Читаем без скачивания Каньон Тираннозавра - Дуглас Престон

Салли не здесь. Том прокрался ко входу и внимательно огляделся. Заброшенное поселение освещал лишь фонарь на крыльце дома. Пригибаясь, тихо ступая и поминутно останавливаясь, чтобы послушать, Том подобрался к машине и положил руку на капот — двигатель еще не остыл. Присев у передней дверцы, он достал фонарик, найденный в кабине «доджа», включил его. Посветив на землю, изучил следы. На рыхлом песке виднелись многочисленные спутанные отпечатки ковбойских сапог. Том поводил фонарем из стороны в сторону. Недалеко от машины он увидел две параллельные полосы, похоже, прочерченные чьими-то каблуками. Том направил луч фонарика дальше и заметил, что полосы тянутся по грунтовой дороге к противоположному концу поселения.

Сердце у него так и оборвалось. Неужели это тащили Салли? Она была без сознания? Та дорога, если он правильно помнит, ведет к старым шахтам, в них когда-то добывали золото. Том остановился, пытаясь овладеть дыханием и унять колотившееся сердце. Припоминал, что и где находится в этом поселке, машинально положил ладонь на рукоятку револьвера, торчавшего за поясом.

Один патрон.

Том пошел по следам вдоль грунтовой дороги на другой конец поселения. Следы терялись среди деревьев. Фонарик выхватил из темноты недавно примятые кусты, которые окаймляли заросшую тропинку, ведущую через лощину к шахтам. Том прислушался, но до него доносился только шелест ветра в соснах. Он двинулся по тропинке и, пройдя четверть мили, вышел на открытое пространство, где лощина расширялась. Тропинка поднималась по склону холма, туда Том и побежал. Дорожка вилась вдоль края возвышенности, через сосновые заросли, и заканчивалась у старого сарая.

Салли где-то внизу, в шахтах. А начинаются они именно здесь.

Через минуту, преодолев подъем, Том уже стоял у ветхой, заброшенной временной постройки. Дверь была закрыта на цепь, и вдобавок на ней висел замок. Том остановился, сдерживая желание разнести сараюшку, и прислушался. Стояла полная тишина. Он осмотрел замок и обнаружил, что его оставили незапертым — замок болтался на цепи. Том выключил фонарик, приоткрыл дверь и скользнул внутрь.

Заслонив фонарь сложенными ладонями, он включил его, лишь чтобы оглядеться. Постройка, оказывается, скрывала проход в шахту: отверстие, вырубленное в каменистом склоне холма и дышавшее затхлым сырым воздухом. Вход был надежно огражден тяжелой железной решеткой, запертой на массивный висячий замок из цементированной стали.

Том слушал, стараясь не дышать. Из тоннеля не доносилось ни звука. Он потрогал замок — этот держался прочно. Том присел, достал фонарик и осмотрел земляной пол. В рыхлой грязи следы отпечатались очень отчетливо; они принадлежали человеку, носившему одиннадцатый или двенадцатый размер обуви[25]. Сбоку Том увидел борозды, оставленные подошвами Салли, и примятый участочек, где лежало тело — ее тело; должно быть, похититель положил свою ношу на землю, пока отпирал замок. Салли была без сознания. Том отогнал более жуткое предположение.

Он попытался перебрать свои возможности. Так или иначе, необходимо проникнуть в шахту. Возможно, удастся подманить похитителя к двери и застрелить его при первом приближении.

Том застыл, услыхав донесшийся из шахты слабый звук. Крик? Он не смел дохнуть. Через секунду снова раздался звук — слабый возглас, исказившийся в глубоком каменном колодце. Голос принадлежал мужчине.

Том ухватился за замок и потряс его, стараясь сломать, но замок не поддавался. Решетка была изготовлена из тяжелой стали и намертво вмурована в камень. Выломать ее не представлялось возможным.

Пока Том метался туда-сюда, он опять услышал гневный вопль, на этот раз прозвучавший гораздо громче и отчетливее. Удалось различить единственное слово — «сука».

Она там. Она жива!..

