Читаем без скачивания Черно-белая палитра - Ольга Куно

— То есть вы обещаете, что рассказанное мной не будет использовано Гардену во вред? — уточнил Дункан.

Я склонила голову к левому плечу, обдумывая его фразу.

— Я обещаю, что рассказанное вами не будет использовано ему во вред, если не выяснится, что он действительно является преступником, — поправила я.

— Хорошо, — Дункан одобрительно кивнул. — Такая формулировка меня устраивает. Что ж, если вы даете такое обещание, есть одна вещь, которую я могу вам рассказать. Уж не знаю, окажется ли она вам полезной, ибо имеет лишь косвенное отношение к вашему вопросу.

Сказать по правде, я впечатлилась. То, что мое слово — не написанное на бумаге и даже сказанное не при свидетелях — имеет в глазах Дункана Веллореска такую ценность, было неожиданно и приятно.

— Дело в том, что Адан Гарден не слишком лояльно настроен по отношению к нашему нынешнему правительству, — сообщил мне собеседник. — Не так чтобы это была большая страшная тайна, — добавил он. — Гарден молод и в меру горяч, любит выпить в хорошей компании, и о его настроениях в нашем кругу в принципе знают. Взять хотя бы меня — а ведь я не являюсь близким его другом. Однако настроения настроениями, а ни в какой деятельности претив короны Адан, насколько мне известно, не участвовал. Для этого он слишком благоразумен, да и его родители — тоже сдерживающая сила, особенно мать, женщина властная и жесткая.

— То есть она как раз поддерживает нынешнего короля?

— Не то чтобы, — поморщился Дункан. — Вообще-то все их семейство предпочло бы видеть на троне королевского двоюродного племянника. Но все это — скорее пассивное, нежели активное недовольство. Политические взгляды, а не участие в мятеже. А за политические взгляды, как вам хорошо известно, в наше время в тюрьму не сажают. Но, может быть, такая информация хоть как-то вам поможет.

— Благодарю вас, — задумчиво сказала я, уже начиная прокручивать в голове возможные варианты. — Это весьма вероятно.

Глава 12

На следующее утро первыми, кого я увидела, заявившись в участок, были двое ребят из светлого отдела — собственно Белобрысый и один его сотрудник помоложе, такой длинный и гибкий, что мы его прозвали Змееныш. В общем, такое начало рабочего дня вполне можно было счесть дурным предзнаменованием. Беда заключается в том, что в предзнаменования я не верила.

— О, Рейс! — радостно окликнул меня Змееныш. — Здороваться с нами будешь или как?

— А оно тебе сильно надо? — изобразила удивление я. — Ну если ты без этого никак, тогда здравствуй конечно!

— Да нет, просто тут поговаривают, что ты все больше с нищими теперь общаешься, — отозвался блондин, демонстрируя, что кое-что знает о нашем новом деле. — Так может, мы теперь для тебя — компания неподходящая?

— Неподходящая, — охотно подтвердила я, переводя взгляд на ухмыляющегося Белобрысого, дабы было понятно, что под плохой компанией подразумеваю обоих. — О чем с вами общаться? Люди-то вы темные, даром что светловолосые. Ну какие из вас собеседники? Я, например, абстрактную живопись люблю. Вот с вами о ней поговорить можно? А среди нищих, между прочим, даже очень образованные люди иногда встречаются.

— Абстрактная живопись? — насмешливо изогнул бровь Белобрысый. — Это вроде той бессмысленной мазни, которая висит у тебя над рабочим столом?

— Ах, господин старший сержант! — с наигранным восторгом всплеснула руками я. — Вы изволили посмотреть?!

Разговор в таком ключе мог продолжаться достаточно долго, но пора было и честь знать: как-никак пришла я на работу. Хотя, как вскоре выяснилось, лучше бы я продолжала обмениваться колкостями хоть со всем светлым отделом разом.

Стоило мне оказаться в нашем коридоре, как навстречу шагнул Ровер, один из стражей нашего участка. Я приветственно махнула рукой и собиралась пройти мимо, однако он недвусмысленно перегородил мне дорогу.

— Сержант Рейс, — формальным тоном произнес он, отвечая на мой невысказанный вопрос, — вы арестованы по обвинению в получении взятки и превышении служебных полномочий. Вы имеете право хранить молчание до начала официального допроса в присутствии как минимум двух следователей.

И он попытался нацепить на меня наручники. Но я, неоднократно произносившая те же самые слова и потому отлично знавшая, что за ними последует, оказалась проворнее. Вывернулась и отступила к стене, заведя руки за спину.

— Какая еще взятка? — выпалила я. — Какие полномочия? Что ты несешь?

Сказать по правде, я не на шутку перепугалась, хоть и пыталась не подать виду. На шутку все это походило очень мало.

— Я не уполномочен вдаваться в подробности, да и знаю не слишком много, — чуть менее официально отозвался Ровер. — Ты же знаешь, как это происходит, Рейс: меня не посвящают. Знаю, что выдвинуты эти два обвинения. Тебя приказано доставить к майору Артону.

Меня передернуло. Час от часу не легче. Майор Артон являлся начальником отдела по расследованию служебных преступлений. И славой успел обзавестись крайне неприятной. Насколько мне было известно, тот, кто попадал к нему в качестве обвиняемого, чистым уже не выходил.

— Да ладно, не трусь, — оспорил мои подозрения Ровер. — Если ни в чем не виновата, значит, разберутся и обвинения снимут. Но к Артону идти надо. Сама же понимаешь, что будет, если окажешь сопротивление. Вот тогда свободной из участка точно уже не выйдешь.

В этих словах был резон; меня лишь пугало, что из участка свободной я не выйду и в том случае, если к Артону пойду. Но спорить действительно смысла не имело.

— И что, так-таки обязательно в наручниках? — попробовала придраться хоть к чему-то я.

— Приказано в наручниках, — равнодушно пожал плечами Ровер.

Я, скрепя сердце, протянула ему руки. Браслеты защелкнулись на запястьях. Что-то подсказывало: быстро и безболезненно это не разрешится. Хотелось бы верить, что во мне говорила сейчас неоправданная паника, а не хваленая интуиция темных…

В кабинете уже собралось несколько человек. По-видимому, допрос в присутствии свидетелей намеревались начать без промедлений. Майор Артон сидел перед своим рабочим столом. Не за столом, а именно перед ним, выдвинув круглое кресло так, чтобы оказаться ко мне поближе. Вид майора, хоть и вполне довольный, оптимизма не внушал. Квадратный подбородок, крупные черты лица и, по контрасту, маленькие глазки, которые взирают на меня с интересом. Но это интерес ребенка, желающего посмотреть, как станет вести себя муха, когда у нее оборвут крылышки. Мне стало совсем не по себе.

С трудом оторвав собственный взгляд от маленьких глазок, осматриваю комнату. С чувством облегчения обнаруживаю Уилфорта, стоящего скрестив руки на груди чуть позади стола. Стало быть, его уже уведомили об обвинении. Отношения у нас, конечно, непростые, а в последнее время между нами и вовсе пробежал холодок, но, несмотря на это, я была почти уверена, что капитан примет мою сторону.