Читаем без скачивания Теперь или никогда - Людмила Астахова

– Ты же поможешь мне, эрна? Ты научишь меня быть ролфи?

– Ох, – она покачала головой. – Не так это просто! Я не знаю даже, кто из богинь тебя зовет… а если спрошу, не ответят же. Значит, время еще не пришло. Но это неважно. Подождем и узнаем. Но не вздумай теперь утаивать от меня свои… переживания! И сны – если тебе будут сниться странные сны, говори сразу. Что ты вздрагиваешь? Не бойся, сегодня он уже не вернется. Твой волчонок сейчас спрятался, поджав хвост, и не покажется до следующего раза. Иди спать. Утром я подумаю, что нам делать.

Аластар

И все-таки эсмонды начали первыми, сняв с плеч Аластара Эска часть неизбежного бремени вины перед Синтафом. Видимо, слишком велико было искушение выжечь ересь, пока она, как это казалось Эсмонд-Кругу, пребывает в зачаточном состоянии.

«И если угол дома твоего почернел от плесени, не щади ни утвари, ни нажитого добра, ни памяти своей, но сожги дом дотла вместе с болезнью», – сказано в медицинском трактате, написанном задолго до того, как диллайнские маги воззвали к Предвечному. Но совет оставался актуален и спустя две тысячи лет, и не только для лекарей.

Левенез встретил «Меллинтан» весенним дождиком, и сквозь его пелену город смотрелся изящным наброском-эскизом, сделанным угольком на влажной бумаге. Тратиться на лоцмана Аластар не хотел, поэтому его фрегат встал на рейде, а сам капитан отправился на встречу с лордом Лираеном гичкой.

И стоило Эску ступить на синтафскую землю, как его арестовали. Буднично так, скучно, и без особого сопротивления. Поспоришь тут, если в тебя целится стрелковый взвод.

– Сдайте оружие, граф. Вы арестованы, – приказал гвардейский капитан.

– По какому обвинению?

– В государственной измене и подготовке к мятежу, милорд.

Аластар безропотно отдал саблю и пистолет. Весьма точная формулировка, к чему же спорить?

– Руки за спину.

Можно было, конечно, дать слово чести, что не станет бежать, но вряд ли у капитана имелись указания верить графу-мятежнику, да и у самого Эска и в мыслях не было отказаться от попытки побега. Он обязательно попробует освободиться, дайте только срок.

Его вели по совершенно пустынным улицам, мимо наглухо закрытых дверей и ставен. Левенез буквально вымер, зато возле каждого дома стояло по солдату, а кое-где и по двое. Комендантский час – правильная мера, если нет желания сильно злить народ.

«Вот мы и дождалис-с-сь подходящего момента, дотерпелись и доигрались в конспирацию», – зло думал Аластар, шагая по мостовой в окружении плотного кольца конвоиров.

Время от времени в спину ему упиралось дуло мушкета, но специально графа никто не толкал. Обольщаться, правда, тоже не стоило. Когда придет время, то солдатик, идущий справа, который сейчас поглядывает на мятежного графа почти с благоговейным страхом, с ничуть не меньшим наслаждением врежет ему прикладом по зубам. Стоит лишь тиву Хереварду крикнуть: «Ату его!»

Имейся у Эска хоть какие-то сомнения относительно собственной участи, они бы развеялись на ратушной площади. Эдвига Лираена он узнал сразу, тот висел крайним, хотя лицо мертвеца успело почернеть. Рядом нашлось место для старшего сына, жены и дяди. У подножия виселицы лежали трупы расстрелянных слуг, охранников и даже учителя младших девочек. Теперь понятно, почему обыватели попрятались. Отворачиваться Эск не стал, наоборот – он поискал взглядом и, к радости, не обнаружил среди мертвецов младшего сына лорда Эдвига. Значит, есть надежда, что он успел спастись и уберечь свою семью, а следовательно, род Лираенов не прервется.

«Кого теперь просить о посмертии для них?»

Аластар не раз видел, как в дни новолуния Дилах зажигает Джона «родительский» огонь по своему далекому родичу – эрну Янэмарэйну, и маленькое пламя трепещет на ветру, даря душе мертвого предка успокоение и надежду. По Эдвигу и его тишайшей молчаливой супруге нашлось бы много скорбящих, но их молитвы не будут услышаны, и нет пристанища отлетевшим душам. И право же, виселица с телами на фоне светло-серого силуэта храма Предвечного смотрелась жестокой насмешкой над смыслом человеческой жизни и смерти.

«Подонки! Сволочи! Твари ненасытные! Не стоившие ногтя леди Илиссы, женщины, открывшей на личные средства самую большую в Синтафе лечебницу для всех, страдающих кожными болезнями, прокаженных и прочих изъязвленных. Тех самых, которых мог бы так легко исцелить ваш поганый божок, но почему-то не хотел. Или не мог, потому что оголодал?»

Бессильная ярость накинула удавку на горло диллайнскому князю и туго сдавила узлом-спазмом. Он знал Эдвига еще ребенком – любопытным, непослушным и с самого раннего возраста одержимым Справедливостью. Удивительно неудобное свойство для аристократа, для будущего владетеля и уж тем более политика. Они могли стать врагами, но стали соратниками.

Подниматься по лестнице дворца было не менее мучительно, чем созерцать трупы. По этим ступеням счастливый Эдвиг вел прелестную Илиссу в день сочетания, и сияние того зимнего дня до сих пор стояло перед глазами Аластара Эска, словно это случилось только вчера.

– Добро пожаловать в Левенез, граф.

На верхней площадке стоял тив Херевард. В своем знаменитом на весь Синтаф темно-синем длиннополом одеянии с серебряным узором, стекающим с плеч на рукава.

– Как погодка в Эйнсли? – насмешливо спросил эсмонд, сделав знак конвою остановить арестованного.

Аластар по достоинству оценил выбранную тысячелетним иерархом диспозицию для предстоящего разговора.

«Что ж, Благословенный Святой, ты воистину мудр и дальновиден. Я выше ростом, а потому, стоя напротив, тебе пришлось бы задирать голову. То же самое – восседай ты в кресле. Можно, конечно, поставить меня на колени… Но это будет слишком драматично, верно?»

– Весенняя погодка – холодный ветер и сыро, – весело ответствовал Эск. – В чужом доме небось сквозняки гуляют?

Намеки понимал не только эсмонд, но и конвоиры. Хереварду такие дерзкие речи понравиться не могли.

– Дом предателя рано или поздно опустеет, – процедил сквозь зубы он. – Это должны помнить все.

– Точно так же, как и храмы предателя. Ты это помнишь, тив?

Что удержало губы Хереварда, с которых вот-вот готов был сорваться приказ вздернуть Аластара рядом с его сообщником, одному только Предвечному ведомо. Может быть, обычное диллайнское любопытство? Узнать правду любой ценой, доведаться истины, невзирая ни на какие затраты, – разве это не по-эсмондски? В конце концов, вопросов к Эску у тива Хереварда накопилось преизрядное количество. Тот прибыл в Левенез прямиком из Ролэнси, после встречи с Вилдайром Эмрисом, и наверняка с прекрасными новостями для мятежников. Еще неплохо было бы узнать, что именно известно Аластару и его сообщникам про тайны Эсмонд-Круга. Словом, граф так и напрашивался на долгий пристрастный допрос при помощи магии, шантажа, угроз и обычной человеческой боли, которая зачастую лечит от болезни «молчанки» быстрее и качественнее любых иных патентованных средств.