Читаем без скачивания Спираль - Андрей Ливадный

Яркая точка росла на глазах, и он не выдержал — нажал гашетку.

Блистер наполнился лязгом и грохотом — орудия работали на низкой скорострельности, с отчетливыми интервалами, сбрасывая горячие гильзы в конический бункер.

Теперь ему стало понятно, почему снаряды имели трассирующий маркер: очередь благодаря им была зримой — он видел, куда ушли использованные впустую боеприпасы, и попытался скорректировать огонь, но поздно, — истребитель, плюясь беззвучными выхлопами вакуумных орудий, уже пронесся над самым кораблем…

Антон нажал на педаль, купол на секунду превратился в карусель — хорошо, что в последний миг он догадался сделать реверс противоположным приводом, иначе полный оборот вокруг оси с нулевым результатом был бы обеспечен…

В момент резкой остановки голова его дернулась вбок, но истребитель, только что пронесшийся над кораблем, оказался в прицеле, его корма сияла точно в перекрестье, словно огненный цветок.

Антон сжал обе гашетки. Казалось, в этот миг душа Полынина летит вслед за снарядами: все его существо слилось с адским грохотом ритмично работающих механизмов, глухим перестуком улетающих в бункер гильз… Это длилось не более двадцати секунд, а затем его оглушила внезапно наступившая тишина.

На куцей панели вновь горел злобный красный сигнал, но огненный факел реактивных двигателей истребителя погас — вместо него, заполняя всю паутину прицела, в космосе разлетались раскаленные, потерявшие форму осколки!

Попал!..

Его рука машинально рванула рычаг перезарядки, а взгляд уже метнулся по сторонам в поиске других целей, но вместо двух космических истребителей, которые, вероятно, ушли под днище, в мертвую для него зону, Антон увидел результат их атаки: прозрачная рубка управления, расположенная чуть ниже его купола, была окутана вихрящимися выхлопами декомпрессии…

Дьявол…

Тут не было ни интеркома, ни какого-то иного вида внутренней связи, и в эти секунды Антон испытал отчаяние — рубка корабля была прошита очередями вакуумных орудий, а он лишен какой-либо возможности узнать, жив ли управлявший кораблем старик и его помощник — логрианин? Антон не заметил, чтобы они надевали скафандры, а без них обоим крышка…

Внизу, под днищем корабля, вновь ритмично заработали орудия.

Язык газопылевой туманности, к которому стремился уйти корабль, приближался, но слишком медленно…

Они все же дотянули до него.

Когда космос вокруг помутнел, подернувшись вуалью газопылевого облака, Антон сидел совершенно обессиленный. Горячие гильзы давно переполнили бункер и теперь катались по полу, в такт легкому покачиванию палубы корабля.

Он понятия не имел, за счет каких агрегатов на борту обеспечивается искусственная сила тяжести, но был рад тому, что ко всем неприятностям не добавилась еще и невесомость.

Когда пелена вокруг прозрачного купола стала такой густой, что скрыла ближайшие выступы надстроек, он понял, что пора покинуть боевой пост. Теперь следовало выяснить, что со стариком и логрианином.

Спустившись по вертикальной лестнице, он увидел Генри, который выбирался в тамбур из нижнего блистера.

Тот был бледен и угрюм. Не проронив ни звука, он отпер магнитным ключом один из люков и скрылся за ним.

Антон увидел лапы Хорна, которые скребли по верхней ступени лестницы, ведущей вниз из второго блистера.

«Итак, они трое живы, корабль, двигаясь прежним курсом, углубляется в выброс газопылевой туманности… что дальше?»

Генри вернулся спустя несколько минут, бережно сжимая в руках плотно свернутый легкий скафандр.

— Помоги, — коротко и односложно попросил он Антона.

— Может, пойдем вдвоем? — спросил Антон, расстегивая магнитные липучки неимоверно древней экипировки.

— У нас только один скафандр, — ответил Генри. Похоже, слова из него нужно было вытаскивать клещами.

— Ладно. — Антон помог ему облачиться в гермоэкипировку.

Как только выпуклое забрало шлема оказалось закрытым, Генри сделал недвусмысленный жест: оставайтесь тут, а сам скрылся за люком, ведущим в короткий коридор.

Антон увидел, как со стороны тамбура сам по себе начал вращаться штурвал ручного привода — это Генри вращал в коридоре аналогичное устройство, запирая коридор аварийной переборкой.

