Читаем без скачивания Часовые Вселенной - Евгений Гуляковский

— Считай, что я передумала.

Поздно ночью, когда все они, недовольные друг другом, разошлись по своим каютам и забылись тяжелым сном, оглушительный свист сигнала тревоги потряс стены корабля. В радиорубку все трое вбежали одновременно. Сельма не успела накинуть даже халата и теперь, забыв о том, как она выглядит в своей прозрачной ночной рубашке, стояла рядом с ними, впившись взглядом в черный ящик прибора, настроенного на канал связи с исчезнувшими людьми.

— Ты бы хоть прикрылась… — Щелкая ручками переключателей, Версон успел сделать Сельме это замечание и услышал в ответ лишь короткое: «Обойдешься». — «Северная звезда» на связи, «Северная звезда» на связи… — произнес он в микрофон, почти ни на что не надеясь. Уже дважды автомат рации включался, реагируя на слишком сильные атмосферные помехи.

— Откройте входной люк. Здесь Сандри и Рудин.

Лишь после того, как оптические датчики подтвердили, что у трапа корабля действительно две человеческие фигуры, одетые в защитные скафандры, и все еще не веря самому себе, Версон включил гидравлический подъемник. Он едва сдержался, чтобы не приказать стоявшим снаружи людям снять шлемы. Именно этого требовала инструкция безопасности. Но он знал, что подобной педантичности ему никто не простит.

К счастью, это действительно были Сандри и Рудин, и, пока продолжались радостные возгласы, объятия и даже женские слезы, Версон стоял в стороне, дожидаясь своей очереди, чтобы поздравить товарищей с благополучным возвращением. Он думал о том, откуда в нем эта излишняя подозрительность. «Я ни на йоту не доверяю этой проклятой планете. Во всем, что здесь происходит, в ее мертвом, но чистеньком городе, в пропавших кораблях, в бесследно исчезающих людях — во всем скрыт какой-то обман…»

Когда с приветствиями было наконец покончено, он задал самый главный вопрос:

— Где командир? Что с вами произошло?

— На нас напали перед самыми воротами. Командир шел замыкающим, и, когда произошло нападение, мы не успели даже применить оружие. Все произошло слишком быстро. В темноте им удалось подкрасться к нам вплотную, их было слишком много…

— Я не понимаю, у вас же были приборы ночного видения.

— Приборы не фиксируют этих тварей. Возможно, у них есть какая-то защита от инфракрасного излучения или температура их тел не отличается от температуры окружающей среды.

— Так что же случилось с командиром?

— Мы не знаем… Мы надеялись, что он с вами… Когда произошло нападение, его уже не было. Минуту назад он говорил с нами, но в момент нападения сзади никого не оказалось.

— Что собой представляли нападавшие?

— Внешне они выглядят как люди, но двигаются медленно и странно, какими-то рывками, словно каждое движение у них разбито на десятки более мелких. Так двигаются роботы, если запустить их программу в замедленном режиме. Мы не слишком хорошо рассмотрели их в темноте. Их было десять или двадцать. Между собой они не разговаривали, не произнесли ни одного слова, хотя действовали довольно слаженно, словно подчиняясь какому-то плану или радиокомандам, которые мы не могли слышать. Связав, они потащили нас к северному склону…

— К северному? Там же нет дороги, нет спуска!

— Мы тоже так думали… Но на северном склоне сохранились остатки аниранской канатной дороги. Наши конвоиры крепили к ее мачтам длинные и очень прочные лианы и от мачты к мачте продолжали спуск. Не раз мы прощались с жизнью, не сомневаясь в том, что разобьемся, когда нас сбрасывали с отвесных обрывов. Но эти существа знали, что делают. К рассвету мы уже были у подножия плато. Внизу начинаются сплошные джунгли. Там другой климат, более жаркий и влажный.

— Вы заметили следы какой-нибудь разумной деятельности? Вырубки, поля?

— Мы мало что смогли рассмотреть. Внизу сплошное море зелени. Нет ни горизонта, ни перспективы. Только маленький клочок пространства вдоль тропы.

— Мне показалась несколько необычной сама тропа, — впервые в рассказ Степана вмешалась Сан-дри. — Она выглядит так, словно ее вырубают каким-то острым инструментом — топором или мачете. Следы срубов на растениях были совсем свежими.

