Читаем без скачивания Монархия предпринимателя. Как стать царем? - Геннадий Кудиевская

Инспектор БТИ сам не решал такие вопросы, половина денег уходила начальнику отдела за подпись. В конце месяца у начальника отдела скапливалась достаточная сумма денег, и он подумывал о покупке нового автомобиля. Но часть денег ему нужно было отдать своему непосредственному шефу.

У шефа в конце месяца скапливалась еще более приличная сумма, но часть денег ему нужно было отдать на участие в политической тусовке, чтобы стать депутатом горсовета — только так он мог удержать свою должность.

Глава фракции горсовета, он же владелец партии, распоряжался весьма внушительным бюджетом, поступающим от земельных комиссий, от отдельных депутатов за участие в бизнесе. И он уже давно подумывал о покупке виллы в Монако, но часть денег нужно было отдать на ведение избирательной кампании — на телевидение, радио, печатные СМИ, на печать листовок. Часть средств шла по безналичному расчету для отчета Центризбиркому, а львиную долю денег нужно было платить наличными. За всю эту работу отвечал начальник избирательного штаба. Он предоставил отчет и, получив деньги от своего шефа, отщипнул от них 40%, а остальные раздал журналистам и редакторам. К концу избирательной кампании он подумал: «А почему я не баллотируюсь в местные органы власти? Деньги у меня есть, работу я знаю…»

А в это время где-то там, наверху, занесли четыре чемодана наличных за решение серьезного вопроса о приватизации крупного объекта, каждый из которых вмещал в себя по 10 миллионов долларов. Министр-посредник, который получил «багаж», позвонил куда-то наверх и коротко сказал: «Все в порядке». Трубка ответила: «Положи в автомобиль моему водителю». Высокий руководитель встал, с тоской посмотрел на четыре чемодана. Вошел водитель, он отдал ему два чемодана, и они вместе спустились на задний двор. Водитель сунул в багажник полученное, втиснув его между другими такими же чемоданами. «Вот гад! — подумал большой начальник. — Он чемодан еще с прошлой недели не забрал!..»

Преступники страны вечером в пятницу усаживались смотреть политические ток-шоу, ведущие которых в этот день тоже получили свою часть наличных за участие в программе политтехнолога и главы фракции.

Пенсионеру Семену Михайловичу повезло. Сидя в студии в качестве приглашенного представителя народа, он уже предвкушал, как будет нажимать кнопку «за» в поддержку антикоррупционной кампании. В другой передаче участвовала учительница Зинаида Петровна, которая тоже горячо поддерживала борьбу со взяточничеством. Телеведущие всем своим видом излучали честность, мудрость и порядочность. А в студии были именитые гости — человек, который переносил чемоданы, руководитель штаба, разоблачавший коррупцию, глава фракции, очень едко высказывавшийся о коррупции в высших эшелонах власти.

Только гаишник сидел дома и смотрел поочередно шоу на разных каналах. «Опять ГАИ гонять будут… Все эти антикоррупционные законы заканчиваются борьбой с нами», — сонно подумал он. Пиво у него уже заканчивалось, и ему очень захотелось спать…

***

— Как тебе такой текст в мой блог? — Геннадий Викторович сияет.

— Как всегда, гениально! Только непонятно, что из этого следует. Вы ведь совсем недавно возмущались размером денежного «вознаграждения», которое от вас требуют чиновники. А судя из этого текста получается, что вы вовсе не против взяток.

— При существующей системе экономики люди просто не выжили бы, если бы не давали друг другу деньги. Вот, представь, что бы было с героями из блога…

Пенсионер Семен Михайлович получил штраф по полной программе от инспектора ГАИ, в результате чего не смог оплатить коммунальные платежи. Инспектор ГАИ не принес к вечеру 570 гривен, его жена не купила ребенку кроссовки, и в школу на ремонт денег не было. Дети остались без ремонта, магазин спортивной обуви потерял выручку, а ремонтная бригада не получила заказ.

Директор школы Зинаида Петровна не получила справку БТИ и не смогла решить жилищный вопрос. Да и денег на ремонте школы она не заработала.

Начальник отдела БТИ даже не помышлял с его зарплатой о покупке авто, а значит, салон не смог продать ни одной машины.

Начальник БТИ не принес деньги в избирательный штаб, как не принесли денег земельные комиссии и все бизнес-решалы. Он стал жить на одну зарплату.

