Читаем без скачивания Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи - Борис Соколов

Интересно, что Жуков высказывает Сталину свое удивление пассивным характером войны на Западе. Напомню читателям, что германское наступление здесь началось 10 мая 1940 года, и уже 11 мая Жуков узнал бы об этом из газет. В таком случае, первое свидание Жукова и Сталина должно было произойти не позднее 11 мая. Иначе жуковские слова об отсутствии активных боевых действий между германскими и англо-французскими войсками годились бы только для пьесы театра абсурда, а не для разговора с всесильным советским вождем. Если же Георгий Константинович, действительно, приехал в Москву только 15 мая, как утверждает М.М. Пилихин, то их встреча со Сталиным никак не могла произойти ранее 17-го числа того же месяца, поскольку и Жуков, и его двоюродный брат свидетельствуют, что с момента приезда до вызова в Кремль прошло несколько дней. Однако мне все-таки кажется наиболее вероятной дата первой встречи Сталина и Жукова не позднее 11 мая 1940 года. Но она могла произойти, с учетом времени отъезда Георгия Константиновича из Монголии, и раньше, 10-го или даже 9-го мая. И вот почему. В день встречи Сталин или уже знает о начавшемся германском наступлении, или уверен, что оно вот-вот последует. Немцы известили его о вторжении во Францию, Бельгию и Голландию утром 10 мая, практически одновременно с началом наступления, но Иосиф Виссарионович мог узнать о планах Гитлера и несколько раньше, из донесений разведки. Характерно, что Сталин предупреждает Жукова, что Чемберлену и Даладье очень скоро придется расплатиться за свою близорукую политику. Генерал же еще ничего об этом не знает и потому рассуждает о «странной войне» на Западе.

Сталин также сообщает Жукову, что Ворошилов снят с поста наркома обороны и заменен Тимошенко. Создается впечатление, что об этих важных кадровых перестановках в военном ведомстве Георгий Константинович еще не знает. Тогда встреча вообще должна была состояться не позже, чем утром 8-го мая. Ведь уже к вечеру этого дня Жуков не мог не знать о смене руководства наркомата обороны.

Вот о назначении Жукова командующим Киевским округом Сталин, по всей видимости, сообщил ему не на майской встрече, а позднее, 2 или 3 июня. Сразу же после этих встреч вышел указ о присвоении Жукову звания генерала армии. Командующий наиболее мощным по количеству войск и техники военным округом должен был иметь и соответствующее звание. Кстати сказать, командующий соседним Белорусским (позднее Западным особым) военным округом Д.Г. Павлов стал генералом армии только восемь месяцев спустя, в феврале 41-го. Вполне вероятно, что при первом свидании Сталин предложил Жукову подумать над предложением возглавить КОВО, а на одной из последующих встреч уже объявил ему об окончательно принятом решении.

Буденный в своих мемуарах рассказал, как было решено назначение Тимошенко вечером после первомайского парада, на даче у Сталина, где на праздничный ужин собрались члены Политбюро и высокопоставленные военные:

— Одного товарища народ прозвал железным наркомом. Вы не знаете, кого я имею в виду? — усмехнувшись в усы, спросил Сталин.

— Климента Ефремовича! — раздалось несколько голосов (вообще-то «железным наркомом» обычно именовали Ежова, но после смещения Николая Ивановича с поста главы карательного ведомства осенью 38-го этот титул перешел к Ворошилову, впрочем, ненадолго. — Б. С.).

— Ну, вот его и попросим принять руководство всей оборонной промышленностью, точнее — всем производством на нужды армии. А пост наркома обороны предложим… — Сталин обвел глазами присутствующих, — предложим тов. Тимошенко.

Сталин, хотя и подсластил горькую пилюлю отставки для Ворошилова, назначив бывшего луганского слесаря главой новосозданного Комитета обороны, курировавшего все отрасли промышленности, работающие для военных нужд, не удержался от скрытой иронии: «железному наркому» можно только за производством железок надзирать (благо — слесарь по гражданской профессии), а не Красной Армией командовать. Полководец-то из «друга Клима» никакой — финская война это хорошо доказала.

После предложения Сталиным кандидатуры Тимошенко за столом воцарилось неловкое молчание. Когда-то ведь новый нарком командовал дивизией в будённовской Первой Конной, а теперь становился начальником своего бывшего командарма, занимавшего посты командующего Московским военным округом и заместителя наркома обороны. Затянувшееся молчание прервал Молотов:

— Семен Михайлович может гордиться. Выдвигаем в наркомы человека, воспитанного Первой Конной.

— Мы учитывали этот момент, — заметил Сталин. — Товарищ Тимошенко — бывший подчиненный маршала Буденного (через несколько дней Семена Константиновича тоже сделали маршалом. — Б. С.). Доморощенные стратеги, конечно, будут строить разные предположения, но партия не может равняться на отсталые элементы. Товарищ Буденный не будет на нас в претензии. Нагрузку он несет большую, и, видимо, придется еще добавить. Ну, а товарища Тимошенко и начальника Генштаба попросим какое-то время заняться исключительно боевой подготовкой войск, учтя опыт финской войны.

— Два Семена, два конармейца сработаются, — подвел итог обсуждения Калинин.

Сталин был мастером создания систем «сдержек и противовесов», устраняющих любые потенциальные угрозы своей неограниченной власти. Вынужденный отказаться от преданного и недалекого Ворошилова, доказавшего полное несоответствие посту главы военного ведомства, Иосиф Виссарионович поставил на его место более молодого военачальника, в личной преданности которого не был полностью уверен. Почему же он предпочел Тимошенко тому же Буденному, который Сталина искренне любил? Вряд ли главную роль сыграло тут недостаточное знакомство Буденного с условиями современной войны. Семен Михайлович рассказывает в мемуарах, как при обсуждении в наркомате обороны вопроса, какой должна быть башня у нового танка Т-34, честно признался: «Я в танках мало что смыслю. Тут слово за специалистами». Но Тимошенко в танках смыслил не больше Буденного. Важнее было другое. У командарма Первой Конной со времен гражданской сохранялась немалая популярность и в войсках, и в народе. Еще в 1923 году Ворошилов писал Сталину, что Буденный «слишком крестьянин, чересчур популярен и весьма хитер… В будущем, в представлении наших врагов, Буденный должен сыграть роль какого-то спасителя (крестьянского вождя), возглавляющего „народное“ движение… Его необходимо использовать для революции целиком и полностью». Клим тогда с тревогой сообщал, что «на вопрос молодому красноармейцу, за что он будет драться, последний ответил: „За Буденного“. Ворошилов еще в 20-е годы опасался назначения Буденного наркомом земледелия, поскольку „бросать Буденного в крестьянско-земельную пучину было бы сумасшествием“. А если сейчас, в 40-м, назначить Буденного наркомом обороны, то красноармейцы могут пойти в бой: „За Буденного“, а не „За Сталина“. Доверять такому человеку руководство одной из самых мощных армий мира Сталин опасался. Неизвестно еще, как повернутся события. Вдруг придется пережить кризис типа коллективизации или новые военные неудачи, вроде финской. Как тогда себя поведет Семен Михайлович? Не захочет ли отправить Иосифа Виссарионовича на заслуженный отдых, а то и прямо в небесный штаб к врагу народа Тухачевскому? Лучше оставить Буденного вторым по значению человеком в наркомате обороны. Все равно Тимошенко не сможет всерьез командовать своим бывшим командующим. Буденный фактически будет от него независим и в случае чего доложит о любых подозрительных шагах нового наркома.