Читаем без скачивания Завтрашний взрыв - Иван Алексеев

— Сейчас разберемся, кто ты есть! — с угрозой пообещал дружинник стоящему перед ним человеку и крикнул приближающемуся отряду: — Разик! Желток! Спокойно! Здесь Михась! Задержал неизвестного.

— Михась… — незнакомец уронил саблю, протянул к дружиннику руки, шагнул к нему.

— Стоять! — Михась поднял пистоль, направил на противника, но тут же опустил ствол. — Степа?!

Он соскочил с коня, причем впервые в жизни — с правой, а не с левой стороны, бросился навстречу другу, воскресшему из мертвых, заключил его в объятия.

— Михась, помочь? — крикнул подскакавший первым Желток, по-видимому решивший, что его друг проводит силовое задержание.

— Желток, брат, это ж Степа! — радостно воскликнул Михась, разжимая объятия, отстраняясь от стражника, чтобы лучше его разглядеть, все еще не веря своим глазам.

Вновь прибывшие дружинники спешились, окружили Степу, принялись обниматься с ним, пожимать руки.

— Бойцы, внимание! — прервал затянувшуюся сцену радостной встречи Желток, вспомнивший о своих обязанностях десятника. — Всем — по коням и в Кремль. А то Разик там, у ворот, сейчас впадет в недоумение от происходящего и прикажет палить из пушек! Степа, друг, давай садись ко мне за спину.

Маленький отряд направился вскачь к приоткрытым воротам, возле которых их поджидал Разик, действительно недоумевающий по поводу происходящей на площади сцены. Ему еще издали принялись в несколько голосов кричать, что именно случилось, и полусотник вскоре сердечно обнял старого боевого друга, вернувшегося с того света. Степа и дружинники некоторое время почти кричали наперебой, пытаясь рассказать друг другу самое главное, как вдруг с юга донесся протяжный и глухой грохот, похожий на отдаленные раскаты грома. В первый миг все невольно подняли глаза к небу, но оно было по-прежнему чистым и безоблачным. И в следующее мгновенье бойцы поняли, что на самом деле означает этот звук. Турецкие пушки начали обстрел позиций русского войска.

Большой воевода князь Иван Бельский отставил в сторону кружку с остатками ароматного взвара, вытер усы белоснежным вышитым рушником и поднялся из-за стола. Вслед за ним немедленно вскочили все военачальники, угощавшиеся за щедрым княжеским столом в его городской усадьбе.

— Ну, соратники мои, — обратился к ним князь, — пора нам выезжать в полки, а то уж наступает рассвет, и не ровен час, враг напустится на нас, пока мы тут завтракаем.

Большой воевода и все присутствующие еще с вечера были при оружии, в бронях и шеломах, и не снимали доспехов в эту ночь, опасаясь вылазок неприятеля. Бельский поправил висевшую на поясе саблю и шагнул к двери. В это время за распахнутыми окнами что-то громыхнуло отдаленно.

— Никак гроза? — удивился князь, но тут же изменился в лице, выскочил на крыльцо и сбежал по крутым ступеням на двор. Военачальники бросились вслед за воеводой.

— Коня мне! Немедля!! — выкрикнул князь.

Но двое стремянных уже вели к крыльцу оседланного и взнузданного боевого княжеского скакуна. Бельский вдел ногу в стремя, вскочил в роскошное седло с высокими позолоченными луками. В это время раздался еще один залп, и высоко над головами воеводы и его свиты просвистело несколько ядер. Некоторые невольно втянули головы в плечи. Но князь Бельский даже не пригнулся, лишь бросил презрительно:

— Перелет! Басурмане-то, оказывается, стрелять не умеют. Наши войска ведь эвон где стоят! А они пуляют по пустым дворам с перелетом в полверсты! — И скомандовал, обращаясь к своей свите: — Что замешкались? Али свиста ядер не слыхали? По коням! За мной!

