Читаем без скачивания Меж двух огней - Патрик Вудроу

— Я не думаю, что мое наследство — это куча трупов японцев, а ты как считаешь?

— Твое наследство? Ланс, да что ты говоришь?

Потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы заполнить пробелы, которые он оставил, излагая откорректированную версию своей жизни на «Морском духе». Кей Ти смотрела на него как на старого любимца семьи, который внезапно взбесился.

— И вот, — сказал Стрейкен, — я собираюсь нырять на Керкуллах. Поедешь со мной?

Она улыбнулась и кивнула.

— Ты уверена?

— Конечно.

Кей Ти была вся покрыта испариной.

А в это время в Южно-Китайском море Казуйоши Вакахама только что приказал капитану разворачивать «Фубуки». Пили Паранга не оказалось там, где он обещал быть. Поездка обернулась напрасной тратой времени, и Вакахама злился. Он не любил, когда испытывали его терпение, и менее всего, если это было такое низшее звено, как татуированный малайзиец.

Но отсутствие Пили Паранга возбудило у него и некоторые подозрения. Пили попросил отпустить его, чтобы совершить личную кровную месть против человека, который убил его брата. Теперь он пропал, а катер, который он собирался уничтожить, бодро проплыл мимо «Фубуки» несколько часов назад.

Вакахама не достиг бы своего нынешнего положения, если бы был невнимателен к деталям. Как только он увидел «Морской дух», возвращающийся с Керкулл, он приказал своему капитану следить за его передвижениями по радару. Куда бы «Морской дух» ни пошел, следовать за ним повсюду, пока не будет установлено, что случилось с Пили.

Но была и еще одна причина, почему Вакахама приказал наблюдать за катером. Паранг радировал и сообщил, что человек, убивший его брата, сейчас ищет затонувшее судно. Эта деталь крепко засела в мозгу японца. Он знал историю своей страны. И это означало, что он знал старую историю об одном японском корабле, пропавшем в Южно-Китайском море.

53

Они взяли такси обратно до пристани. Каждая неровность на дороге отдавалась болью в запястьях Кей Ти. Следующие несколько часов исчерпают ее жизненные силы до предела. Стрейкен помог ей лечь в постель и удостоверился, что питьевая вода и упаковка болеутоляющих у нее под рукой. Таблетки были размером с чернику.

Перед отъездом Стрейкен позвонил Джилкристу. Разница во времени с Вашингтоном составляла двенадцать часов, так что он позвонил своему редактору на мобильный телефон, зная, что тот ушел из офиса уже давным-давно.

— Мак-Коли, здравствуйте. Это Эд.

— Привет, Эд, как дела?

— Отлично, — соврал он, — я тут подумал, что надо бы звякнуть вам.

— Хорошо. — Джилкрист больше ничего не сказал, так что Стрейкен понял, что он должен сам продолжать.

— Вы получили мои снимки?

— Да, конечно.

— И как, понравились?

— Конечно, понравились, Эд. У тебя талант, мой друг. Чертовски верный глаз.

— Спасибо. Послушайте, у меня тут скоро будут еще. Вчера я встретил старую китовую акулу. Думаю, она вам понравится.

— Здорово, Эд.

Однако что-то в голосе редактора настораживало. Согласно одному из золотых правил подводной фотографии нельзя публиковать слишком много снимков китовых акул. Это должен быть маленький триумф даже для такого бывалого старого циника, как Джилкрист. Стрейкен забеспокоился.

— Все в порядке, Мак-Коли? У вас голос напряженный.

— Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Рутгер Верховен?

— Да, — сухо ответил Стрейкен, — мой старинный приятель.

— Он звонил. Сказал, что у тебя неприятности. Какие-то проблемы, сынок?

Слова были дружелюбные, а вот тон — не очень. Джилкрист уже заранее знал ответ.

— Это длинная история.

— Да уж верно, не поспоришь. Через два часа после его звонка мне в дверь постучала пара федералов, хотели знать, где ты ошиваешься. Знаешь, Эд, довольно неприятно, когда у тебя в конторе федералы. Языки-то болтают.

— Что вы им сказали?

— Я им сказал, что ты в Малайзии. Что ты посылаешь мне десять пленок фотографий в месяц, и это все, что меня интересует…

— В Малайзии? Вы конкретнее не называли?

— Сначала нет.

— А потом?

Стрейкен бросал монету за монетой в щель телефона и ждал, когда Джилкрист ответит.

— Потом я сказал им, что думаю, ты в Куантане, потому что именно туда я посылал тебе первый гонорар.

— Черт.

Стрейкен инстинктивно оглянулся. Верховен может быть прямо здесь и следить за ним.

— Верховен сообщил, что ты обвиняешься в убийстве и изнасиловании.

— Нет, — сказал Стрейкен с отчаянием в голосе. — Это неправда. Вы должны поговорить с полицейским на Кюрасао. Он подтвердит, что не было никакого убийства. Произошел несчастный случай.

— Эд?

— Да?

— Мне плевать. Я не хочу ничего об этом знать. — Пауза. — Эд?

— Да?

— Выслать тебе еще сколько-нибудь из твоих денег, сынок?

Придется как-нибудь поставить Джилкристу очень большую порцию хорошего пива.

Они направились на юг, держась справа от побережья. Сумо постоянно увеличивал скорость, и они добрались до пролива Джохор незадолго до полудня. Он высадил их на северном побережье и протянул Стрейкену бумажку с адресом пристани, где он будет ждать их завтра. Основной задачей Сумо на следующие двадцать четыре часа было придумать убедительную историю об исчезновении Пили Паранга. Стрейкен не просил, но Сумо все равно сказал, чтобы он не беспокоился. У него есть кузены во всех нужных местах, и он гарантировал, что лишних расспросов не будет.

До ближайшей дороги нужно было идти полтора километра. К тому моменту, когда они добрались до нее, Кей Ти сильно вспотела. Стрейкен положил ей руку на лоб. Он был горячий, но не от солнца, это был жар. Ее легкие хрипели при каждом вдохе. Они ухудшали ее и без того тяжелое состояние, но нельзя было и помыслить о том, чтобы отправить ее в Сингапур самолетом одну. Иммиграционная служба прицепится и начнет выяснять, где она получила такие травмы, что может привести к еще более нежелательным вопросам. Гораздо безопаснее было выбрать окольный путь. Они стояли на краю населенного пункта под названием Пазир-Рис. За десять минут они нашли такси, направляющееся в город. Оно подвезло их прямо к дверям центральной больницы, где Кей Ти приняли в высшей степени квалифицированно.

Кузен Сумо позвонил заранее, и хирург их уже ждал. Под белым халатом на нем были хлопчатобумажные брюки и рубашка для регби. Китайские лица обычно выглядят моложе, чем европейские, но Стрейкен прикинул, что этому хирургу было не более тридцати пяти. Он бы предпочел, чтобы тот был лет на двадцать постарше. Стрейкен хотел, чтобы тот выглядел изможденным и усталым. Он хотел, чтобы тот выглядел так, как будто у него слишком много работы и ему за нее недоплачивают. И больше всего он хотел, чтобы человек, который будет продувать легкие Кей Ти, выглядел опытным. Вместо этого хирург казался только что сошедшим с рекламы зубной пасты. Он представился как Фрейзер Чан. Его рукопожатие напоминало сашими: безвольное и влажное. Он быстро взглянул на руки Кей Ти.