Читаем без скачивания Ведьмы с Восточного побережья - Мелисса Де ла Круз

Глава тридцать шестая

СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ

Одно из самых больших удовольствий — увидеть родной дом после долгих странствий. Так думала Джоанна, ставя на пол в прихожей саквояж и вешая шляпу на крюк. Гили сразу же устроилась на своем любимом насесте под потолком. Джоанна зажгла свет и с удивлением обнаружила, что в гостиной царит чудовищный беспорядок: везде валяются диванные подушки, кофейный столик заставлен бутылками с водой и немытыми винными бокалами. На кухне было не лучше — в раковине привычная гора немытых тарелок, а вся плита ломится от грязных кастрюль. Джоанна успела привыкнуть к тому, что Альваресы обо всем заботятся, а уж дом-то Грацелла содержала в идеальном порядке. Она позвонила в коттедж, но ей никто не ответил. В конце концов Джоанна решила проведать Альваресов и хотя бы взглянуть на Тайлера, — но поняла, что время, пожалуй, слишком позднее. Внезапно к дому подъехала машина, и спустя минуту Джоанна расслышала голоса своих дочерей. Как хорошо, что они вернулись! Ей нужно многое рассказать.

— Девочки! — крикнула она, распахивая дверь.

— Мама! — радостно бросилась к ней Фрейя и сразу почувствовала себя виноватой, хотя теоретически ни одна из неприятностей не имела к ней прямого отношения. Да и история с художником и вовсе была делом рук Джоанны. Но Фрейе очень не хотелось рассказывать матери, что за время ее отсутствия Ингрид успела невольно помочь вампирше, посетившей Нортгемптон с неведомыми целями. Вдобавок их добрый знакомый, Лайонел Хорнинг, превратился в зомби, а возможно, и в демона, прислужника Хельды.

— Ты где была? — потребовала ответа Ингрид, поздоровавшись с матерью.

Джоанна втащила дочерей в дом, закрыла дверь и только тогда призналась, нервно сжав руки:

— Я искала вашего отца. Мне нужна была его поддержка. Девочки, слушайте меня внимательно. Я должна рассказать вам нечто важное. Это касается отца…

— Я знаю, где он, — прервала ее Ингрид.

— Каким образом? — воскликнула Фрейя, изумленно уставившись на сестру. — И ты молчала? Как ты могла?!

— Извини. Он написал мне пару месяцев назад. Сказал, что хотел бы восстановить связь со всеми нами, но решил пока попробовать договориться со мной. Он уверен, что мама страшно рассердится, а ты, Фрейя, его письма попросту сожжешь.

Разгневанная Фрейя плюхнулась на диван и заявила:

— Вот тут он прав. Он же нас бросил, Ингрид! Он всю семью оставил на произвол судьбы. Ты что, еще не поняла?

— Простите меня. Мама, Фрейя, я вообще не хотела вводить вас в курс дела… Я знала, что вы обе рассердитесь. Но я так соскучилась по отцу! Кстати, ему без нас очень плохо. Он хочет, чтобы мы снова стали одной семьей…

— Да-да, конечно, — вздохнула Джоанна, морща лоб. — Так вот, насчет вашего отца. Мне крайне тяжело начинать подобный разговор. Надеюсь, вы найдете в своих сердцах достаточно любви и понимания, чтобы простить меня.

— Но что стряслось? — недоуменно воскликнула Фрейя.

Джоанна внимательно посмотрела на обеих, затем высоко подняла голову, словно готовясь взойти на эшафот, и призналась:

— Ваш отец не бросал нас. Я сама прогнала его. Я велела ему оставить всех нас в покое. И я предупредила его — если он попытается связаться с вами, я непременно сделаю так, что он будет вечно сожалеть о своем поступке.

Казалось, обе девушки утратили дар речи. В комнате повисла тишина, наполненная столетиями утрат, сердечных мук, обид и возмущения. Ингрид огорченно думала, что они столько всего упустили за эти годы. Как же они нуждались в мудрых советах отца, в его защите и любви! Фрейя словно окаменела. Предательство матери казалось ей слишком жестоким, у нее засосало под ложечкой и подкатил ком к горлу.

— Но почему, мама?.. — только и сумела прошептать она.

— Мне очень жаль, мои дорогие, но я не сумела сдержаться. Я была невероятно разгневана судебным процессом. Я просила вашего отца хоть что-то предпринять — вырвать вас обеих из тюрьмы, воспользовавшись своим могуществом, или склонить на нашу сторону судью. Он просто отказался, объяснив это, разумеется, законами, которые существовали тогда в срединном мире. А я — в отличие от него — в тот момент была не способна мыслить настолько рационально.

Фрейя сморгнула с ресниц слезинки.

— Но зачем ты солгала нам? Почему говорила, что отец нас бросил, стыдится нас всех и не хочет иметь с семьей ничего общего?

— Теперь это уже неважно, — произнесла Ингрид, садясь на диван и обнимая сестру. — Прошлое нам не вернуть. Но есть кое-что еще. Папа помогал мне в одном важном деле, но я несколько дней уже не могу с ним связаться. Я подозреваю — с ним что-то случилось!

— Ты права, — сказала Джоанна и снова глубоко вздохнула. Фрейя настороженно посмотрела на мать: господи, неужели сейчас последует очередное признание? — В общем, он обратился к Белому Совету. Я ничего об этом не знала и поехала к нему, но дома не застала и решала подождать. Там-то меня и обнаружил посланник с письмом. Как оказалось — вашему отцу предоставили право обратиться к Совету, а он, в свою очередь, уже отправился туда на свой страх и риск, чтобы посоветоваться с оракулом. Наверняка он прибыл на место.

Фрейя охнула:

— Но зачем?

— Не знаю. Возможно, до его ушей долетели слухи о наших деяниях. Полагаю, в данный момент он сообщает Совету о наших грубых нарушениях Запрета. — Джоанна с мрачным видом скрестила руки на груди.

— Папа никогда так не сделает! — воскликнула Ингрид. Она по-прежнему всем сердцем была предана отцу. — Он не мог без веской причины просто так посетить оракула.

— А кстати, чем он помогал тебе? — спросила Фрейя.

— Я просматривала чертежи «Светлого Рая» и обнаружила весьма необычные архитектурные «ключи», но расшифровать их не сумела и попросила папу разобраться с ними. Он обещал, потом написал мне, что все уже понял, и вдруг исчез. С тех пор он не отвечает на мои послания.

— А если он решил поговорить с членами Совета именно о «ключах»? — предположила Фрейя.

Джоанна резко повернулась к Ингрид:

— Чертежи «Светлого Рая»? Что вы уже успели предпринять?

— Пока — почти ничего, — ответила Ингрид. Затем она описала матери загадочные пометки, окруженные декоративными письменами.

— Мне следовало сперва спросить у тебя, мама, не встречались ли тебе эти значки раньше. Похоже, тебе известно о «Светлом Рае» такое, что и нам было бы полезно иметь в виду.

Джоанна покачала головой:

— Я знаю только то, что сообщил нам Совет, когда мы все поселились в Нортгемптоне. Именно под «Светлым Раем» проходит граница между миром живых и обителью вечных сумерек. Но помимо «шва» там есть кое-что очень странное. Перед отъездом я специально пробралась на остров. Я осмотрела поместье и обнаружила, что к берегу прибилась та ядовитая масса, которая стала довольно густой.