Читаем без скачивания Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна "Avada_36"

Елена тронулась с места и сразу перешла на максимально разрешённую скорость. Замелькали огни на набережной. Александр снял очки и сунул в карман. У него разболелась голова. И в то же время он понимал, что не уснёт сейчас — ему нужно было обсудить всё услышанное во время допроса. 

Он был уверен, что Елена довезёт Мэтта до дома или до метро, и только после этого они начнут говорить, как обычно, — но ошибся. Выворачивая на Трафальгарскую площадь, она произнесла: — Полная чушь. Спектакль. 

— Я тоже так подумал, — сказал Мэтт нетвёрдо. Вообще-то он опасался лишний раз открывать рот в присутствии Елены. — Но с учётом самооговора, при том, как точно он всё описал, его посадят. 

— Не обязательно, — ответила Елена. — Самооговор — это важно, но суд не вынесет обвинительный приговор без улик. А их нет, да и не будет, можешь мне поверить. 

— Отпечатки? 

— Ничего. Ни на теле, ни на кресте нет никаких лишних отпечатков пальцев. 

— Фото его машины на камерах? Не мог он нигде не засветиться, пока ехал в Ирландию…

— Фото — это улика, да, — согласилась Елена. — И было бы хорошо его найти. Но вот его отсутствие — не показатель. В итоге все будут уверены, что он убийца, но формально посадить его будет не за что. 

— Ты так уверена в этом, — произнёс Александр тихо. — Почему?

— Потому что знаю, как это работает, — отрезала она. — И это будет ещё неплохой вариант. Хуже, если мы посадим его десять лет, потом он внезапно попадёт под амнистию — и свободен. С кучей денег в кармане. Я знаю такие способы заработка. 

— Кто пойдёт на это? — спросил Мэтт с отвращением в голосе. А Александр, вздохнув, слегка подкрутил у реальности звук. Главное он услышал: Елена тоже считает, что мистер Флэтчер просто играет роль. 

И где-то в темноте всё равно остаётся убийца, не маньяк, а умный, хитрый, а теперь ещё и, похоже, богатый человек, способный играть не только с чужими жизнями, но и с законом. 

— Александр уже озвучивал свою догадку? — спросил Мэтт у Елены. Она покачала головой и Мэтт, убедившись, что Александр не собирается ничего объяснять, сам пересказал идею о том, что убийца понимает смысл фильмов и выделяет в них самое важное. 

— Хорошо, — после долгой паузы сказала Елена, — тогда что самое важное в твоём следующем фильме? 

— В следующем фильме нет ни одной смерти, — с некоторым облегчением проговорил Александр. — «Чужая мечта», штука не очень позитивная, но в ней никто не погибает. 

— Это там девушка сходит с ума? — уточнила Елена. 

— Там, — подтвердил Мэтт. — И бегает в ночной рубашке по Праге. 

— Только это не главное, — заметил Александр негромко. — А ключевая сцена, в которой она пишет автопортрет, никому не может причинить вреда. 

После паузы Елена сказала:

— Хорошо. А что следом? 

— Короткометражка по Дантову аду, — вздохнул Александр. — Или, если мы говорим о полном метре, «Сирота». 

— Лучше уж Дантов ад, — пробормотал Мэтт, и Александр был с ним согласен. Совершенно точно он не хотел бы видеть, как в жизни претворяется сцена, в которой девятилетняя девочка убивает свою мать. 

— Почему ты не стал режиссёром детских сказок? — спросил Мэтт в пустоту. — Знаешь, принцессы, драконы… а не всё это дерьмо. 

Александр ничего не сказал, а Елена натужно, неестественно и совершенно не в своей манере рассмеялась.

Глава 29

С утра Себ обнаружил на кухне заспанного и виноватого Грега с огромной кружкой крепкого чая без молока.

 — Прости за это, Розочка, — пробормотал Грег, салютуя кружкой, — в жизни так дерьмово себя не чувствовал. Что я творил? Помню, как доехали сюда — а дальше чернота.

 — Ты был мил и вежлив, — ответил Себ, наливая чаю и вставая к плите — жарить яичницу с беконом на двоих. — Ещё пару раз пообещал развестись, признался в любви моему унитазу и уснул. Как самочувствие?

