Читаем без скачивания Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945 - Олег Романько

Атаки «маки» не были, конечно, значительными с военной точки зрения, однако они выматывали силы добровольцев и действовали крайне негативно на их боевой дух. Командование дивизии планировало навязать Сопротивлению свою тактику и извлечь из нее пользу, однако в ответ получило классическую «малую войну», которая никак не способствовала успешному обучению личного состава. Наоборот, и немецкие офицеры, и «восточные» добровольцы были вынуждены находиться все время под ружьем, не получая полноценного отдыха[663].

После высадки союзников на Атлантическом побережье Франции стратегическая обстановка на этом участке Западного фронта значительно изменилась. В середине сентября 1944 года 1-я французская армия начала угрожать Дижону – самой южной точке операционной зоны 30-й дивизии. В результате дивизия, чтобы не попасть в окружение, начала отступать на северо-восток, подвергаясь постоянным нападениям французских партизан. К концу сентября ее удалось вывести из-под непосредственной угрозы в район Кольмара (между Рейном и Вогезами). Зиглинг думал, что здесь, наконец, удастся завершить подготовку соединения, не боясь постоянных нападений партизан. Однако новый приказ командования опять нарушил этот график. Дивизии было приказано как можно скорее выступать на фронт, чтобы поддержать отступающие из Франции немецкие войска. И это несмотря на то, что Зиглинг неоднократно предупреждал, что его люди еще не готовы к таким акциям. Вооружение же и моторизация дивизии вообще оставляют желать много лучшего: личный состав полков был вооружен трофейным французским, чешским, советским и немецким оружием, в основном стрелковым. Тяжелого и противотанкового оружия было очень мало, а в некоторых частях его попросту не было вообще[664].

Тем не менее 25 октября перед дивизией была поставлена следующая задача: охранять мосты через Рейн до тех пор, пока как можно большее количество частей попавшей в Кольмарский мешок 19-й немецкой армии не перейдут на немецкую сторону реки. После этого ее личный состав должен был приложить все усилия для того, чтобы мосты был взорваны, а французы и американцы не смогли бы на плечах отступающих немецких войск перейти Рейн. 75-му полку дивизии было приказано занять позиции в районе Груссенхайма. Его 2-й батальон первым прибыл в этот город и сразу же взял под охрану находящийся здесь мост. Остальные батальоны полка прибыли позже и заняли оборонительные позиции между Кюнхаймом и Маркольсхаймом. Сходная задача была поставлена и перед 76-м полком дивизии, который занял оборонительные позиции рядом с 75-м полком в районе Артольсхайм – Бутцхайм – Маркольсхайм – Артенхайм. Вскоре после сосредоточения разведывательный батальон дивизии провел разведку боем, после которой немецкому командованию стало ясно, что главной целью союзников являются четыре моста через Рейн-канал между Маркольсхаймом и Кюнхаймом. 26 октября французы и американцы начали наступление, и, если бы не упорное сопротивление 30-й дивизии, мосты были бы захвачены неповрежденными. Эти в целом успешные арьергардные бои решили судьбу дивизии. И 75-й, и 76-й полки понесли такие значительные потери, что на их доукомплектование был пущен новый 77-й полк[665].

Однако дальнейшие бои в Вогезах полностью обескровили дивизию. Особенно их интенсивность возросла в середине ноября, когда почти не имевшим тяжелого и противотанкового оружия частям противостояла 1-я французская бронетанковая дивизия. Результатом этих боев стало то, что 30-я дивизия почти полностью утратила способность ко всякого рода боевым действиям. Поэтому немецкое командование отправило ее в тыл[666].

Вследствие того что немецкий фронт постоянно отодвигался на восток, дивизию перебрасывали из подчинения одного немецкого корпуса к другому. В целом за относительно недолгий период своей недолгой истории она имела следующую систему подчинения[667]:

Примечания:

* В это время эта воинская часть была известна как бригада Schuma «Зиглинг».

** С этого времени дивизия носила следующее наименование: 30-я гренадерская дивизия войск СС (2-я русская).

*** С декабря 1944 по 9 марта 1945 года дивизия считалась расформированной, однако кадровый персонал, который от нее остался, формально носил наименование «Гренадерская бригада войск СС (1-я белорусская)».

