Читаем без скачивания Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945 - Олег Романько

Если предыдущий союз был все-таки «взрослой» общественно-политической организацией, который, только помимо всего прочего, занимался молодежными вопросами, то созданный в Борисове СРМ главной своей целью ставил именно работу среди подрастающего поколения. О его создании было объявлено 7 мая 1944 года в городском Народном доме. На торжественном собрании присутствовали представители немецкой военной администрации, бургомистр Борисова Алексеевский, руководитель молодежной политики в генеральном округе «Белоруссия» Шульц, лидеры СБМ Ганько и Абрамова, а также представитель РОА капитан Е. Лазарев, который был назначен начальником штаба СРМ. На собрании прозвучали приветствия от русской эмигрантской молодежи Сербии, а также от генерала А. Власова. Политической платформой союза провозглашались идеи власовского движения, а главным направлением его деятельности – работа с молодыми военнослужащими частей РОА, их воспитание в патриотическом духе. Лазарев говорил об этом в целом так: «У русских есть вождь – генерал Власов, у нас есть общая мать – Россия, у нас есть общий союзник – германский народ. Пусть хлопцы помнят и готовят себя быть достойными той задачи, которую поставит, когда настанет час, Родина и генерал Власов»[599].

Как и в случае с СБМ, за образец организации союза была взята структура гитлерюгенда. В нее могли быть приняты подростки от 10 до 20 лет, которые делились на три возрастные категории: 10 – 14, 15 – 18 и 19 – 20 лет. Положение о СРМ предусматривало создание и женской секции, однако это так и осталось в планах – в июне 1944 года началось советское освобождение Белоруссии, и все руководство союза было вынуждено эвакуироваться в Германию. Позднее СРМ стал частью Союза молодежи народов России (СМНР), который на правах отдельной организации вступил в КОНР[600].

Между СБМ и русскими организациями шла жесткая конкуренция за влияние на молодежь. В принципе это можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, белорусских националистов поддерживала гражданская оккупационная администрация, а русских – военная, о различных взглядах которых на восточную политику было сказано достаточно. Во-вторых, членом СБМ мог стать только белорус, тогда как, например, в молодежную организацию СБПБ были обязаны вступать все, независимо от национальности. Вообще же руководители русских националистов зачастую не делали различия между восточнославянскими народами: все они для них представляли единый русский народ, что очень не нравилось Розенбергу и находящимся под его покровительством националистам. И противодействовали они этому всеми доступными им средствами. Наконец, в-третьих, эти конфликты возникали также на почве переманивания ячеек СБМ в Восточной Белоруссии в СБПБ. Его руководитель М. Октан разрешал, например, местным ячейкам белорусского союза коллективно вступать в свою молодежную организацию, что вызывало сильные протесты Ганько и его покровителей. А 9 мая 1944 года Октан и вовсе объявил о создании Объединенного (русско-белорусского) союза молодежи. Однако, к большой радости националистов, дальше деклараций дело не сдвинулась. Что же касается СРМ, то эта организация представляла еще большую опасность для СБМ. За шесть недель своего существования в ее ряды успело вступить 2 – 3 тысячи только белорусских юношей и девушек. В белорусской организации такой динамики роста так и не смогли достичь[601].

Понятно, что и белорусская, и русские молодежные организации представляли для немецкого руководства значительный политический интерес. Однако нельзя забывать и чисто утилитарные цели их создания. Например, члены СБМ использовались на всевозможных хозяйственных и фортификационных работах либо принимали участие в разборе завалов после авиационных налетов. Кроме того, многие из них были вывезены в Германию в качестве рабочей силы. Однако после создания БКА было принято решение использовать союз по одному из его прямых назначений – как резерв для боевых формирований. В результате при содействии его центральных и местных организаций были созданы:

• Добровольный юношеский корпус СБМ под шефством БКА (в нем юноши были также разделены по трем возрастным категориям);

• Добровольная женская служба поддержки БКА;

• а многие юноши, главным образом старших возрастов и имевшие среднее образование, поступили в офицерскую школу БКА, которая была открыта в Минске[602].

