Читаем без скачивания Зимние убийцы - Павел Марушкин

Нависавший над тропой снежный козырек обломился и рухнул вниз – в точности на Хенллисентиса; а затем снежная лавина, с каждым мгновением набирая силу и скорость, покатилась вниз по склону.

– Упс! – озадаченно вымолвил я.

Квирри злобно расхохотался.

– Я говорил, вам, Монтескрипт – это место чревато!

– Так что же, – вдруг спросил Эрхенио. – Выходит, всё?

– Похоже на то…

Я устало присел на камень. Дело, ради которого мы преодолели тысячи километров, терпели лишения, сражались и убивали, было сделано. Наши враги получили по заслугам… Вот только я по-прежнему не понимал, что же двигало убийцами. Ведь это бегство в пещеры… Оно, по большому счету, было бессмысленно! И Барбудо, загадочный «доктор Барбудо», коллективный разум шайки безумных конфедератов…

Единственная моя зацепка – если я всё ещё хочу докопаться до сути. А я хочу, кстати? Так ли уж это…

– Эй, Эдуар, с вами всё в порядке? – озабоченно спросил Квирри. – Сидите с закрытыми глазами, что-то бормочете…

– Да, всё нормально, просто задумался, – я попытался встать, но голова внезапно закружилась, невероятной красоты горный пейзаж накренился и опрокинулся…

– Князья, преисподней! – донеслось до меня откуда-то издалека. – Жангро, похоже, нам придется на собственном горбу тащить этого халявщика…

То, что не смогли сделать пули и мачете моих врагов, едва не удалось банальной простуде. Несколько часов сна на холодных камнях наградили меня сильнейшей двусторонней пневмонией – так что я долгое время пребывал между жизнью и смертью. В бреду мне казалось, что я по-прежнему блуждаю в лабиринте пещер – бесплотный дух, сгусток тоски и безысходности. Эти видения были ужасны. Мне представлялись Лереа и Тремор, навеки запечатанные в каменной гробнице. Они искали выход, пытались разобрать завал – точнее, пыталась Лереа; убийца моей возлюбленной был совсем плох. Нанесенные мной раны доконали Неистового Тремора. Он лежал, скорчившись, посреди пещеры с замерзшими конфедератами, трясся мелкой дрожью и бредил… В конце концов великанша оборвала его страдания быстрым ударом ножа. Несколько позже она закололась сама, вогнав узкое лезвие по рукоятку в грудь. Впрочем, всё это, конечно же, мне пригрезилось. Кто знает, каковы были их последние минуты…

Мои компаньоны, как я позже узнал, дотащили меня до ближайшей деревни и оставили там, под присмотром местного фельдшера. Этот старичок пользовал больных травяными отварами и компрессами – методы традиционные, но отнюдь не самые действенные; к тому же, я принадлежал к иному биологическому виду, чем его пациенты. По счастью, в аптечке господина Квирри нашлись подходящие антибиотики – иначе, боюсь, я не смог бы поведать вам эту историю. Но выздоровление всё равно затянулось; на ноги я встал нескоро. Мои компаньоны к тому времени давно покинули Хрустальные горы – впрочем, они оказались настолько любезны, что оставили мне письмо. Из него я узнал, что эта неугомонная парочка совершила ещё одно путешествие в подгорный мир, ради того, чтобы окончательно убедиться в успехе нашей миссии.

Жангро и Эрхенио были серьёзными ребятами, они привыкли всё делать наверняка. Но их опасения не оправдались. Завал получился капитальный; вдобавок, подходы к круглому озеру-колодцу залило, и вряд ли хоть кто-то сможет проникнуть туда в ближайшем обозримом будущем. Тёмные воды поглотили убитого ими конфедерата и незадачливого телохранителя Хеллисентиса; труп мальчишки Тэнги мои компаньоны оттащили поглубже в пещеру и запрятали в одном из отнорков. Там он и станет потихоньку мумифицироваться; возможно, спустя сотню лет на него наткнется какой-нибудь спелеолог-любитель – и будет долго ломать голову над разыгравшейся когда-то трагедией.

Господин Икс, оправдав своё прозвище, бесследно пропал – этого фрога, кроме меня, никто больше не видел. Просто мистика, хотя – что мне до него?

Эллукан, как выяснилось, благополучно добрался до деревни; своё ранение он объяснил несчастным случаем на охоте. Не знаю уж, поверили ему или нет. Обитатели Хрустальных гор – народ простой и суровый. По большому счету, им нет никакого дела до чужаков, покуда те не мешают привычному образу жизни; ну, а если, вдобавок, платят за всё звонкой монетой – то можно и потерпеть некоторые мелкие неудобства…

Приютившая меня семья неплохо поправила свое благосостояние за счет денег старого Эддоро; полагаю даже, они сделались самыми богатыми фрогами в этой укромной долине. Впрочем, свалившиеся на голову «шальные» деньги ничуть не повлияли на их образ жизни. Не удивлюсь, если все до единой купюры были упрятаны в кубышку и прикопаны где-нибудь под крыльцом, чтобы вновь увидеть свет спустя долгие годы – на свадьбе детей, а то и внуков… Наверное, это и есть житейская мудрость.