В целом немецкое командование не очень высоко оценивало боеспособность личного состава 30-й дивизии. Записи в журнале военных действий 19-й полевой армии, в состав которой входило это соединение, свидетельствуют о его весьма небольшом вкладе в оборону Германии. Так, в записи, датированной 26 ноября 1944 года, говорится: «30-я дивизия стала абсолютно ненадежной. Она иногда открывает огонь по своим собственным частям». В более подробном сообщении можно прочесть следующее: «Центральная часть фронта подвергается серьезной опасности вследствие плохого состояния 30-й дивизии СС. Русские из 30-й дивизии обращаются в бегство при одном только появлении танка противника. В последние несколько дней также много дезертиров»[668].

Такие катастрофические потери дивизии были только одной причиной, вследствие которой ее сняли с Западного фронта. Еще одним фактором, повлиявшим на это, была низкая дисциплина в большинстве ее частей. Следует сказать, что отправка дивизии на Западный фронт не вызвала особой радости среди ее «восточного» персонала. Дело в том, что русские, украинцы и белорусы хотели сражаться на Восточном фронте против большевиков, чтобы потом вернуться на свою родину. Немцы же гнали их в бой с англо-американскими союзниками, что вызывало протесты руководства БЦР[669]. Следствием этого стало ухудшение морального состояния бойцов дивизии, которое и до этого уже было не особенно высоким. Видя это, немецкое командование еще больше укрепилось во мнении, что дивизию необходимо отправить подальше от Восточного фронта. Зиглингу и его начальникам из Главного управления СС казалось, что там, вдали от родины и во враждебной обстановке, солдаты дивизии будут вести себя лояльнее. Одновременно они надеялись решить еще одну проблему, связанную с дисциплиной, – дезертирство. К слову, эта проблема носила эпидемический характер и преследовала все части дивизии на всем протяжении ее существования. Так, уже 4 августа 1944 года из 12-й роты 3-го батальона 4-го полка дезертировало 5 человек, 11 августа – еще четыре, а к 20 августа личный состав этой роты уменьшился на 50 человек. Эти случаи настолько разозлили Зиглинга, что он даже хотел расформировать весь 4-й полк[670].

Во Франции же подобные настроения не только не прекратились, а, наоборот, привели к тому, что наиболее недовольные белорусские солдаты и офицеры стали налаживать связи с французскими партизанами и переходить на их сторону поодиночке или группами. Наконец, белорусский и украинский персонал 1-го и 2-го гренадерских полков подняли в ночь с 26 на 27 августа мятеж. Они убили немецких офицеров и унтер-офицеров и частично перешли на сторону «маки». Командование дивизии безжалостно подавило это выступление, казнив всех зачинщиков и распустив 2-й батальон 1-го полка. После этого оно, чтобы поднять дисциплину среди других ненадежных частей, перемешало батальоны остальных полков. Все солдаты, которые участвовали в мятеже, а также те, кто казался Зиглингу ненадежными (всего 2300 человек), были удалены из дивизии и отправлены в строительные части на линию Зигфрида[671].

Однако самый большой удар по доверию Зиглинга к персоналу соединения нанес его друг Муравьев, который вместе со своим батальоном перешел на сторону союзников в ходе ноябрьских боев под Мюльхаузеном[672].

В конце концов, эти события также убедили немцев, что держать 30-ю дивизию во Франции крайне неосмотрительно. Поэтому, как уже говорилось выше, в декабре 1944 года она была отведена в Германию, где ее разместили на германо-швейцарской границе в местечке Грайфенвор. Из-за дезертирства и тяжелых боевых потерь в дивизии на тот период оставалось всего 4,4 тысячи человек. Взвесив ситуацию, Главное управление СС решило 11 января 1945 года расформировать это соединение, а его кадровый состав передать в другие части. Однако для начала гестапо арестовало нескольких наиболее патриотично настроенных белорусских офицеров и расстреляло их (именно под эту репрессивную кампанию попал капитан Микула)[673]. После этого началось распределение кадрового персонала дивизии. Немецкие офицеры и унтер-офицеры пошли на укрепление 25-й гренадерской дивизии войск СС (1-й венгерской) и 38-й моторизованной дивизии СС «Нибелунги». А все русские солдаты и офицеры были переданы в 600-ю (русскую) пехотную дивизию вермахта (больше известную как 1-я пехотная дивизия Вооруженных сил КОНР)[674].