Кроме того, германское политическое руководство, командование вермахта и войск СС активно использовало структуры этих организаций для проведения всевозможных мобилизаций молодежи как для трудового фронта, так и для вспомогательной службы в действующей армии или в тыловых частях. Например, в конце 1943 года по договоренности между Рабочей группой СБМ в Германии и фирмой «Юнкерс» на авиационные заводы в Дессау было отправлено около тысячи юношей. Все в возрасте от 15 до 21 года[603].

Особенно же актуальными такие вербовочные кампании оказались на заключительном этапе войны, когда германские вооруженные силы стали испытывать острую нехватку личного состава. Так, уже в начале 1944 года ОКВ было вынуждено предпринимать разные чрезвычайные меры, чтобы хоть частично компенсировать людские потери. Одной из них был проект мобилизации членов противовоздушной обороны Германии, функции которых должна была выполнять немецкая молодежь в возрасте от 15 до 20 лет, которая еще не подлежала призыву в армию. Однако и эта мера была признана недостаточной, поэтому в начале марта 1944 года в германском военно-политическом руководстве возникла идея использовать для вспомогательной службы в военно-воздушных силах и молодежь из оккупированных восточных областей. В разработке принципов организации и проведения этой акции принимали участие представители четырех заинтересованных сторон: министерства по делам оккупированных восточных областей, Главного управления СС, Верховного командования военно-воздушных сил (люфтваффе) и гитлерюгенда. Вся практическая сторона проведения акции возлагалась на отдел молодежи министерства по делам оккупированных восточных областей и его руководителя гауптбаннфюрера Никкеля. Для решения же всех текущих вопросов на местах была создана специальная мобилизационная команда «Север» (Hitlerjugend-Kriegseinsatzkommandos Nord)[604].

25 марта 1944 года представители указанных ведомств заключили соглашение, по которому молодежь из оккупированных восточных областей могла на добровольной основе вступать во вспомогательную службу люфтваффе. Декларируя добровольный характер мобилизации, немецкие организаторы акции старались тем самым предотвратить возможную дискриминацию отдельных национальных групп молодежи во время ее службы в Германии. Все, кто становился «помощниками люфтваффе» (Luftwaffenhelfer), должны были иметь такие же права, как и вспомогательный персонал немецкой противовоздушной обороны. Однако, как показывал опыт, такие попытки уравнять «восточные» народы с немецким не раз вызывали противодействие со стороны различных нацистских инстанций. Они были склонны рассматривать таких добровольцев не более чем как принудительно завербованную рабочую силу. По этой причине всем юношам русской, украинской, белорусской и литовской национальностей был присвоен официальный статус «помощников СС» (SS-Helfer), на что наглядно указывали соответствующие нашивки на рукавах униформы. По словам польского историка Ю. Туронека, «эмблема СС была надежным щитом, который обеспечивал молодежь от нежелательных нападок со стороны чиновников-расистов»[605]. Однако помимо этого эмблема имела и свое практическое обоснование. Так, по соглашению от 25 марта 15 – 17-летние юноши после пятнадцати, а 18 – 20-летние после восьми месяцев службы в люфтваффе должны были перейти в распоряжение СС для выполнения полицейских функций у себя на родине. Таким образом, юноши, которые поступали на службу, звались официально «помощниками СС», а неофициально – «дружинниками», хотя и должны были выполнять разные вспомогательные функции, связанные с противовоздушной обороной. Позднее, с 1 июля 1944 года, эта акция была также распространена и на девушек с еще оккупированных немцами территорий СССР. Все они, независимо от их национальной принадлежности, именовались «помощницами люфтваффе» (Luftwaffenhelferinnen). Подобные меры не распространялись на эстонцев и латышей, статус которых и так был почти равен немецкому – они оставались «помощниками люфтваффе». 4 декабря 1944 года эти термины были заменены на «юные СС» или «воспитанники СС» – «SS-Zöglinge», что окончательно закрепило статус этой молодежи как находящейся под патронатом СС, хотя контроль над ними со стороны соответствующего отдела министерства по делам оккупированных восточных областей и сохранился[606].