Значит, и он не питал никаких иллюзий относительно положения дел в рубке управления.

Хорн к этому времени уже спустился и сел на пол.

— Они оба мертвы, — прозвучал через какое время его мысленный голос.

— Старик и логрианин?

— Да. Я не слышу их мыслей. Человек, которого зовут Генри, — сын старика. Он мыслит сейчас очень громко. Ему плохо.

Генри вернулся в тамбур только через два часа.

— Я восстановил герметизацию рубки, — скупо сообщил он, открывая забрало гермошлема.

— Они мертвы? — спросил Антон.

— Да. Я отдал их тела космосу, как это велит традиция.

Глупо было задавать какие-то лишние вопросы. Антон просто положил руку ему на плечо и сказал:

— Я разделяю твое горе, Генри.

Тот молча кивнул. Глаза немолодого мужчины были красными — видно, он долго сдерживал слезы, опуская в космос тела двух близких ему существ.

«Положение хуже, чем тебе кажется, Антон, — пришел мысленный голос Хорна. — Он не умеет управлять кораблем, но боится признаться в этом».

«Слушай, заткнись! — ответил ему Полынин. — Дай человеку прийти в себя. Или, по крайней мере, мысли вслух, не только для меня одного».

Хорн что-то проскрежетал своими жвалами. Генри оглянулся, посмотрел на него, потом на Антона и сказал:

— Думаю, нам нужно поговорить. Идите сюда. — Он достал магнитный ключ, отпер еще одну дверь, за которой открылось помещение с несколькими откидными койками вдоль стен и круглым столом посередине, подле которого было прикручено к полу два стула и еще одна конструкция, очевидно, отвечавшая строению тела логриан. — Я сейчас сниму скафандр и приду.

Генри был немногословен, но честен. Усевшись на откидную койку, он сказал:

— Система управления в рубке повреждена, а я никогда не общался с энтрифагами напрямую — это делал Лорг.

Антон, после мысленного предупреждения Хорна, оценил его прямоту и честность.

— Генри, насколько управляемы эти энтрифаги и какой принцип лежит в основе движения корабля? — спросил он. — Ты должен понять — я человек из другого мира, мои знания достаточно обширны, но все они касаются несколько иных систем космических кораблей.

— Я понимаю. — Генри сидел, свесив голову и сцепив руки в замок с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Дело в том, что этот корабль самодельный, его собрал мой отец вместе с Лоргом, по старым чертежам, сохранившимся со времен, когда в космосе правили огромные корабли «Элкома»… Я не летал с отцом регулярно, он стал брать меня с собой только в последнее время, когда ганианцы вторглись в наше пространство.

— То есть ты вообще не принимал участия в процессе управления?

— Да. Я всю жизнь прожил на родном астероиде, работал в наших оранжереях, а отец с Лоргом торговали с соседними малыми планетами, развозя выращенный мной товар.

— Для агрария ты неплохо стреляешь… — не удержавшись, заметил Антон.

— Этому я научился быстро, — хмуро ответил Генри.

— Ладно. Тогда давай начнем по порядку. Ты считаешь, что сейчас мы в безопасности?

— Корабль летит сквозь облако, — пожал плечами Генри. — Энтрифаги держат скорость и направление, но их значения я не знаю. Возможно, мы будем лететь так сутки, а быть может — вечность. Все зависит от протяженности облака и настроения энтрифагов. Думаю, они сейчас переживают разрыв своей связи с Лоргом и могут внезапно остановиться или, наоборот, будут выдерживать заданный курс, пока с ними не вступит в контакт кто-то другой.

«Черт, надо было угонять „Элизабет-Сигму“…» — снова подумал Антон.

— Что ж, пойдем в рубку, Генри. Если ты не возражаешь, я посмотрю на системы управления.

— Пошли. — Генри встал, покосившись на инсекта, но Хорн не собирался оставаться в стороне от дел.

Дыры в прозрачном куполе рубки управления были заделаны пенящимся герметизирующим составом.

Антон остановился перед куцым пультом управления с непонятными символами, нанесенными под архаичными переключателями.

У него сразу же создалось впечатление, что подавляющая часть тумблеров не имеет никакого отношения к навигации. Скорее всего, команды энтрифагам подавались как-то иначе…

«Хорн, ты ощущаешь их?»

«Да. Но они мне непонятны».

«Ты можешь стать посредником между мной и энтрифагами?»

«Я не понимаю тебя».