Читаем без скачивания Дом, который построил Джек - Роберт Асприн

В первую экскурсию по Ист-Энду Скитера сопровождали два закаленных профессионала: Малькольм и Марго — они желали удостовериться, что он владеет ситуацией достаточно, чтобы отпускать его с парой конюхов. Они углубились в лабиринт грязных, зловонных улиц Уайтчепла за час до рассвета, но жизнь там уже била ключом. Обитатели этого печально известного района завтракали, опрокидывая в глотку галлоны дешевого джина и пива и закусывая это значительно меньшими количествами жареной рыбы с хлебом. Женщины, кряхтя, ковыляли по улицам, словно им не удалось прилечь за ночь. Собственно, так оно и было — если речь шла о проститутках, которым не удалось набрать денег на ночлежку. Спившиеся — а Скитер успел услышать достаточно разговоров, чтобы понять, что многие из этих женщин пьют горькую, — спустили свои с таким трудом заработанные гроши на пойло. Похоже, в здешней социальной среде это было обычным явлением.

Доверху груженные телеги и фургоны громыхали по Хаундсдич, Олдгейт-Хай-стрит и Коммершл-стрит; запряженные в них битюги обросли шерстью к зиме. На юг, к порту, тянулись фургоны с добром на экспорт во все концы мира, а навстречу им везли строевой лес, мешки хлопка, стопки шкур и мехов, слитки чугуна и меди для литейных мануфактур, вонючий дым из труб которых окрашивал небо над Уайтчеплом в черный цвет. Из открытых фабричных окон несся визг пил и лязг молотов.

И люди, люди повсюду: со въевшейся в кожу угольной пылью и фабричной копотью, которые не смыть дешевым щелочным мылом. Женщины в неряшливых платьях, несколько лет как вышедших из моды, пекли хлеб, тащили корзины с цветами, резали мясо за витринами мясных лавок, задние комнатки которых часто хранили страшную тайну подпольных абортов. Мужчины тащили на плечах мясные туши или корзины с потрошеной рыбой, направляясь на зловонные рынки, где бездомные кошки и жирные крысы дрались из-за потрохов или рыбьих голов. Другие толкали перед собой тачки с кирпичом или строительным камнем, тащили на кожаных ремнях точильные станки, переходя от порога к порогу с предложением поточить ножи. Мальчишки-посыльные тащили корзины овощей или тяжелые охапки газет. Некоторые торговали с тачек ржаво-красной кирпичной пылью, расфасованной в маленькие кульки. Какой-то мальчишка держал в руках настоящего хорька, а на потертом кожаном поводке — рыжего спаниеля.

— Боже праведный, он что, продает этого хорька? — изумленно спросил Скитер.

Малькольм проследил направление его взгляда.

— Нет, не продает. Этот мальчишка — крысолов. Чтобы крыс извести, надо хорька завести, — добавил он, явно цитируя народную мудрость. — Впрочем, большую часть дня он проводит в лучшей части города. Выводит крыс в домах богатых леди. Хорек выискивает их и выгоняет, а спаниель убивает.

— А мальчишка получает звонкую монету от пожилой леди, которая до истерики боится крыс, — предположил Скитер.

Марго покачала головой:

— Скорее от горничной или экономки, которая боится потерять место из-за того, что крысы прогрызли ход в кладовую или устроили гнездо в лучшем белье.

— Что ж, ясно, — вздохнул Скитер, когда мальчишка прошмыгнул мимо них, держа путь на запад. Тут он заметил длинный, узкий деревянный стол, на котором несколько девушек раскладывали для просушки какую-то странную, темную массу. — А эти-то что делают?

— Сушат спитой чай, — улыбнулся Малькольм.

— Сушат? Это еще зачем?

Марго хихикнула.

— На торговле спитым чаем наживают целые состояния. Экономки или кухарки в богатых домах продают за гроши спитой чай, потом вот эти девицы сушат его, придают ему товарный вид и продают в бедных кварталах.

— Спасибо, буду знать. Ни за что не буду покупать чай в этих краях. Что это за порошок они туда подсыпают? Вонь жуткая.

— Лучше не спрашивай, — успокоил его Малькольм.

— Пожалуй, ты не захотел бы знать и того, что здесь едят, — добавила Марго. — Здесь до сих пор нарушаются законы, запрещающие добавлять в пищу самую уж гадость. Ну, например, кирпичную пыль в колбасу — для цвета.

— И без ленча обойдусь. Я вообще не великий едок. — И правда, прожив пять лет в юрте Есугэя Доблестного, научишься затягивать пояс, если хочешь выжить. