Читаем без скачивания Сила сильных - Джек Лондон

Лок произнес над плечом Фа:

— Старуха была в воде.

Внезапно Фа его оттолкнула.

— Пойдем!

Он вместе с ней обогнул поворот, они вышли на уступ, залитый спокойным светом, и тела сблизились как две слившиеся тени. Машинально они поднялись на откос, но там не оставалось ничего светлого, одна пустота. Ниши в утесе походили на темные впадины глаз, а сам утес был залит багровым огнем заката. Все головешки и зола уже перемешались с землей. Фа опустилась на землю у кострища и мрачно смотрела на остров. Лок ждал, а ока прижала ладони к голове, но он не мог разделить с ней то, что она видела внутри себя. Он вспомнил про еду в нишах.

— Мясо.

Фа промолчала, и тогда Лок, немного смущаясь, точно он мог снова встретить взгляд старухи, наощупь добрался до впадины. Он понюхал мясо и принес побольше, чтобы они оба могли поесть досыта. Когда он возвратился, то услышал визг гиен, который доносился с утесов над откосом. Фа взяла мясо, не видя Лока, и стала есть, все еще переживая что-то внутри себя.

Лок, взяв еду, сразу понял, до чего он голоден. Он разорвал мышцу на длинные полосы, отодрав ее от кости, и набил полный рот. В мясе было много силы.

Фа проговорила невнятно:

— Мы кидаем камнями в желтых тварей.

— ?

— Прут.

Они продолжили молчаливую трапезу, а гиены выли и повизгивали, Уши Лока сказали ему, что гиены голодны, а нос подтвердил, что другой опасности вблизи нету. Он разгрыз кость, чтобы высосать мозг, потом поднял несгоревший сук из умершего костра и вогнал в кость как мог глубоко. Вдруг он увидел внутри головы, как Лок вставляет палицу в трещину, чтобы добыть мед. Страдание охватило его, как морская волна, перечеркнув все наслаждение от еды и даже сладостное ощущение от близости Фа. Он застыл на корточках, палка все еще оставалась в трубке кости, а страдание пронзило и окутало его всего. Оно пришло ниоткуда, как река, и было беспощадно. А сам Лок был точно палка в этой реке, точно утопший зверь, которого река несет, куда хочет, безропотно отдавшийся ее власти. Он поднял голову, как, бывало, вскидывала Нил, и горькие клики вырвались у него, а солнечный свет вдруг покинул долину и уже сгущались сумерки. Потом он ощутил рядом Фа, и она крепко обнимала его.

Когда они собрались уйти, луна поднялась уже высоко. Фа выпрямилась, косо взглянула на луну, затем на остров. Она спустилась к реке, утолила жажду и постояла там, опустившись на колени. Лок стоял рядом.

— Фа.

Она жестом показала, что просит оставить ее сейчас, и все смотрела на воду. Потом она внезапно вскочила на ноги и уже спешила вдоль уступа.

— Бревно! Бревно!

Лок побежал за ней, пока ничего не понимая. Она показывала на ствол, который вода несла в их сторону, качая и разворачивая. Она упала на колени и схватила сломанный ствол за корень, у самого основания. Бревно развернулось и потащило ее за собой. Лок увидел, как Фа скользит по скале, и бросился ей в ноги, пытаясь ее удержать. Он вцепился в ее колено; и теперь уже оба они тащили бревно к уступу, а другой его конец вертелся в воде. Фа одной рукой схватила Лока за волосы и тянула за них без всякого сострадания, так что в глазницах у него собиралась вода, набухала и струилась вниз, на губы. Противоположный конец ствола приблизился, сделав полукруг, и теперь вздрагивал вдоль уступа, лишь слегка пытаясь потянуть их за собой. Фа сказала не оборачиваясь:

— Я вижу внутри себя, как мы переправляемся через реку к острову на этом дереве.

Лок содрогнулся.

— Но люди не могут переплыть через водопад, как дерево!

— Молчи!

Она долго не могла перевести дух, но наконец ей все же удалось прийти в себя.

— Выше, на том конце уступа, мы сумеем перебросить дерево к скалам.

Она шумно выдохнула воздух.

— Люди, когда переходят воду, ту, которая покрывает тропы, бегут по бревну.

Лок вздрогнул от страха:

— Мы не можем перебраться через водопад!

Фа снова объяснила ему все, спокойно и внятно.

Они потащили бревно вверх по реке к оконечности уступа. Это было тяжело, и шкуры их напрягались от усилий, потому что уступ неровно поднимался над водой, по краю его шли каменистые бугры. Людям приходилось перестраиваться на ходу; и постоянно вода противилась им, то слабо, то с внезапной силой, будто они хотели отнять у нее пищу. А бревно не было таким мертвым, как дрова. Порой оно дергалось, стараясь вырваться из их рук, а сломанные ветки на тонкой макушке цеплялись за скалистый бок реки, как человеческие руки. Они еще далеко не дошли до оконечности уступа, а Лок уже давно забыл, для чего они, собственно, надрываясь, тащат по воде это бревно. Он помнил только, как Фа вдруг стала очень величественной и мудрой, да еще всплеск безнадежного страдания, которое его охватило. Толкая и дергая изо всех сил бревно, он испытывал дикий страх перед водой, а страдание чуть отпустило его, так что он мог уже видеть его со стороны, и ему стало совсем нехорошо. Страдание было вызвано людьми и близостью других.