Грег мрачно покачал головой и скривился — но явно обрёл новые силы, получив тарелку с едой.

 — Вот на ком надо было жениться, — сообщил он, берясь за бекон. Себ фыркнул и тоже сел завтракать. Голова казалась тяжёлой и мутной, хотя он вчера не пил. Встреча с Джоан уже казалась почти нереальной, в отличие от позднего звонка Джима. Уже сегодня у него будет работа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И было не по себе от осознания того, что выполнить эту работу он хочет куда сильнее, чем успеть завтра приехать к женщине, которая сводила его с ума.

 — Я видел вас с Джоан вчера. Что у вас творится?

 — Что-то вроде: не твоё собачье дело. Кстати… — он улыбнулся, — ты ведь не откажешь мне в небольшой услуге? — Грег скривился, а Себ немедленно добавил: — Мне нужен её плимутский адрес.

Грег нахмурился, и пришлось добавить, что Джоан в курсе и не будет удивлена, когда увидит его у себя на пороге. Только после этого Грег достал из кармана мятого пиджака записную книжку и продиктовал адрес, который Себ записал на салфетке и, на всякий случай, сразу запомнил.

Несмотря на выходной, Грег планировал поехать на работу — кажется, ему просто некуда было себя деть.

 — Если что, диван в твоём распоряжении, — сказал Себ, провожая его до такси, — звони и заезжай.

От этих слов Грег несколько приободрился.

А Себ вернулся домой — ждать звонка от Джима.

Странное это было чувство: как будто что-то свербило внутри. Он занимался домашними делами, тренировался, листал каналы на телике, но ни на чём не мог сосредоточиться целиком. Краем сознания он отмечал время, то и дело касался молчащего телефона и почти злился, понимая, что прошёл ещё один час, а звонка всё нет.

Он понимал, что это ненормально.

Но ему нужно было взяться за работу, заняться чем-то… своим.

В девять вечера раздался звонок, и Себ немедленно схватил телефон. Посмотрел на экран — и облегчённо выдохнул, увидев знакомое «Номер скрыт». 

 — Сэр?

 — Отбой, детка, — хрипло выговорил Джим, кажется, с трудом шевеля языком, — отдыхай… — и он отключился, а Себ вскочил на ноги — и едва удержался, чтобы не запустить телефоном в стену в приступе незнакомой ярости.

Медленно сел на диван, уронил голову на руки. Телефон упал на пол, а Себ всё пытался отдышаться и понять, что происходит.

Что-то ненормальное.

Это просто работа — ничего больше. Ему стабильно платят, даже если весь месяц он сидит дома и плюёт в потолок. Люди не психуют, когда выясняется, что у них появился лишний выходной.

Судя по голосу, Джим опять не в себе — и стоило радоваться, что в этот раз он нашёл другую няньку. Вдвойне стоило радоваться, что на завтра нет никаких заданий, а значит, можно поехать к Джоан — как он и обещал. Как он и хотел.

При мысли о Плимуте что-то как будто сдавило желудок. Рот наполнился горечью. Он не хотел ехать.

 — Твою мать, — процедил он вслух. Проверил телефон.

Это дерьмо надо было заканчивать. Работа откладывается — у него ещё один выходной. Это круто. Он собирается провести этот выходной с женщиной, которая ему безумно нравится — это круто вдвойне. Кажется, в восемь тридцать должен быть поезд до Плимута. Разумеется, он поедет.

Вне всяких сомнений.

Себ сумел уснуть — хотя это было и не так просто, как всегда. 

Обычно он не видел снов — или, во всяком случае, не запоминал их. Сон всегда приходил легко, приносил отдых, восстанавливал силы — без побочных эффектов. Максимум, что могло привидеться — это очертания изящной женской груди и смутное возбуждение, но даже о них он потом вспоминал с большим трудом.

А в этот раз его подкинуло в постели рано утром. Не разбирая дороги, он рванул в ванную, влез под душ и замер, подставляя спину и плечи потоку воды и отчаянно надеясь, что это поможет смыть недавний кошмар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Судорожно вздохнув, Себ прижался спиной к кафельной стене, позволяя душевой струе обжигать грудь и живот. Открыл глаза. Руки тряслись.

Он по привычке схватился за переносицу, но тут же принялся тереть горящие глаза. В лёгких не хватало воздуха.