Читаем без скачивания Теперь или никогда - Людмила Астахова

– Я вообще ничего не забываю, друг мой. И надеюсь в скором времени освежить твою память.

– Огнем и клещами? – понимающе улыбнулся Аластар. – Или Силой?

– Как получится.

У любого длительного знакомства есть один малоприятный нюанс – слишком хорошее взаимное знание слабых и сильных сторон визави. Слабой стороной тива Хереварда всегда была и оставалась его одержимость – его Вера. Благодаря ей он стал могущественным волшебником, но любой удар, нанесенный вере в Предвечного, одновременно приходился и по самому эсмонду. Слабость и сила любого диллайн в его одержимости. Долг, который довлел над Эском, тоже делал его уязвимым.

– В подвал его! – приказал Херевард.

Само собой, вздергивать на дыбу князя крови никто и не собирался. У диллайн есть много разных способов найти общий язык с несговорчивыми и упрямыми. И, к слову, Аластар был великолепно осведомлен в этом вопросе. Довелось как-то испробовать на себе. Как? А вот это уже отдельная история, о которой никто не хотел вспоминать. Прежде всего сам Эск.

– Передайте тиву Мэриоту, чтобы подготовил пленника.

Лица конвоиров приблизились оттенком кожи к мелу, до того зловеще прозвучали слова Благословенного Святого. Сейчас с графа живьем начнут кожу снимать или еще чего похуже. Об элитных палачах Эсмонд-Круга ходило столько жутких историй, что найдись любопытный сочинитель, взявший на себя труд записать хотя бы половину, имя бы сделал себе на книжонках про кровавые застенки, прославился и денег заработал.

Пока вниз спустились, Аластар успел словить на себе несколько сочувственных взглядов, даже арестовавший его капитан и тот чувствовал свою вину перед будущей жертвой нечеловеческих мучений. И если ошибался, то лишь в методах, которые применяются в застенках эсмондов. Никаких игл под ногти, никакого прижигания огнем, и даже без старой доброй дыбы обойдутся благочестивые служители Предвечного.

И все-таки, передавая Эска в руки тиву Мэриоту и его подручным, служивый не выдержал:

– Вы уж извините, ваша милость, но против присяги я не пойду.

– Я все понимаю, капитан. Ваша совесть чиста.

Разумеется, за последние двести лет заплечных магических дел мастер ничуть не изменился. Все такой же хмурый, сухощавый и молчаливый, исполняющий свои обязанности с таким видом, словно пребывал в постоянном созерцании самого Предвечного.

– Раздевайтесь. До исподнего. Быстро.

Аластар бросил взгляд на безмолвных храмовых стражей и принялся снимать одежду. Сопротивляться бесполезно, вчетвером его быстренько скрутят, а по дороге сломают руку или ногу, а конечность нам еще пригодится. Вдруг получится сбежать?

Конечно, когда тебя полуголого прикручивают к креслу, от надежды остается только унылый пшик, но с другой-то стороны, раз тобой занялись вплотную, а не сразу повесили, значит, еще не все потеряно. И уж точно им с тивом Херевардом есть о чем перекинуться словечком.

В прошлый раз Благословенный Святой явился только на исходе третьих суток, когда Аластар уже почти ничего не соображал. Но двести лет назад у эсмонда и времени было в запасе больше, и цель имелась вполне конкретная.

Сейчас же тив Херевард спустился в подвал спустя всего каких-то пять часов.

Окинул обездвиженного противника столь недобрым взглядом, что не будь Аластар уверен в методах эсмондского допроса, решил бы, что тив прикидывает в уме, с какого места начинать разделку тела злостного еретика.

– Без тесака – не внушает, – криво усмехнулся Эск.

– Я тоже так думаю. Вся беда в нашем милосердии и добросердечии.

– Расскажешь об этом младшему Лираену.

– Обязательно. Он еще пожалеет, что сбежал и не разделил судьбу родственников.

– Добросердечная угроза?

– Нет. Скорее попытка исправить собственные ошибки многовековой давности. Мы были слишком добры и милосердны к покоренным.

– О! Кто же теперь планируется на роль покоренного народа? Неужели невкусные полукровки? – полюбопытствовал князь крови.

– Ты забываешь, с кем разговариваешь, Эск.

Херевард наклонился так, чтобы заглянуть Аластару прямо в глаза. Когда Эску было пять лет, этот свирепый взгляд его пугал до немоты, было дело. Кто забыл, что с той поры миновало триста лет? Кому-то напомнить, что уже после пятидесяти прожитых годов заметная разница стирается?

– С главным поваром Предвечного, Оро. С кашеваром.

Пятилетнему постреленку за дерзкие речи можно и по губам с размаху съездить. А что делать со взрослым мужчиной, которого испугать еще труднее, чем удивить?

– Ошибаешься – опасно и страшно.

– Не думаю. Раз я здесь и ты меня снова собираешься сломать, значит, я попал в самую точку.

– Ты прочитал одну страничку, вырванную из огромной толстой книги, и теперь искренне считаешь, будто понял замысел сочинителя? Это же смешно.

– Нет, не смешно. Когда видишь перед собой умного человека, умудрившегося почти тысячу лет обманывать самого себя, – это совсем не смешно, Оро.

– Благословенный Святой, – мягко поправил тот.

– Теперь – нет. От того, что ты вылавливаешь половником для него… – Аластар дернул подбородком куда-то вверх, – самые лакомые кусочки, святости в тебе – как костного мозга в ребрах.

Уязвили не слова, а этот небрежный жест. А еще – упрямое ожесточение в непроницаемой совиной желтизне очей одержимого князя, которое можно выжечь только раскаленным прутом вместе с содержимым глазницы.

– Где логика, Эск? Я знаю то же самое, что и ты, и даже гораздо больше, давно знаю, но продолжаю верить, верить всем сердцем. Предвечный даровал нам, диллайн, огромное преимущество – мы зрим его Силу и Волю воочию, хоть каждый день, и чем сильнее Вера…

– Да-да! Я помню – чем сильнее наша Вера, тем больше твоя Сила! – прорычал Аластар. – Моему отцу не помогла Вера.

– Кто? – Херевард глумливо расхохотался. – Хевахайр Эск верил? Он даже в тебя не верил, изводя твою мать подозрениями в неверности. Так что проблема вовсе не в чистоте крови.

– Согласен. Проблема в том, что вы призвали вовсе не бога, а эгрегора. Сущность, которая поедает души, а испражняется магией.

Аластар даже не надеялся, что когда-нибудь ему представится возможность выплюнуть эти слова в лицо Благословенному, увидеть своими глазами бешеную, истинно диллайнскую ярость. А уж просто плюнуть… Что-что, бить Херевард умел – резко, невероятно метко и больно, так, чтобы звенящая голова едва не отделилась от тела. Пересохший рот тут же наполнился кровью из разбитой губы.

– Щенок паршивый!

Аластар прицельно плюнул и попал, пожертвовав ради исполнения мечты драгоценным глоточком жидкости. Ему не будут давать пить, есть и спать еще несколько дней, подготовив таким образом к употреблению магом.