— Лику захочет есть.

Фа промолчала.

К тому времени, когда они доволокли бревно до конечной цели пути, на небе светила только луна.

— Держи конец.

Покуда он держал этот конец, Фа толкала другой от себя в реку, но течение снова и снова сносило его к уступу. Тогда она присела на корточки и долго была неподвижной, опустив ладони на голову, а Лок молча и терпеливо ждал. Он глубоко зевнул, облизал губы и посмотрел на голубоватый отвесный утес на другой стороне. Там, на противоположном берегу реки, не было уступа, только крутой откос, обрывавшийся над голубой водой. Лок снова зевнул и обеими руками смахнул с глаз слезы. Потом поморгал, всматриваясь в ночь, поглядел на луну и почесал завитки над губой.

Фа закричала:

— Бревно!

Он глянул себе под ноги, но бревно уже ушло; он поглядел вправо, потом влево, поеживаясь от холодного воздуха, и тут увидел, что бревно скользит мимо Фа и медленно разворачивается по течению. Фа вскарабкалась по скале и схватила ветки, похожие на руки. Ствол тащил ее за собой, потом другой конец, про который Лок совсем забыл, стал разворачиваться поперек реки. Лок замахал руками, стараясь достать его, но не мог дотянуться. Фа что-то бормотала и злобно визжала на Лока. Он послушно отступил назад. При этом он все повторял: «Бревно, бревно», повторял самому себе, не понимая, что говорит. Страдание отлетело, как ветерок, но все еще находилось рядом.

Дальний конец бревна зацепился за оконечность острова. Вода нажимала сбоку, и бревно дергалось, сердито пытаясь вырвать ветку из руки Фа. Ветка эта оставляла борозду, ерзая по уступу, затем изогнулась, щелкнула, выпрямляясь, и сломалась со звучным треском. Ствол заклинился, комель ударил по скале, трах, трах, трах; вода запрудилась у середины, а крона обрушилась на ломаный край уступа. Середина бревна, хоть она и была толщиной с человека, изогнулась под напором воды, потому что бревно по длине было во много раз больше человеческого роста.

Фа подошла к Локу вплотную и в раздумии посмотрела на него. Лок вспомнил, как она рассвирепела, когда бревно готово было уйти от них. Он осторожно погладил ее по плечу.

— Я много вижу внутри себя.

Она молча смотрела на него. Усмехнувшись, она тоже погладила его по плечу. Потом обеими руками легонько похлопала себя по бедрам, посмеиваясь над ним, и Лок тоже стал хлопать и смеяться вместе с нею.

Гиена завыла близ откоса. Лок и Фа перебрались через уступ, направляясь к ней. Не сказав ни одного слова, каждый из них видел внутри себя точно то же, что и другой. Когда они приблизились на такое расстояние, где гиены уже были видны, каждый держал в обеих руках по камню, и они далеко отошли друг от друга. Они принялись оба рычать и выть, и твари с настороженными ушами шарахнулись в кусты, чтобы там прятаться и подкрадываться, сами серые, а глаза, как четыре зеленые искры.

Фа взяла остатки еды из ниши, и гиены рычали им вслед, когда они спешили назад по уступу. Когда они добрались до бревна, оба уже жевали. Потом Лок вырвал кость с куском мяса у себя изо рта.

— Это для Лику.

Бревно уже было не одно. Второе такое же, но покороче, толкалось у него под боком, стукаясь и недовольно бормоча, и теперь вода перехлестывала через оба. Фа пошла вперед сквозь лунный свет и поставила одну ногу на тот конец бревна, который прижался к берегу. Потом она возвратилась и, сделав гримасу, покосилась на воду. Она вбежала вверх по уступу, посмотрела в сторону водопада, туда, где светились водные брызги, и рванулась вперед. Потом затормозила, одернула себя, остановилась. Большая жердина, крутясь по воде, присоединилась к бревнам. Фа сделала новую попытку, взяв более короткий разбег, и застыла, рыча на блестящую воду. Потом она заметалась перед бревнами, не произнося внятных слов, но издавая возгласы, в которых звучали гнев и безнадежность. Это снова было ему незнакомо, и Лок так испугался, что кинулся в сторону и чуть не свалился в воду. Но тут он припомнил, как недавно баловался перед другим бревном, у лесной опушки, и издевательски засмеялся, чтобы пристыдить Фа, хотя чувствовал, что сейчас ей очень трудно. Она кинулась на него, оскалив зубы, глядя ему прямо в лицо, будто собиралась его искусать, и какие-то неведомые звуки вырывались у нее изо рта. Лок отскочил одним прыжком.