Читаем без скачивания Полководцы гражданской войны - Сергей Голубов

Прибыв в Поворино, Киквидзе получает из Кандауровки от рабочих порохового завода тревожную телеграмму: «Советская власть в Тамбове пала, спасайте!»

В это же время по телеграфу из Саратова предгубисполкома Антонов-Саратовский предложил Киквидзе двинуть дивизию на Тамбов, чтобы подавить белогвардейский переворот. Он предупреждал начдива о важности этой операции, так как тамбовский мятеж мог послужить сигналом для контрреволюционных выступлений в других городах.

Связи с Царицыном, где находился штаб округа, не было, и Киквидзе взял на себя ответственность выступить с частями на Тамбов. Тысяча красногвардейцев и эскадрон орденцев под командованием самого начдива двинулись в путь.

Тамбовщина давно бушевала. В городе хозяйничало белогвардейское офицерство, в селах — бандиты. Генерал Богданович, бывший командир полка старой армии, был душой заговора.

Под влиянием контрреволюционной агитации 1-й Социалистический полк, квартировавший в Тамбове, в ночь с 16 на 17 июня арестовал местную советскую власть. Большевики были брошены в тюрьмы, Г. Разживин — убит.

Белогвардейцы приступили к формированию своего правительства во главе с генералом Богдановичем.

Но солдаты мятежного полка скоро опомнились и начали арестовывать заговорщиков и освобождать арестованных. Заговор не успел разрастись, к прибытию первых частей дивизии Киквидзе восстание было уже ликвидировано, и лишь на окраинах шла перестрелка с белогвардейцами.

Несомненно, на быстроту подавления восстания оказали влияние слухи о подходе к городу красноармейских частей.

Несколько дней спустя 1-й Социалистический полк был выстроен перед зданием губкома. Нарушив глубокую тишину, к бойцам возмутившегося полка обратился начдив Киквидзе:

— Вы изменили советской власти, решайте сами, что с вами делать!

Полк просил дать ему возможность искупить свою вину на фронте. Так дивизия Киквидзе пополнилась еще одним пехотным полком — Тамбовским, который крепко держал свое слово и на деле доказал преданность советской власти.

А на Дону в это время не прекращались бои. Вернувшись в дивизию, Киквидзе с новой энергией обрушивает свои отряды на врагов. Бок о бок с киквидзевцами сражаются бойцы дивизий Сиверса и Миронова.

Охраняя самый ответственный участок железной дороги в районе Филоново — Поворино, дивизия Киквидзе в то же время непрерывно совершает налеты на белогвардейские отряды. Начдив лично ведет агитацию среди донского казачества, стремясь создать красные казачьи войска и двинуть их на борьбу с Красновым.

Киквидзе был умелым агитатором, обладал удивительной способностью завоевывать симпатии людей, привлекать их на свою сторону. К этому времени имя бесстрашного начдива было уже широко известно на Дону.

Достаточно было Киквидзе обратиться к крестьянам Семеновки, Мачехи, Тростянки, как все мужское население деревень, от подростков до стариков, пожелало организовать свой отряд и бороться вместе с дивизией за советскую власть. Так был создан Преображенский полк.

К концу 1918 года дивизия Киквидзе представляла весьма внушительную силу. Она имела 6 пехотных и 6 кавалерийских полков, бронепоезд, автобронероту, состоявшую из 10 бронемашин, прожекторную роту, 9 артиллерийских батарей, одну линейную батарею. Нужно было иметь недюжинные организаторские способности и большой полководческий талант, чтобы руководить такой большой массой бойцов и техники.

Киквидзе успевал повсюду. Трудно было представить, когда он спал. Начдив, казалось, не знал усталости. Его стройную, подтянутую фигуру можно было видеть впереди идущих в атаку бойцов. Не было лучшего рассказчика и танцора во время отдыха. От зоркого глаза начдива не могло ускользнуть ни одно нарушение дисциплины.

Будучи кристально честным человеком, Киквидзе особенно не терпел мародерства, разврата, пьянства. И надо отдать должное его бойцам. Равняясь на командира, они были нетерпимы к безобразиям и беспредельно преданы делу революции. Особенно требовательным был Киквидзе к командирам.

Во время боя под Преображенской особенно тяжелое положение сложилось на участке Тамбовского полка. В течение двух часов полк подвергался обстрелу со стороны белых и начал нести большие потери. Казалось, еще минута, и атака красногвардейцев захлебнется. В этот момент неожиданно для всех в цепь как вихрь ворвался Киквидзе с группой всадников. Отступление было приостановлено.

Оглядев поле боя, Киквидзе потребовал к себе командира полка. Но оказалось, что тот не принимал участия в бою. Боем руководил его заместитель Богданов. Грозно сдвинулись брови начдива, гневом засверкали глаза.

— Почему не на лошади? — обратился Киквидзе к Богданову. — Как же ты руководишь боем, не имея коня? Ты же не можешь быстро прийти туда, где должен быть по обстановке! — продолжал начдив.

После этого он велел немедленно выдать Богданову верховую лошадь и приказал ему принять командование полком. Прежнего командира за уклонение от участия в бою Киквидзе послал на передовую рядовым бойцом.

Зато сам начдив во время боя был всегда впереди, всегда на самом трудном участке. Его можно было видеть то ведущим в атаку кавалерийские полки, то спешащим на автомобиле на помощь пехоте, то в строю пехотинцев, атакующих противника.

Слава о его беспредельной храбрости разнеслась по всему фронту. Одно упоминание имени Киквидзе приводило в трепет белоказаков. Генерал Краснов объявил за голову красного «бандита» вознаграждение в размере 25 тысяч рублей золотом.

Узнав об этом, Васо не раз шутливо говорил друзьям:

— Может быть, вы меня продадите? Золото советской власти нужно!

Среди бедного крестьянства и казачества Донской области, сочувствующего советской власти, о бесстрашном грузине ходили настоящие легенды.

Да и как было не появиться таким рассказам, когда Киквидзе порою совершал вещи почти неправдоподобные!

Однажды разведчики убили нарочного, который вез секретную почту белоказакам. Из документов, обнаруженных в сумке убитого, стало ясно, что в одном из ближайших хуторов расположился штаб белоказачьей части, сдавшей Преображенскую. Из ставки сообщали, что в штаб направляется от Краснова офицер, грузинский князь, для расследования причин сдачи Преображенской.

Киквидзе прочитал документы, на минуту задумался, затем энергично встал и немедленно вызвал легковую машину.

Когда машина подъехала к помещению штаба, на крыльце появился бравый белогвардейский офицер в новенькой форме с погонами на плечах.

Шофер так и ахнул, узнав в офицере Киквидзе.