Разумеется, имели место осторожные расспросы, на которые я давал столь же осторожные и уклончивые ответы; но по большей части, мы не докучали друг другу. Когда я уже немного оправился и встал на ноги, то вызвался помогать им по хозяйству: принести воды, наколоть дров или расчистить тропинку от снега. Они не просили меня об этом, но и не отказывались: горцы – ребята практичные, а в крестьянском доме лишних рук не бывает. Я же потихоньку приводил в тонус ослабленные после длительного пребывания в постели мускулы. Наконец, в один прекрасный день я почувствовал себя достаточно сильным, чтобы выдержать обратный путь.

Зима подходила к концу. Солнце с каждым днем пригревало всё сильней. Дороги скоро превратятся в непролазную кашу из воды и снега, на реках начнется ледоход – и огромные пространства моей родины сделаются абсолютно непроходимыми. Пускай ненадолго, на дюжину дней – но я не хотел терять ни минуты: ведь там, в далекой столице, меня ждала та, ради которой я и пустился в эту безумную авантюру…

Спешка, впрочем, не отменяла разумной осторожности. На этот раз я не стал рисковать. Спустившись по канатной дороге в поселок, я не только запасся темными очками, провизией и снаряжением, но и нанял парочку проводников – ребята как раз собирались посетить факторию, и моё предложение пришлось как нельзя более кстати. Не буду в подробностях описывать дальнейшее: скажу лишь, что добрался до Амфитриты без особых приключений.

Вечерело. Я зашел к себе домой – только чтобы вымыться и переодеться после дальней дороги. В двери торчала записка: Элисенварги желал меня видеть, причем немедленно, по возвращении из «где бы вы там ни шлялись». Всё такой же душка… Ничего, перебьется.

По дороге к Эльзе я купил цветы – большущий букет белых лилий, целую охапку. Она обожала их… При жизни. Дворик перед особняком моей возлюбленной занесло снегом, однако к крыльцу вела натоптанная тропинка. Странно! Кто же здесь ходил, да ещё так много… С невольным трепетом я достал ключ и вставил его в замочную скважину.

Стоило открыть дверь, как в ноздри мне ударил тяжелый, маслянистый запах. Светильное масло… Повсюду валялись открытые жестяные бидоны. Паркет потемнел от впитавшейся жидкости, на занавесках расплывались безобразные пятна… Князья преисподней, да что же здесь происходит?!

– Эльза! Эльза! – я кинулся вглубь дома. Светильное масло было везде; немудрено, что перед домом всё вытоптано – кто-то же притащил сюда все эти ёмкости…

– Эдуар…

Она стояла посреди комнаты – тонкий силуэт на фоне нежных лиловых сумерек.

– Любимая…

– Не ходи дальше. Пожалуйста.

– Что случилось? Эльза, что ты…

– Эта ноша слишком тяжела для меня, – её голос звучал едва слышно. – Я не могу больше. Я лишь хотела увидеть тебя… Напоследок.

– Эльза, не надо! Пожалуйста… – я сделал ещё шаг. Она чуть шевельнулась. В тонких пальцах что-то блеснуло… Зажигалка. Маленький брусочек металла, такой безобидный с виду… Такой окончательный. Я не успею выхватить его…

– Прошу тебя, не надо. Эльза, теперь всё будет хорошо! Я вернулся, я всё время буду с тобой! Наших врагов больше нет…

– Живи счастливо, Эд. И не спеши… Следом за мной.

Слова застряли у меня в горле. Маленький язычок пламени родился в её руках и начал медленно падать, а я стоял, сжимая охапку лилий, и беспомощно смотрел, как жадные голубоватые язычки разбегаются по полу, лижут подол её платья, карабкаются выше и выше… Мертвые не чувствуют боли.

Огонь подбирался к моим ногам, жар опалял лицо, осушая текущие слезы. Я пятился, роняя цветы – и их тут же пожирало пламя. Она была хорошей актрисой, моя Эльза. Даже смерть не смогла изменить это. Не знаю, чего ей стоило заказать всё это масло и подготовить финальную мизансцену…

Я выбежал на крыльцо, чувствуя, как трещат и сворачиваются от жара отросшие за время путешествия волосы. Клуб огня вырвался из дверей, лизнул притолоку. Особняк полыхал – яркая свеча на фоне окутанного лиловым вечерним волшебством города. Я знал, что он сгорит дотла. Пожарные ничего не смогут сделать…