И тут раздался приглушенный гул выстрела.

15

В кабине «шевроле» 57-го года Боб Байлер включил радио и покрутил колесико настройки в надежде поймать свою любимую станцию «Старые хиты», вещавшую из Альбукерке, однако в приемнике лишь непрерывно шипело и потрескивало. Он выключил радио и в качестве утешения сделал хороший глоток виски «Джим Бим» — бутылка лежала тут же, на соседнем сиденье. Боб причмокнул и с довольным видом сложил губы в трубочку. Бутылка с глухим стуком шлепнулась обратно на сиденье. Он отер рукой щетинистый подбородок и широко улыбнулся своему несказанному везению.

Байлер уже перестал ломать голову над странным происшествием около «Санрайза». Кто-то угнал его «додж» и оставил ему шикарный классический «шеви», прямо с ключом, торчавшим в зажигании. Этот «шевроле» наверняка стоил раз в десять дороже старой колымаги Боба. Может, надо было вызвать полицию, но ведь все вышло вполне честно — грузовик Байлера угнали, а он взамен получил тачку угонщика. К тому же Боб уже заправился пинтой виски и находился не в том состоянии, чтоб звать легавых. Угнали-то его машину, а разве он обязан заявлять о пропаже своей же собственности?

Вдруг шины «шеви» шаркнули по обочине с правой стороны дороги. Байлер крутанул руль влево, чуть не съехал с шоссе, выровнял грузовик — колеса слабо заскрипели — и, наконец, снова вырулил на проезжую часть. Желтая пунктирная линия прямо, никуда не сворачивая, убегала в темноту, и Байлер поехал прямо по ней — так надежней, не собьешься. Он увидит фары приближающейся машины хоть за тысячу миль, и будет уйма времени, чтобы уступить дорогу. Для пущей концентрации внимания Байлер еще разок приложился к бутылке и, оторвавшись от горлышка, довольно чмокнул губами.

Был уже одиннадцатый час. К десяти тридцати Байлер доберется до Эспаколы. Боже, ну и устал же он! Долгонько пришлось ехать из Долорес, и вся эта езда — чтобы повидать дочку и ее никчемного безработного муженька. Поймать бы «Старые хиты» хоть в Санта-Фе — Элвис здорово поднимет настроение… Боб включил радио, покрутил колесико, нашел какую-то волну — там сквозь шум вроде пробивалась музыка — и остановился на ней. Может, ближе к городу прием станет лучше.

Вдалеке Байлер увидел свет фар и осторожно принял немного в сторону. Мимо пронеслась полицейская машина и стала уменьшаться в размерах прямо на глазах. Да, это точно полиция. Вот уже красные габаритные огни почти растворились в кромешной тьме. Но тут Байлер с тревогой заметил, что огоньки внезапно стали ярче: легавый затормозил. Затем последовала короткая тусклая вспышка, и мелькнул яркий белый свет фар — машина разворачивалась.

Вот черт!.. Байлер смахнул бутылку виски на пол и ногой запихнул ее под сиденье. Грузовик опять сошел с проезжей части, и Байлер поспешил сосредоточиться на дороге. Он снова вырулил на шоссе, отчего «шеви» качнуло. Проклятье, лучше притормозить и трюхать, как старая кляча. Взгляд Байлера перебегал с дороги на спидометр, а оттуда — на зеркало заднего вида. Боб делал ровно пятьдесят пять миль в час и был абсолютно уверен: когда мимо проезжал легавый, он шел максимум на шестидесяти, а ограничение-то здесь — шестьдесят пять. Байлер, подобно большинству вечно нетрезвых водителей, никогда не превышал скорость. Еще несколько минут его сердце бешено колотилось, потом он начал отходить. Легавый не врубил мигалку и за Байлером не гнался. Просто тащился на той же скорости, приотстав где-то на четверть мили, и все дела, — подумаешь, какой-нибудь патрульный на дежурство выехал. Байлер, вцепившись в руль, смотрел прямо перед собой и удерживал грузовик на пятидесяти пяти милях в час.