Читаем без скачивания Проект «Нужные дети» - Дмитрий Федотов

Я понял, что пора заканчивать наши игры, не то объявится подмога, и тогда без стрельбы уж точно не обойдется, а в санатории полно детей! Уйдя от очередной неуклюжей атаки своего «спарринг–партнера», я неожиданно вспомнил про парализатор, что дал мне Суркис еще в Томске для, так сказать, «полевых испытаний». Это весьма грозное и в то же время компактное оружие так и приехало со мной, точнее, в сумке Ракитина, в столицу, а теперь преспокойно лежало в кармане куртки.

Я тут же отскочил от своего бугая на пару шагов и выхватил парализатор. Детина, узрев в моих руках «ствол», замер, потом попятился. На его туповатой роже медленно проступил страх понимания. Но мне было не до сантиментов, поэтому я хладнокровно прицелился ему в лоб и нажал на спуск. Парень молча рухнул на пол, будто ему подрезали поджилки. Упав ничком, он сильно ударился лицом о линолеум, раскрашенный под дубовый паркет, и по светлым квадратам рисунка из–под носа охранника поплыла темно–красная струйка.

В тот же миг раздался звон разбитого стекла. Я обернулся и увидел возле подоконника раскрасневшегося Белогора. Похоже, его противник решил не испытывать далее судьбу и сбежать. Жаль, но сейчас надо было срочно выручать наших товарищей.

Я направил ствол парализатора на верзилу, зажавшего Ольгу в углу между столом медсестры и кушеткой и не дававшего ни малейшем возможности оттуда выбраться. Ласка буквально изнемогала, все беспорядочнее отражая точные, тяжеловесные удары. Я цинично выцелил затылок парня и надавил спуск. И ничего не произошло! Я нажал вторично — с тем же эффектом. Разбираться, что случилось с оружием, было некогда. Я сунул парализатор обратно в карман и кинулся на верзилу.

Он, похоже, был опытным бойцом, потому что почувствовал движение за спиной и неожиданно ловко выбросил мне навстречу ногу в классическом ушира–гери.19 Удар не достиг цели только потому, что я атаковал парня не по прямой, а по тангенциальной траектории, как это принято в русбое. Пропустив ногу верзилы над плечом, я ушел в полуприсед и подсек его опорную ногу, а затем, продолжая разворот, снова выпрямился и нанес добивающий «цеп» каблуком сверху вниз между лопаток.

Парень тяжело впечатался всей тушей в пол и остался лежать без движения. Ласка благодарно взглянула на меня и медленно сползла по стенке на кушетку, уронив тонкие руки. «Господи, да как же она ими отбивалась?! Ведь буквально, как спички…»

Позади послышался шум еще одного упавшего тела. Я глянул через плечо: Белогор уже бережно усаживал изрядно потрепанного Ракитина на уцелевший стул в противоположном углу, а его противник–кунфуист скорчился посреди коридора, тихо постанывая и держась за вывернутую лодыжку.

Пристроив Олега, волхв вернулся к выбитому окну и с интересом высунулся наружу. Подойдя к Стасу, я тоже посмотрел вниз. Вопреки нашим грустным предположениям, сбежавший эспер далеко не ушел. Он лежал там, прямо на обочине расчищенной дорожки, на животе, а на нем верхом, заломив экстрасенсу руки, восседал Секач и ухмылялся нам, показывая большой палец.

— Чисто сработано! — одновременно выдохнули мы со Стасом и также синхронно обернулись к полю брани.

— Мда, наворотили, — покачал Белогор растрепанной головой. — Надеюсь, никого не прибили?

— Думаю, нет, но проверить не помешает, — откликнулся я и пошел проверять недвижные тела. Убедившись, что пульс и дыхание есть у всех, вернулся к волхву и предложил: — Пошли детишек выручать?

— Да, конечно, — кивнул Стас и направился к закрытой двери первой палаты. Я двинулся ко второй.

Через пятнадцать минут мы знали, что в отделении содержалось тридцать три мальчика и девочки в возрасте от шести до одиннадцати лет, в том числе и пятнадцать томских детдомовцев. Почти половина ребят, видимо, уже прошли какую–то обработку, потому что выглядели действительно как настоящие аутисты. Среди обработанных оказались и трое «наших».

— Вот сволочи! — не выдержал я, почти со слезами, против воли наворачивающимися на глаза, заглядывая в бесстрастные личики и пытаясь поймать ускользающий взгляд хотя бы одного обработанного ребенка. — Найти бы эту мразь!..

— Ты не его имеешь в виду? — раздался за моей спиной усталый голос Ольги.

Я обернулся. Ласка стояла в дверях палаты, одной рукой держась за косяк, а другой, тем не менее, жестко прихватив за шиворот тощего, тщедушного субъекта в перепачканном пылью и паутиной медицинском халате. Я подошел к ним и сделал зверское лицо, что мне было совершенно нетрудно.

— Фамилия! — рявкнул я так, что хлюпик едва не рухнул на колени.

— По–помилуйте… — залепетал он. — Я… Горемыкин моя фамилия…

— Организация! Должность! — Я почти рычал и почти не притворялся, потому что понял: это один из них!

— Г–группа перспект–тивных исследований… п–психолог отдела п–подготовки в–волонтеров…

Точно, он и есть! У меня потемнело в глазах, я уже занес кулак и, наверное, прибил бы слизняка, но мою руку перехватила еще более крепкая рука.

— Так нельзя, друг, — спокойно произнес Белогор. — Он должен… они все будут отвечать по закону. У нас теперь достаточно доказательств, чтобы засадить их всех за решетку.

Я шумно выдохнул, разжал сведенные гневной судорогой пальцы. Огляделся, будто только что вошел. Ребятишки — кто с испугом, кто с надеждой, кто и с интересом смотрели на нас. Ласка уже снимала палату на видео, потом перешла в коридор.

— И что же вы творили тут с этими малышами? — спросил я докторишку почти спокойно.

— Основной задачей первичного тестирования, — зачастил он, поняв, что смерть его миновала, — являлось определение потенциального уровня экстрасенсорики каждого волонтера. На основе тестирования составлялась карта способностей и давалась первичная рекомендация, по каким параметрам вести дальнейшую обработку будущего эспера. Затем волонтерам вводился нейролептический комплекс для исключения риска возможного побега во время транспортировки их к месту постоянной дислокации…

— Какими методами проводилась ваша «дальнейшая обработка»?

— В основном применялся резонансный нейрогенератор, а также метаболическая активация серых зон коры головного мозга…

— Погоди, друг, — снова вмешался Белогор, — не трать время. Мы заберем директора, эспера и этого… врача с собой и снимем с них показания при свидетелях.

— Думаю, Энгельса как раз брать не надо, — рассудил я. — Дай–ка ему вместо этого установку, чтобы напрочь все забыл!

— А что, хорошая идея, — улыбнулся Стас. — Зови Сыча и Белку, пусть готовят детей к эвакуации. Будем и дальше действовать по нашей легенде.