Читаем без скачивания Полет в глубину - Жорж Колюмбов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У вас бывали сны, когда вы видели кого-то из умерших родственников или знакомых? Конечно, они у всех бывают. Как выглядели эти люди? Как в последний раз, когда вы их видели? Как вы их запомнили в яркие моменты жизни? Как они могли бы выглядеть сейчас, через много лет? Вот последнее вряд ли. Во сне они остаются молодыми, правда?
Но у меня бывало и иначе. Однажды я видела во сне белку. Но странную. Она казалась крупнее и спокойней обычных белок. Не разговаривала и даже не делала человеческих жестов, но там, во сне, я была полностью уверена, что это моя бабушка. Острое ощущение, что это именно она, что она рядом и относится ко мне очень по-доброму.
Так вот, я сейчас чувствую то же самое. Здесь нет ни белок, ни ощущения бабушки Насти. Но я совершенно уверена, что вот эта странная бледная штука на верхней полке — это мой Торик. А он, похоже, тоже как-то почувствовал меня. Потому что, помимо шелеста листьев с улицы и неумелых звуков гитары, я внезапно услышала-восприняла-ощутила-вдохнула странный шепот, идущий ниоткуда и отовсюду. Нет ни высоты, ни интонации, ни самого голоса. Так могла бы звучать мысль, лишенная носителя. Но согретая ощущением удивления и участия. Шепот произнес всего одно слово: «Зоя?»
Глава 26. На дне души моей
Торик не собирался сбегать из своей реальности. По крайней мере, до такой степени. Да, привычная жизнь ощущалась невыносимой. Ему хотелось новых контактов, иных впечатлений. Хотелось вырваться из паутины прошлого, облепившей все аспекты его жизни.
Теперь он брел куда глаза глядят. Подсознание, а может, и сама глумливая Судьба вели его по местам разочарований. Заводила в такие места, куда ему не хотелось не только возвращаться, но даже вспоминать об их существовании. Он медленно брел по парку, где однажды в школе его подстерегла шайка маленьких бандитов и избила так, что он едва не остался без зубов. Потом добрел до дома, где жила Лика. В памяти тут же зазвенели ее гневные слова: «Ничего у вас не выйдет. Без меня вся ваша группа — ничто!» В какой-то мере она оказалась права, но признать это было слишком больно.
Он свернул к большой улице, где ходили троллейбусы, и сел на один из них, не глядя на номер: какая разница, куда ехать? Пусть троллейбус увезет его как можно дальше из этой жизни. Торик огляделся, заплатил за билет назойливой кондукторше и вдруг с удивлением увидел, что у него с собой подозрительно полная дорожная сумка. Он совершенно не помнил, как собирался, клал туда какие-то вещи. Открыв сумку, он удивился еще больше: весь объем занимала кое-как сложенная сетка Фарадея. В угол упирался ящичек Мнемоскана. В другой — пакет пряников. И все.
Ну и ладно, вяло подумал Торик, машинально застегнул сумку и невидящим взглядом уставился на проезжающие мимо него остановки, полные людей, которые суетились, куда-то стремились, улыбались и огорчались. Словом, занимались обычными человеческими глупостями, не имевшими к нему никакого отношения.
* * *
Следующее, что он воспринял, был троллейбус, что застыл с раскрытыми дверьми на конечной, и кондукторша, видимо, вот уже минут пять пытается объяснить ему, что надо выйти. Торик вздрогнул и пошел было к выходу, но споткнулся о сумку, тут же вспомнил про нее, подхватил и вышел лишь теперь окончательно. Троллейбус с облегченным вздохом закрыл двери и медленно покатил прочь.
Музей разочарований продолжил свою экспозицию: Торик смутно ощутил, что оказался в порту. За всю свою жизнь он побывал здесь лишь раз, по ошибке: в детстве зачитался в троллейбусе учебником химии и проехал все мыслимые и немыслимые остановки. Рядом тянулись частные домики, в одном из них залаяла собака. Тут же откликнулась лаем соседняя. Да что ж за жизнь такая, постоять спокойно не дадут!
Он медленно шагал куда-то вбок, наугад. Троллейбусная линия осталась далеко позади, когда он вышел к старому затону реки на пересекавший его понтонный мост. На секунду очень захотелось зашвырнуть сумку в воду, а то и самому последовать за ней, но даже это сделать было лениво. Он прошел мост, поднялся по ржавым ступенькам и теперь брел среди частных домиков Острова. Формально Остров считался то ли микрорайоном Города, то ли просто одной из его улиц, а на деле представлял собой крохотное изолированное поселение. Куда его черти занесли?
Снова залаяла собака. Но теперь к ее заливистой ругани добавились хриплые человеческие слова:
— Э, мужик, че надо?
Торик обернулся на голос. На него хмуро смотрел бомжеватого вида мужичок, постепенно наливающийся агрессией.
— Яр-рь че надо тут, э?! — сказал он громче и злей и двинулся ближе, не обращая внимания на яростный лай собак.
— Ну-ка сгинь! Он ко мне пришел, — раздался вдруг уверенный голос сзади.
Торик оглянулся. Черные патлы, болезненно-бледное лицо с красноватыми пятнами на впалых щеках, пронзительный взгляд черных глаз, оттененных темными кругами. Черная кожаная куртка с клепками. Джинсы, явно знававшие лучшие дни…
— Ярик? — искренне удивился Торик. — Сто лет не виделись.
— Пойдем в дом, что ли? — неуверенно предложил собеседник. — А то ходят тут… — он бросил недобрый взгляд на бомжеватого.
— А я чо? — сразу стушевался агрессор.
Ярик махнул рукой в сторону кособокой хижины вида откровенно пугающего и крайне ненадежного, где, по всей видимости, обретался. Нелепая крыша нависала разоренным вороньим гнездом, ставни покосились и не выпадали только чудом. Краски на стенах почти не осталось. Самым чужеродным элементом этой композиции смотрелась бледно-желтая дверь. Ярик прошел первым и бесцеремонно толкнул ее коленом.
— Ты ко мне шел-то? — уточнил Ярик, когда они через залежи вонючего хлама пробрались в комнату, тускло освещенную убогой лампочкой без абажура.
— Не знаю, — честно ответил Торик.
— Ну… я не против так-то, ко мне редко гости заходят. Чай с сухарями, гашиш или чего покрепче?
— Нет, я… — смутился Торик.
— Ладно. Разберемся. Садись вон