Глава фракции, он же владелец партии, больше не мог финансировать избирательную кампанию и тем более не мог себе позволить купить виллу в Монако.

Министру не поступило два чемодана с миллионами долларов, в результате остановилась приватизация государственного имущества Украины. В бюджет перестали поступать деньги от продаж.

В острых политических ток-шоу никогда не участвовали пенсионер и учительница, потому что их ведущие не получили деньги за участие в программе от политтехнолога и главы партии, кстати, и от министра — владельца канала тоже. Закон о коррупции и все, кто с ним работал, тоже остались без работы.

А гаишник вечером засыпал не от пива, а от голода, ведь с его официальной зарплатой не хватало даже на предметы первой необходимости.

Весь политический истеблишмент ушел в отставку с возгласами: «Мы не можем работать в таких условиях в этой враждебной среде абсолютной правды! Мы не можем работать без взяток и откатов».

Раскрасневшись от долгой и эмоциональной речи, шеф разоблачал и защищал взяточничество одновременно, как будто не замечая, что противоречит сам себе. Я попыталась остановить его поток мыслей.

— Я тоже уверена, что, например, «спасибо» врачам — это не преступление, а жизненная необходимость. Да простят меня врачи, как материальная поддержка вымирающему биологическому виду. Но объясните мне, в чем все-таки заключается ваше отношение к коррупции? Давать или не давать, вот в чем вопрос?

— Мое отношение как предпринимателя заключается в том, что мы никому ничего не должны. Мы не делаем ничего плохого!

Всю жизнь я жил с легким чувством вины перед государством. Как у любого гражданина СССР, у меня были промыты мозги, и когда я разговаривал с чиновниками, всегда чувствовал себя виноватым, то ли из-за их тона, то ли из-за вопросов, которые они ставили. Но как-то, окончательно запутавшись в решении вопросов с органами местной власти Киева по поводу перепланировок квартир в офисы, которыми я постоянно занимался, я понял, что имею право делать все, что считаю нужным.

— И это говорит человек, несколько лет до того захвативший подземные переходы в Днепропетровске? — перебила я шефа. — Как-то с трудом верится, что вас могут смутить какие-то там перепланировки квартир…

— Не захвативший, а обустроивший, — поправил Геннадий Викторович. — То, что я мог позволить себе делать в Днепропетровске, я не мог делать в Киеве. Я был уверен, что недвижимость в правительственном квартале столицы находится в особом статусе и под особым надзором.

Квартиры мы покупали элитные, их нужно было в течение двух-трех месяцев отремонтировать и сдать под офисы, а проверяющие органы опечатывали двери в связи с незаконными ремонтами. Меня не покидало ощущение, что, ремонтируя собственную недвижимость, я совершаю какое-то безумное преступление. Соседи, мастера, начальники ЖЭКов и даже дворники постоянно требовали разрешение то на ремонт подъезда, то на установку окон…

И вот как-то я жаловался на свою тяжелую судьбу девочке без стартового капитала — адвокатессе, сказал, что скоро, наверное, мной займется прокуратура. Она очень просто и доходчиво мне объяснила: «Ты что оружием или наркотиками торгуешь? Ты ремонтируешь собственную недвижимость! Пошли их всех куда подальше!» С меня как будто сняли десятилетние оковы, и я стал мысленно повторять тот же вопрос, когда чувуство вины возвращалось. Я ремонтирую собственную недвижимость, и могу это делать так, как хочу сам!

После этого любая появившаяся бумажка, опечатывающая мой объект, тут же обрывалась и летела в мусорный бак. И даже повестки в суд и предписания исполнительной службы я просто рвал. Ну а когда по несчастью на мой объект влетала государственная комиссия, то на нее обрушивался трехэтажный мат с тем же вопросом: «Я что наркотиками или оружием торгую?! Пошли вон с моей территории!!!» Эти магические слова всегда производили неизгладимое впечатление на чиновников.

По сути с ощущения правоты и морального превосходства (ведь предприниматель делает правильные вещи) начинается абсолютная предпринимательская свобода. В результате этого мне удалось захватить несколько крыш, которые находились над моими офисами, пристроить к дому целое помещение на улице и нагло выкопать вход в подвал на самом центральном перекрестке Украины, в нескольких десятках метров от Верховной Рады.

Последний объект, о котором упоминает Балашов, ныне арендует один из банков Украины.