Читаем без скачивания Влюбленный игрок - Патриция Мэтьюз

– Знаю, и все равно так это оставлять нельзя. – Мэйсон возмущенно покачал головой. – Надо хотя бы попытаться наказать этого Мэфиса.

– Мы уже научены опытом, Энтони, и сами решаем свои проблемы. Когда-нибудь я придумаю, как свести счеты с Саймоном Мэфисом, – твердо заявила Кэт и тут вспомнила о более насущной проблеме. – Сейчас нам надо найти работу, чтобы прокормиться.

– Мое предложение остается в силе, – сказал Энтони. – Оно решит все твои проблемы.

Мик встрепенулся.

– Какое предложение, парень?

– Разве Кэт вам не говорила? – Энтони покачал головой. – Ну конечно, нет. Мне нужна медсестра на «Парацельсе». Кэт отлично подошла бы. Подожди, Кэт. – Он поднял руку, видя, что она хочет возразить. – Ты можешь жить на судне вместе с отцом, места хватит. Если с нами будет Мик, можно не бояться скандала.

– Скандала? Какого скандала? – спросил Мик, нахмурившись.

– Кэт боится, что, если она будет у меня работать, пойдут кривотолки, – поспешно объяснил Энтони.

– Клянусь Богом, я вырву языки тем, кто посмеет чернить доброе имя моей дочери! – выпалил Мик.

– На каждый роток не накинешь платок, – сказала Кэт. – Но ты неплохо придумал, Энтони. Если я буду жить на судне вместе с Миком, люди не подумают ничего плохого.

– Что-то ты не очень волновалась о людях, когда на вашей барже жил Морган Кейн, – резко сказал Энтони. – Хотя, на мой взгляд, здесь нет большой разницы.

Кэт почувствовала, что краснеет. Она не знала, что на это ответить.

– Что, получила? – спросил Мик со смехом. – Если вы хотите знать мое мнение, то я с радостью поменяю эту жалкую гостиницу на судно. Думаю, мы должны быть благодарны парню. И я считаю, что его предложение – не милостыня, ведь ты будешь у него работать. Скоро и я смогу помогать.

Кэт вздохнула. Она знала, что ей нечего возразить. Да у нее никогда и не было веских причин для отказа. Она не соглашалась на предложение Энтони из чистого упрямства и еще из-за странного ощущения, что такое согласие будет в некотором роде изменой Моргану.

Злясь на саму себя, она сказала:

– Ладно, Энтони, я согласна. И спасибо тебе.

Морган был доволен, что приехал на зиму в Новый Орлеан, и жалел только, что не был здесь раньше. Этот город был задуман и построен для удовольствий, особенно французский квартал. Здесь было много соблазнительных красоток с лучистыми глазками, и Морган не испытывал недостатка в женском обществе.

Он вернулся к старому занятию и зарабатывал себе на жизнь игрой, причем зарабатывал совсем неплохо. Однако совесть его не мучила. Почти каждый вечер в одном из отелей французского квартала можно было найти картежников, игравших в покер по-крупному. Все они были мужчинами богатыми и легко могли позволить себе проигрыш. Похоже, некоторым даже нравилось проигрывать. В этом квартале было много профессиональных игроков, и Морган имел возможность проверить свое мастерство, встречаясь в каждой партии с одним-двумя профессионалами.

Он довольно стабильно выигрывал и жил безбедно, даже откладывал. Шерман Моррисон хорошо заплатил ему за работу, этих денег хватило на очень большую ставку. Дядя сообщил Моргану в письме, что ему наконец удалось запретить лотереи в Пенсильвании. Легислатура штата отреагировала быстро, приняв жесткий закон против лотерей, и компания «Юнион кэнел лоттери» погорела.

Морган даже подумывал, не остаться ли ему в Новом Орлеане подольше. У него были апартаменты в одном из лучших отелей французского квартала, он хорошо ел и пил и состоял в приятных отношениях с креолкой Мари Рено. Эта стройная, очень привлекательная девушка красиво одевалась и была виртуозна в постели. Мари была женщиной для удовольствий, куртизанкой старой школы, приученной угождать мужским прихотям. На большее она и не претендовала. Ее содержание стоило недешево, но Моргану оно было по карману.

Однако еще не кончилась зима, как он забеспокоился. Да, он никому не делал зла, играя на большие ставки с людьми, которые могли себе это позволить, и все же в глубине души понимал, что игра никогда не станет его образом жизни. Такая жизнь слишком легка и приятна, в ней нет физического напряжения. Он достаточно насмотрелся на профессиональных картежников и знал, что игра разъедает нравственную основу человека. Как ни крути, а карты – занятие не слишком уважаемое, оно не приносило ему удовлетворения. Многие знакомые Моргану игроки твердили всем и каждому о своей честности, говоря, что никогда не унижались до мошенничества. Но рано или поздно от картежника отворачивалась удача, и тогда от отчаяния он начинал жульничать – прятал в рукаве туза и прочее – лишь бы вернуть свои деньги. Пока Моргану везло, ему ни разу не приходилось прибегать к нечестным методам, но он знал, что это только вопрос времени. К тому же он не мог забыть увиденное в Харрисберге, в доме правительства, – обезумевшую женщину, рвущую на себе волосы, и парня, убившего человека, а потом самого себя.

Праздник Марди Гра[4] несколько развеял скуку. Это было время безумного веселья. Французский квартал запрудили приезжие из других городов. Целую неделю шли нескончаемые вечеринки, почти все запреты были сняты, люди приятно проводили время. Морган принимал участие во всеобщем веселье и наслаждался жизнью.

В последний вечер он пришел с Мари на один из многочисленных балов-маскарадов. Придуманные ею костюмы обошлись Моргану недешево, но это было не страшно: два вечера назад он выиграл в покер пять тысяч долларов. На сегодняшний день это был его самый крупный выигрыш.

Мари пришла на бал в костюме Марии Антуанетты.

– А кем мне еще быть cheri? – спросила она с озорной усмешкой. – Меня назвали в ее честь, ты разве не знал?

Она настояла на том, чтобы Морган оделся Наполеоном и пришел на бал в парике и треуголке.

– Мне кажется, для Наполеона я несколько высоковат, – сухо заметил он. – А впрочем, какая разница? Лишь бы ты была довольна, милая Мари.

Они веселились, пили шампанское и танцевали до утра, а на рассвете в приподнятом настроении вернулись в отель. Во французском квартале еще гуляли, узкие улочки были полны народу. На порогах домов валялись пьяные, сжимая в руках бутылки.

В холле стояла огромная чаша с колотым льдом, из которой торчали бутылки шампанского для гостей. Мари подошла, достала одну бутылку и поспешила обратно к Моргану, качая ее на руках, как младенца.

– А тебе не много будет? – спросил Морган. – Мы всю ночь пили шампанское.

– Мне никогда ничего не бывает много! Разве вы это еще не поняли, мистер Кейн? – спросила она с лукавой улыбкой. – Да, я ненасытна, но живем один раз, и я хочу получить от жизни как можно больше удовольствий.