Читаем без скачивания Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945 - Олег Романько

Первая задача, таким образом, была выполнена успешно. Однако с решением второй оказалось несколько сложнее. В целом возобновить реальную деятельность своей организации Ганько не смог. В новых условиях СБМ, как выяснилось, не особенно интересовал деятелей БЦР. Не был он нужен и отделу молодежи министерства по делам оккупированных восточных областей, который вполне справлялся с находящейся в Германии белорусской молодежью, действуя через Рабочую группу СБМ. Правда, Ганько еще числился опекуном белорусских добровольцев (юношей и девушек), которые выполняли вспомогательные функции в германских вооруженных силах, однако и эта его роль не имела большого политического веса и практического значения. Оказавшись в таком безвыходном положении, Ганько попытался заниматься политикой, независимой от Островского. Например, он предлагал создать Союз освобождения Белоруссии, куда по достижении 20-летнего возраста могли переходить члены СБМ. В основу создания этой организации должен был быть положен принцип «фюрерства», и, вероятнее всего, именно ее Ганько планировал использовать в будущем как главную силу в сопротивлении коммунистам. Однако поддержки он так и не получил. Во-первых, лидеры БЦР, и не без оснований, усмотрели в этих планах угрозу своей пусть и призрачной, но власти. Во-вторых, еще находясь в Белоруссии, Ганько был сильно скомпрометирован своими пронацистскими взглядами и близостью к покойному Акинчицу. Неизвестно, на чью поддержку он рассчитывал, так как Островский пользовался неограниченным доверием Розенберга, который бы не потерпел никакого раскола. В конце концов, Ганько проиграл поединок за молодежь и был выведен из серьезной политической игры. Что делал шеф-руководитель СБМ последние месяцы войны, до сих пор почти неизвестно. Можно с точностью установить только несколько фактов. По всей видимости, он был назначен офицером-пропагандистом Специального десантного батальона «Дальвиц», речь о котором шла выше. В начале марта 1945 года Ганько принял участие в берлинской конференции БНП, под идеологическим контролем которой находился «Дальвиц». На этой конференции бывший крайний коллаборационист полностью раскаялся и стал на позиции этой антинацистской организации, заявив о желании «искупить свою вину перед народом за то, что когда-то верил гитлеровцам». Следы Ганько теряются в мае 1945 года в Судетах (Чехия), куда он отправился, чтобы спасти заблудившуюся в горах 5-тысячную группу СБМ. Уже после окончания войны в эмигрантской литературе появились сведения, что бывший шеф-руководитель смог пробраться в Белоруссию, где сражался против коммунистов в партизанском отряде[621].

Есть еще одна версия последних месяцев жизни Ганько. Польский историк Ю. Туронек считает маловероятным, что бывший руководитель СБМ мог «раскаяться» и стать на сторону белорусской «третьей силы». До конца своих дней он оставался убежденным национал-социалистом и не видел возможности решения белорусской проблемы без участия Германии. Известно, что в конце апреля 1945 года Ганько находился в Праге, но участия в восстании явно не принимал. Поэтому, делает вывод Туронек, он либо случайно погиб, либо покончил жизнь самоубийством в мае 1945 года[622].

Фактически Центральный штаб СБМ потерял свои полномочия сразу же после подчинения БЦР. Тем не менее сама организация продолжала существовать. Теперь ее главным органом стала Рабочая группа Барановича, подчинявшаяся ведомству Розенберга. Ее немецким руководителем был баннфюрер Менцель, который в отделе Никкеля отвечал за работу со всей белорусской молодежью[623].

А сколько же этой самой молодежи находилось к тому времени на территории Германии и оккупированных ею стран? Следует подчеркнуть, что она совсем не была однородной. В целом можно выделить две большие подгруппы: молодежь, которая была занята в немецкой военной промышленности, и молодежь, проходившая службу в различных частях немецких вооруженных сил. И первая, и вторая подгруппы сложились в Германии постепенно. Вот, например, как это происходило с гражданской молодежью.

