Читаем без скачивания Михаил Ромм. Способ жизни - Александр Николаевич Хорт

Подводя итоги обсуждения, Михаил Ильич подчеркнул, что, хотя каждый формулировал идею этого в принципе простого произведения по-своему, больших противоречий среди отзывов не наблюдалось. Это естественно, поскольку идейное содержание серьезного произведения искусства не может исчерпываться тем, что поддается изложению в трех словах. Он добавил к сказанному студентами, что позицию художника можно и должно определить по отношению к проблеме борьбы добра со злом. Это единственный предмет, которым веками занимается искусство.

Не стал исключением в этом смысле и сценарий «Шестая колонна». Возможно, с первого раза у Габриловича и Ромма не все получилось, но, внося с течением лет много изменений, они постепенно заметно улучшили его. Нравственная позиция их была неизменна с самого начала, она однозначна: сочувствие к сторонникам мирной жизни и презрение к разного рода мракобесам.

Можно сказать, «Убийство на улице Данте» стало первым шагом к созданию документального шедевра Ромма «Обыкновенный фашизм». Правда, до этого еще долгий путь. Пока же время уходит на размышления о любимом жанре, профессии, передачу накопленного опыта ученикам и, безусловно, поиски материала для следующего фильма. Идей много, да не все цепляют за душу, большинство потом разочаровывает.

В середине 1950-х стихийно образовался новый авторский тандем: Ромм и Сергей Владимирович Михалков решили общими усилиями написать сценарий политической мелодрамы «Сержант Эдди Кларк»[58].

…После войны американский сержант Эдди Кларк возвращается на родину, где его с нетерпением ждет красотка Эля. Однажды они гуляли за городом, когда мимо них на бешеной скорости промчалась машина. На повороте она перевернулась. Эля и Эдди бросились на помощь.

В машине, помимо шофера, находился пожилой ученый Брэдфорд. Оба отделались легким испугом. Потом Эля помогла ученому добраться до дома. Тот в знак благодарности прислал своей спасительнице деньги, сто долларов. Девушка ему эти деньги вернула. Мы люди гордые, нам подачек не надо. На следующий день он прислал ей пятьсот долларов, она и эти вернула. Брэдфорд засыпал ее дорогими подарками, таскает по изысканным ресторанам.

Из скупых рассказов нового поклонника Эля узнала, что тот одинок, до неприличия богат, а скоро станет еще богаче. Ведь он работает над созданием концентрата такой энергии, которая сделает невозможными войны. Слово за слово, они поженились. Эля гордится тем, что ее муж разрабатывает такое гуманное устройство. Со дня на день состоится его пробное испытание…

На этом 32-страничная рукопись обрывается. Видимо, по каким-то причинам авторы охладели к этому сценарию и отложили его до лучших времен. Пусть материал полежит, созреет до нужной кондиции, возможно, еще вернемся к нему.

Однако, как истинные профессионалы, они набросали возможное продолжение истории. Дописали страничку, озаглавив ее «Примерный финал».

Эля и Эдди, про которого мы успели слегка подзабыть, случайно встречаются на загородной прогулке. Он шел пешком, она ехала на машине, остановилась, они беседуют. При этом автомобильное радио работает, и вдруг бывшие влюбленные слышат, что испытание устройства Брэдфорда прошло успешно. Только оно не делает невозможными войны, а наоборот — является оружием невиданной разрушительной силы. Видимо, американские ястребы обвели простодушного Брэдфорда вокруг пальца, переключили что-то с плюса на минус. И вот вам результат — одиннадцать негритят.

Услышав это, Эдди злорадствует, он никогда не доверял этому ученому. А Эля шокирована, разгневана. Она немедленно возвращается в город, собирает вещички, пишет мужу объяснительную записку и покидает сразу ставший постылым дом навсегда.

А что же бедняга Брэдфорд? Он потрясен тем, что его детище будет использовано во вред человечеству. Морально раздавлен, бредет по городу, не разбирая дороги. Благо, в эту ночь его лаборатория случайно сгорела. Газеты сразу обвинили в этом коммунистов. Брэдфорд в невменяемом состоянии по-прежнему идет по городу, заходит в детский парк, машинально садится в какую-то вертящуюся трубу. Через какое-то время оттуда вываливается смеющаяся толпа детишек и взрослых, а следом падает мертвый пожилой человек. Документов при нем нет. Неопознанный труп увозят полицейские.

Вскоре в газете появляется сенсационное сообщение: «Красные похитили ученого Брэдфорда»…

Львиная доля сценария сделана, и вот — отложили. Досадно. Однако творческим людям к таким поворотам не привыкать. Михаил Ильич и «Пиковую даму» откладывал, и «Убийство на улице Данте» на много лет. Не говоря уже об «Анне Карениной». Мысль об экранизации этого романа любимого автора не оставляла Ромма много лет. Он записывал идеи, связанные с этой работой, составлял черновой перечень эпизодов. В одном из последних рукописных вариантов получались четыре части, в каждой от 13 до 20 эпизодов. Например, начало выглядело так:

Часть I.

1. Стива просыпается, завтракает и пр.

2. Объяснение с Долли.

3. В присутствии.

4. Левин и брат. (Разговор о Николае).

5. Каток.

6. Обед Стивы и Левина…

Иногда, перечитывая самим же сочиненное, Ромм не может сдержать эмоций. Перед началом третьей части пишет: «Наиболее сокращаемая», а перед началом четвертой: «Очень нужная часть». Комментирует понравившиеся фрагменты романа: «Хорошо!», «Монтируется здорово!» и даже: «Молодец Толстой!»[59]

Все-таки заговаривал Михаил Ильич об этой работе без должного напора, вполсилы. Чувствовал: нужно о современности. Тем более что в стране и в мире происходит череда интересных событий.

Глава двадцатая. Ясно, что дело темное

У Михаила Ильича была сильно развита общественная жилка. Он охотно участвовал в массовых мероприятиях, готовил доклады, участвовал в диспутах, обсуждениях новых фильмов и книг. Однако у него имелся друг, по сравнению с которым Ромма можно считать примером апатичности. Речь идет о режиссере Иване Александровиче Пырьеве.

Создатель неприхотливых кинокомедий из сельской жизни («Трактористы», «Свинарка и пастух», «Кубанские казаки» и др.) был человеком феерической энергии. Его беспрерывно обуревали оригинальные идеи, относящиеся не столько к собственным фильмам, сколько к организации советского киноискусства вообще. Инициативы бывали по большей части здравые, порой вздорные. Однако в любом случае они представляли общественный интерес, окружающие живо реагировали на них. Самое интересное заключается в том, что порой он привлекал общее внимание к разным проблемам, даже не будучи на это хоть каким-то образом уполномочен. Многое делал по собственной инициативе.

Особенно много усилий Пырьев прилагал для осуществления своей давней мечты — создания Союза кинематографистов. Он был страстным пропагандистом такого сообщества. Шел он к своей заветной цели медленно, но верно.

Свои реформаторские идеи Иван Александрович высказывал где только можно и постепенно превратился в признанного лидера общественной жизни советских кинематографистов. Причем произошло это без какой-либо бюрократической поддержки сверху, без официального назначения. Это уже потом начальство, чтобы ограничить его безумную активность, использовать ее «в мирных целях», нагрузило Пырьева рядом должностей. Для начала летом 1944 года ему