Князь выехал со двора и поскакал к окраине московского предместья, на которой, согласно предписаниям Разрядного приказа, занял оборону большой полк. Далеко растянувшись по улице, вслед за воеводой скакала его блестящая свита, состоявшая из самых знатных князей и бояр, назначенных руководить войском исключительно на основании своих родословных, записанных в разрядных книгах.

Когда военачальники во главе с большим воеводой достигли передовой линии русских войск, они не сразу поняли, что происходит. Ратники из своих укрытий за заборами и стенами домов с тревогой взирали вовсе не на простиравшееся перед ними поле, на противоположном конце которого выстраивались в атакующие порядки ордынские тумены, а назад, в сторону лежащего у них за спиной города.

— Что происходит, Доброслав? — осадив коня, обратился князь Бельский к подбежавшему к нему тысяцкому, с которым служил уже почти два десятка лет.

Мужественный и видавший виды тысяцкий был бледен как полотно.

— Обернись, воевода! — дрогнувшим голосом произнес он.

Князь повернулся в седле и увидел, как за его спиной, в тех местах, куда падали неприятельские ядра, уже вился густой дым и мелькали яркие языки пламени разгорающегося пожара. И тут турецкие пушкари перенесли огонь на самую окраину, туда, где находился сейчас большой воевода и располагались оборонительные порядки его полков.

Каленое ядро просвистело в полусотне сажен от воеводы, с коротким треском пробило крышу сарая, упало внутрь. Буквально через минуту в проломе крыши заструился дымок.

— Тысяцкий, направь людей тушить пожары! — приказал воевода.

Доброслав со всех ног кинулся к своим ратникам выполнять приказ. Но ядра вперемешку с гранатами сыпались сплошным огненным дождем. Воевода продолжал оставаться посреди улицы. Его верный боевой конь, приученный к свисту пуль и грохоту залпов, стоял как вкопанный, лишь прядал ушами. Воеводская свита попряталась кто куда. Знатные военачальники, стремянные и прочие высокие чины забились под стены заборов и лабазов или просто залегли в канавы.

— Воевода! — срывающимся голосом крикнул дьяк Разрядного шатра из подворотни, в которой он лежал, прикрыв голову своим знаменитым сафьяновым портфелем, набитым указами и доносами. — Может, выведешь полки в поле, навстречу неприятелю? Я доложу Разрядному приказу, что ты нарушил предписание не по своей воле!

Князь Бельский посмотрел вперед, через обширный луг, на темную массу готовой к атаке несметной ордынской конницы. Затем перевел взгляд на окраину предместья, по которой метались в тщетных попытках тушить разгорающийся пожар его ратники, уже более напоминавшие неуправляемую толпу, а не стройное воинство.

— Поздно! — с горечью ответил он то ли дьяку, то ли самому себе и скомандовал, перекрывая крики и треск пламени: — Ратники! Всем отходить поодиночке и малыми отрядами к Кремлю, занимать оборону на стенах!

Повернув коня, воевода, опустив голову, поехал прочь от места несостоявшейся битвы, где погибали его полки, не сделавшие ни единого выстрела по неприятелю, не вынувшие мечей из ножен. Часть свиты последовала за князем. Однако не только доехать до Кремля, но даже добраться до Москвы-реки им не удалось: ласковый весенний ветерок гнал пожар навстречу отступавшим с окраины войскам. В огненной ловушке, умело организованной турецкими пушкарями, метались толпы людей — и воинов, и беженцев. Даже в тех местах, куда ядра, посылаемые легкими полевыми орудиями, явно никак не могли долететь, к безоблачному небу поднимались столбы дыма и пламени. Огнем была охвачена вся Москва. Князь Бельский не имел возможности даже удивиться этому обстоятельству и выяснить, почему пожар охватил сразу весь город, а не только подвергшиеся бомбардировке южные посады. Ему надо было спасать свою жизнь.