Первыми, как было сказано выше, в Германии оказались юноши, отправленные по контракту с фирмой «Юнкерс» на ее заводы. Они в целом и создали ту самую Рабочую группу СБМ, руководителем которой являлся Г. Баранович. По подсчетам польского историка Ю. Туронека, на весну 1944 года общая численность этой группы не превышала 2 тысяч человек. При этом с полной уверенностью можно сказать, что все эти юноши были членами СБМ. Однако кроме этих контрактников, которые, как правило, добровольно покидали родину, в Германии к этому времени работало еще более 5 тысяч молодых белорусов. Они принадлежали к категории так называемых «остарбайтеров» и прибыли сюда в основном принудительно. Это не смущало Барановича. В своих планах по расширению Рабочей группы он рассматривал их как резерв для пополнения СБМ за границей. Так, в ноябре 1943 года в лагерь «остарбайтеров» было послано несколько молодежных функционеров, которые должны были постараться втянуть в СБМ побольше молодых белорусов[624]. Тем не менее, несмотря даже на то, что условия проживания в лагерях Рабочей группы были значительно лучше, чем в лагерях «остарбайтеров», которые практически ничем не отличались от лагерей военнопленных, результаты этой акции были весьма ничтожны. По словам одного из таких визитеров-пропагандистов, «остовцы не любили эсбээмовцев, обзывали их предателями и фашистами»[625]. Однако такие настроения преобладали не везде, и часть «остарбайтеров» все-таки присоединилась к СБМ, что способствовало росту Рабочей группы, численность которой в начале июня 1944 года составляла уже 3500 человек[626].

Численность белорусской молодежи в Германии увеличилась в июне – июле 1944 года. В этот период, после начала немецкой эвакуации из Белоруссии, к уже имеющимся категориям прибавилось еще порядка 4 тысяч человек, значительное количество среди которых составляли руководящие кадры СБМ всех уровней[627].

Рост численности белорусской молодежи прибавил, соответственно, обязанностей Рабочей группе Барановича. Теперь он и его сотрудники должны были содействовать устройству на работу юношей и девушек, которые после эвакуации оказались в Германии, заботиться об их бытовых потребностях и, что было особенно важно, назначать в рабочие лагеря функционеров СБМ, обязанных отвечать за порядок и дисциплину. В целом, согласно официальным немецким и белорусским данным, на ноябрь 1944 года в подчинении Барановича и его людей находилось уже от 5 до 6 тысяч белорусских юношей и девушек. При этом 3 тысячи из них работали на заводах Юнкерса, а 2 тысячи служили в частях военно-строительной Организации Тодта. Кроме того, еще около тысячи подростков в возрасте от 10 до 14 лет просто проживали в лагерях СБМ[628].

Группа гражданской молодежи находилась под полным контролем и на учете у сотрудников Рабочей группы. Наоборот, юноши и девушки, которые служили в германских вооруженных силах, вообще не подчинялись руководству СБМ. Правда, выше говорилось, что шеф-руководитель Ганько числился их номинальным опекуном, однако его контакт с молодежью, как правило, обрывался после ее передачи немецкому командованию. По этой причине очень трудно сказать, сколько членов СБМ служило в рядах вермахта или войск СС. Этот вопрос не особенно интересовал немецких командиров, которые в своих отчетах обычно давали общее количество завербованной молодежи. В целом можно выделить три группы белорусских добровольцев – или членов СБМ, или имеющих то или иное отношение к этой организации.

В начале 1944 года в Белоруссии возникла идея отправить в Германию группу юношей, которые после нескольких месяцев подготовки должны были вернуться на родину в качестве молодых офицеров. До сих пор неизвестно, от кого исходила подобная инициатива, однако можно не сомневаться, что без согласия или даже прямого задания фон Готтберга здесь не обошлось. Так или иначе, Центральный штаб СБМ занялся вербовкой добровольцев, в результате которой сто из них прибыли 16 апреля 1944 года в подготовительный лагерь Мульте (Германия). Как известно, вскоре началось отступление немцев из Белоруссии. Поэтому уже летом группа была расформирована: большую часть курсантов передали в 30-ю гренадерскую дивизию войск СС, а некоторых из них – во временное распоряжение Рабочей группы СБМ[629].

Следующую категорию белорусской молодежи в рядах германских вооруженных сил составили так называемые «помощники люфтваффе». О них и о роли СБМ в их судьбе было уже достаточно сказано выше. Здесь следует только отметить, что к осени 1944 года их было уже около 5 тысяч человек[630].

Наконец, последнюю группу военной молодежи – членов СБМ – составляли эвакуированные в июле 1944 года курсанты Минской офицерской школы БКА. По дороге в Германию большая часть этих юношей вернулась домой, некоторые погибли, и только 110 – 120 человек добрались до места концентрации остатков белорусских добровольческих формирований в районе Плоцка (Польша). После кратковременной подготовки их также включили в 30-ю дивизию войск СС и отправили во Францию[631].