Читаем без скачивания Сердце женщины - Розалин Уэст

Люк ненадолго умолк, погрузившись в воспоминания, потом вновь заговорил:

– Ивонна, младшая из моих сестер, была еще жива, когда эти мясники ушли. Я держал ее в объятиях и старался утешить, чтобы ей не было так страшно. Ей… ей было всего семь лет…

Тут колени Люка подогнулись, и он медленно осел на пол. Из горла его вырвался скорбный стон. Элиза тут же опустилась рядом с ним и обняла его. К ее удивлению, он не оттолкнул ее, напротив – чуть повернул голову и прижался мокрой от слез щекой к ее плечу.

– Ирония в том, Элиза, что я обвинял тебя в притворстве, хотя сам скрывал свою трусость за обликом капитана Черная Душа.

– Трусость? – Взяв его за руку, Элиза поднесла ее к губам и нежно поцеловала поврежденные суставы. – Разве трус смог бы вынести такую пытку, защищая свой корабль и свою команду? Разве трус смог бы забраться по обледеневшим канатам во время шторма, чтобы спасти мальчика, запутавшегося в снастях? Разве он мог бы рисковать своей жизнью ради женщины, доставившей ему столько хлопот? Я не вижу здесь труса, Жан Люк. Вижу храброго мужчину с сердцем, наполненным болью.

Люк выпрямился, и лицо его вновь стало непроницаемым.

– Возможно, дорогая, мы видим только то, что хотим видеть.

– Потому что боимся увидеть правду?

Он криво усмехнулся. Затем поднялся на ноги и помог встать Элизе.

– Я не хотел обременять тебя своими проблемами, однако благодарю за то, что выслушала меня. Теперь я должен идти. – Его рука задержалась на ее ниспадающих на плечи локонах. – Может быть, позднее мы поговорим еще.

– Я буду ждать, капитан.

Молча кивнув, он вышел из каюты.

Уже почти рассвело, когда Люк вернулся в каюту и застал Элизу крепко спящей. Находясь на освещенной луной палубе и глядя на спокойные темные воды, он вспоминал о давно забытом. Вспоминал веселый смех маленьких сестер – сейчас он вызвал в его душе радость, а не боль – и ласковый голос матери. Увы, все это было слишком давно… И все же Элиза пробудила в нем светлые чувства, освободила его душу от гнета вины, и впервые за долгие годы он ощутил необычайную легкость.

Люк смотрел на эту удивительную женщину и думал о том, что ему будет необычайно трудно с ней расстаться. Он любил ее; она же явно недооценивала себя. Как мог ее жених отказаться от нее? Ведь любой мужчина почел бы за счастье назвать ее своей женой…

А он, Жан Люк, – в первую очередь.

Люк сел, и Элиза пошевелилась, когда матрац чуть прогнулся под его тяжестью. Затем ресницы ее затрепетали, и на него взглянули чудесные зеленые глаза. Сначала в них отразилась тревога, но они тут же потеплели. Она приподнялась, крепко прижалась к нему и положила голову ему на плечо. Потом запустила руку ему под рубашку и нащупала шрам пониже правого плеча – туда угодила пуля, едва не лишившая его жизни много лет назад.

– Уже утро? – спросила она неожиданно.

– Не совсем. Я не хотел будить тебя. – Люк коснулся ее волос, наслаждаясь их роскошью.

– Ничего страшного. – Она ласково улыбнулась ему.

– Элиза…

– М-м?..

– Что будет, если ты вернешься к Монтгомери?

Он почувствовал, как она вздрогнула. Немного помедлив, Элиза ответила:

– Мне осталось находиться в неволе еще три года. У меня мало надежды на то, что Филомена освободит меня. Каков отец, такова и дочь, – кажется, так ты говорил?

– А этот жених, который отвернулся от тебя?..

Она тяжко вздохнула.

– На него тоже не приходится надеяться. К тому же… Я уже никак не связываю свое будущее с этим человеком. – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – А почему ты спрашиваешь об этом, Жан Люк?

– Ты же сама говорила, что я знаю о тебе слишком мало. Поэтому и спрашиваю.

Она снова улыбнулась.

– Возможно, ты знаешь обо мне не все, но это уже не имеет значения. Потому что я теперь не такая, какой была прежде. Теперь я просто женщина, которая провела с тобой эти последние недели и… – Она внезапно умолкла и пристально посмотрела на него.

– В чем дело, Элиза?

– Ты… ты тоже изменился. – Она провела ладонью по его лбу. – Морщины исчезли. С того дня, когда я впервые увидела тебя, ты все время был… в каком-то напряжении, как будто прилагал все силы, чтобы не проявлять своих чувств. Теперь эта маска исчезла. Теперь я вижу перед собой настоящего Жана Люка, не так ли?

Он кивнул.

– Видишь человека, который был помилован и освобожден от пожизненного осуждения самим собой.

– Это что, улыбка? – Она провела пальцем по его губам.

– Возможно. – Он снова стал серьезным. – Элиза…

– Что? – Она затаила дыхание.

– Элиза, если бы я снова попросил… Если бы я попросил тебя еще раз, ответ был бы тем же?

Она пристально посмотрела на него. Сердце ее сжалось от боли.

– Люк… пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Пусть лучше все остается… как есть.

– Лучше для кого?

Однажды она задала ему такой вопрос, и ей не понравился его ответ. Сейчас и ему не понравился бы ответ, поэтому она промолчала.

Люк нахмурился и отвернулся. Она взяла его за плечо и развернула лицом к себе. Затем провела ладонью по его небритой щеке. Он по-прежнему хмурился.

– Мне тяжело думать о том, что ты будешь чьей-то невольницей, Элиза.

– Но у тебя не было таких мыслей, когда ты рассматривал меня как свою собственность. Помнится, на мне были даже наручники. – Теперь уже Элиза нахмурилась. – И ты даже сейчас хочешь получить за меня выкуп.

– Да, верно. Но, Элиза…

Она приложила палец к его губам.

– Забери деньги, которые заплатят за меня, и осуществи свою мечту. Ты заслужил это, Люк. Ты заслужил гораздо большего.

Он взял ее руку и прижал к сердцу.

– А что, если у меня появилась новая мечта? Такая, которую мы могли бы осуществить вместе?

– Ее будет трудно осуществить, если я буду находиться в Сейлеме, а ты в Новом Орлеане. – Даже мысль о разлуке вызывала у нее боль в сердце.

– А если я не стану возвращать тебя Монтгомери?

– Но, Люк, а как же выкуп?..

Он расплылся в улыбке.

– Месье Монтгомери не единственный, кто знает, как одурачить компаньона.

«Галантный» скользил по волнам Карибского моря, направляясь к побережью Сент-Китса. Издалека этот островок казался тремя вулканическими пиками, возвышающимися над изумрудными водами, – он походил на рай с золотистыми песчаными пляжами и крутыми, поросшими зеленью холмами. И здесь не было ни одной подходящей гавани или бухты, где можно было бы стать на якорь. Вокруг – только открытое море.

Хотя «Восторга» нигде не было видно на кристально чистых водах, сигнал Бенджи Симса виднелся на одной из пустынных береговых линий. Тонкие клубы дыма свидетельствовали о том, что на побережье безопасно.