приветствия…

Поток пассажиров иссяк. Дежурная закрыла турникет.

Человек с коробкой подошел к ней.

– Простите… Моя фамилия Туркин. Тут должна была прилететь гражданка с корзинкой. В ней кот. Я кота встречаю.

– Кота? – удивилась дежурная.

– Ну, да. Ангорского… Может быть, не все вышли?

– Пассажиры все вышли, – сказала дежурная. – Про котов сказать не могу.

Туркин обернулся.

– Товарищи! Секундочку внимания! – громко обратился он к оставшимся пассажирам иркутского рейса. – В самолете из Иркутска везли кота? Ангорского, дымчатого?..

– Ты бы еще медведя спросил! – добродушно ответил один.

– Нет-нет, никаких котов не было, я вас уверяю, – сказала женщина.

Пассажиры потеряли интерес к Туркину. Он в растерянности озирался по сторонам. Внезапно его потянула за рукав старушка, выросшая будто из-под земли. Старушка отвела Туркина в сторонку и, кинув взгляд по сторонам, сообщила шепотом:

– Был кот.

– У кого?

– Женщина сидела рядом, с корзинкой. В дубленке до пят.

– Точно! – воскликнул Туркин.

– В корзинке кот. Я же знаю.

– А где она?

– Пошла и пошла. Первой к дверям сунулась.

– Спасибо, бабуля! – Туркин кинулся к выходу.

В справочном окошке появилось лицо.

– Девушка, когда начнется регистрация на Мурманск?

– Рейс задерживается.

– Почему?

– По метеоусловиям.

Мгновенно появилось другое лицо, будто в календарике наручных часов сменилась дата.

– Как с Кишиневом?

– Задержка.

– Опять?!

– По метеоусловиям.

– Вы в окно взгляните! «Мороз и солнце, день чуде…»

Возникло новое лицо, с усами.

– Девушка, когда в Тбилиси полетим?

– Задержка.

– Такая красивая девушка…

– По метеоусловиям.

Опять новое лицо молодого человека.

– Девушка, как вас зовут?

– Задержка.

– Можно с вами встретиться?

– По метеоусловиям…

В тесную будочку справочной службы ворвалась другая девушка в аэрофлотовской форме.

– Милка! Горохов! – запыхавшись, сообщила она.

Не успело следующее лицо задать свой вопрос, как Милка резко опустила перед ним шторку, закрывающую окошко, и обернулась к подружке.

– Точно?

– Абсолютно. Парамонов сказал.

– А он откуда знает?

– Ему Сакович сказал.

– Сакович знает… – кивнула Мила.

– Правда, здорово? Такой мужик! Помнишь, у него на юбилее? Шестьдесят пять ему было…

– Семьдесят, – поправила Мила.

– Тем более. И почти никакого маразма. Слава богу, что он. Теперь все будет хорошо…

– По-старому будет, – кивнула Мила.

Рука пассажира снаружи приподняла шторку. Появилось лицо.

– Девушки, почему не летаем?

– Им бы только летать! Что за народ! – громко возмутилась Мила. – Спросите у руководителя полетов!

Руководитель полетов Афанасьев в специальной машине с надписью «Руководитель полетов» выехал на заснеженную взлетно-посадочную полосу. Машина помчалась по полосе, взметая снежные вихри.

Афанасьев сидел рядом с водителем и переговаривался по радиотелефону с диспетчерской службой.

– Николай, я ее не вижу.

– «Рано еще, Игорь Дмитриевич. До объекта полтора километра».

– Почему не чистят полосу?

– «А зачем, Игорь Дмитриевич?»

– Что значит – зачем? Положено.

– «АТБ говорит, что водителя не могут найти».

– Пускай дадут другого.

– «Где ж его взять?»

Афанасьев увидел вдали фигурку человека. Подъехали ближе. Это была лыжница в ярком костюме, которая не спеша совершала прогулку по взлетно-посадочной полосе. Машина затормозила рядом с нею. Лыжница остановилась, вопросительно взглянула на машину. Афанасьев распахнул дверцу.

– Руководитель полетов Афанасьев, – представился он.

– Зоя Сергеевна, – приветливо кивнула она.

– Вам известно, Зоя Сергеевна, что здесь нельзя прогуливаться на лыжах?

– Почему? – удивилась она.

– Это аэродром. Вы находитесь на взлетно-посадочной полосе.

Лыжница посмотрела себе под ноги. Ее изумление было совершенно искренним.

– Первый раз слышу, – сказала она. – Здесь летают?

– Здесь взлетают и садятся самолеты! – Афанасьев потерял терпение.

– Никогда не замечала… Я каждое воскресенье здесь гуляю. Никогда никаких самолетов…

– То, что самолеты не летают… по техническим причинам… еще не повод, – пряча глаза, объяснил Афанасьев. – А что, никогда не видели самолетов? – вдруг спросил он.

– Вы меня за дуру принимаете! – обиделась женщина. – Неужели я поперлась бы под самолет?

– Кто вас знает… – с сомнением сказал Афанасьев. – Пожалуйста, пройдемте в машину. Я вынужден составить акт.

– Ой, как интересно! – сказала она, отстегивая лыжи.

Машина с торчащими из окна лыжами умчалась по аэродромному полю.

В диспетчерском зале у индикаторов сидели дежурные диспетчеры – три человека в аэрофлотовской форме. Все трое были молоды. Звали их Саша, Миша и Леша.

Дежурные скучали. Индикаторы обзора были пусты.

– А сколько мы посадили на прошлой неделе? – спросил Миша.

– Зачем тебе? – обернулся к нему Леша.

– Отчет составляю.

– Четыре, кажется…

– Три, – авторитетно заявил Саша.

– Так и запишем… – склонился над листком Миша. – Остальные восемьдесят четыре рейса пошли на запасные полосы по метеоусловиям…

– Что у нас за метеоусловия такие? – вслух начал рассуждать Леша, глядя в окно, за которым сверкал солнечный зимний денек. – Я в Москве был, в Ленинграде… Там летают как часы.

– Там климат другой, – объяснил Саша.

– Да тебе-то что? Нам же спокойней. Забыл, что Афанасьев говорит? – сказал Миша.

– «Стопроцентная безопасность полетов обеспечивается лишь стопроцентным отсутствием полетов», – процитировал Саша.

– А как же иркутянин сел? – не унимался Леша.

– Иркутянин настырный. Передал, что израсходовал ресурс топлива. Пришлось сажать, куда денешься. Игорь Дмитриевич переволновался…

– Этот иркутянин раньше с Луневым работал, – сказал Саша.

– Говорят Лунев всегда по расписанию летал? – спросил Леша.

– Да ты что! – удавился Миша.

– Факт! – сказал Саша. – Как ему удавалось – не знаю. Но летал.

– Эх, пришел бы Лунев… – вздохнул Леша. – Полетали бы хоть немножко…

– У нас работа не сдельная, – сказал Саша.

– Хочется поработать, – признался Леша.

– А-а… – протянул Миша.

– Лунева не поставят, – заявил Саша. – Во-первых, молодой…

– Скажешь, молодой! Ему пятьдесят, – сказал Миша.

– Для руководящей работы – это мальчик. Во-вторых, они же понимают, что Лунев начнет все ломать. А кому это нужно?