— Я этого не заметил, — признался Степан. — Я думал лишь о том, как избавиться от сыромятных ремней, которыми связали наши руки. Но я так и не успел ничего сделать. Мы вышли на небольшую поляну, в конце которой начиналось болото. Это был вечер следующего после нашего похищения дня. За все время нам не дали ни глотка воды, ни крошки еды. Неприкосновенный запас в костюмах давно кончился, и нас обоих мучила сильная жажда. Я мог разговаривать с Сандри по своей рации, и наши конвоиры этого не замечали. Но мои попытки связаться с вами или с командиром ни к чему не привели. Видимо, радиоволны в уеловиях этой планеты способны преодолевать совсем небольшие расстояния.

На поляне около болота наши конвоиры собрались сделать первый привал или хотели устроиться на ночлег. Мы не заметили у них даже следов усталости. Они не кормили нас, но и сами ничего не ели. Возможно, они как раз собирались поужинать — этого мы так и не узнали.

Как только отряд остановился, а к этому моменту конвоиров осталось всего шестеро, другие еще раньше ушли по боковой тропе в другую сторону, на них напали…

— Кто? Кто на них напал?!

— Какие-то животные. Их было штук двадцать, размером с нашего осла, но более длинные и худые, с огромными, как у крокодила, пастями. Они рвали этими пастями наших конвоиров на куски, однако крови не было… Словно те были куклами или роботами… Даже с оторванными руками и ногами они продолжали сражаться так, словно не испытывали боли… Только когда им перекусывали горло, они неподвижно замирали. Минут через двадцать все было кончено, и мы решили, что теперь настала наша очередь. Мы с Сандри даже попрощались, когда к нам не спеша направилось несколько этих тварей.

Но их интересовали только наши ремни. Разорвав зубами путы, стягивавшие наши руки, они сразу же исчезли в зарослях. Мы остались на поляне, заполненной кусками разорванной человеческой плоти, совершенно одни…

— Вы хотите сказать, что ваши спасители не воспользовались своей добычей, не стали есть тела своих жертв?

— В этом нападении было слишком много странного, — задумчиво проговорила Сандри. — Эти животные действовали организованно и слаженно. Если бы не их ужасный вид и смертоносные пасти, можно было подумать, что они разумны. И эти ремни… Ведь они просто перегрызли их. Перегрызли так, словно хотели нас освободить, а потом сразу же скрылись в зарослях, оставив нас посреди ужасной груды разорванных тел.

— Вы не попытались установить, что собой представляли существа, пленившие вас, каково их анатомическое строение?

— Ты слишком многого от нас хочешь. Нет. Мы сразу же ушли. Нашли неподалеку от болота чистый ручей, напились, взяли запас воды и двинулись обратно к кораблю.

— Вы поступили неосмотрительно и упустили великолепную возможность выяснить, что собой представляют наши противники.

— Конечно. Жаль, что тебя самого не было на той поляне. К счастью, заблудиться в лесу невозможно — плато видно с вершины любого дерева. Больше ничего существенного с нами не произошло. Все остальное время заняла обратная дорога.

— Ну что же… — подвел итог услышанному Версон. — Теперь, по крайней мере, мы знаем, куда следует направить дальнейшие поиски.

Глава 38

Что такое человеческая память? Что это, хрупкая запись в сознании одного-единственного человеческого существа, исчезающая вместе с ним, или это нечто большее?

Ее так легко потерять… А когда с нею все в порядке, мы не ценим, мы даже не замечаем ее. Но без памяти человек перестает быть личностью. Он ест, пьет, у него может быть даже имя… Другое имя, не то, что дала ему мать при рождении, словно кличка животного…

Да разве только имя? Вся его жизнь, лишенная воспоминаний, лишенная прошлого и цели, ради которой он жил, ради которой очутился в этом мире, вся она становится подобна жизни животного, управляемая простейшими инстинктами, заботами о пище и о тепле…

Лагур думал об этом, наблюдая за пламенем костра. И еще он думал, что такие мысли слишком сложны для простого охотника… А также о том, что возникновение подобных мыслей — добрый знак. Его память, не подавляемая больше наркотиком, начала пробуждаться. Отдельные странные картины все время всплывали перед глазами.

Корабль, словно огненная птица, разрезает черноту неба кинжалами синего пламени.

Женщина с узкими зрачками глаз нежно касается своими руками его обнаженных плеч…

Он кого-то ищет в заброшенном и мертвом городе…

Дальше все пропадало. Исчезало, как фильм на экране, когда рвется пленка… Он знал, что должен помочь своей памяти соединить в одно целое обрывки этих картин. Он уже почти понял, что нужно для этого сделать. Оставалась самая малость. Последнее, завершающее движение.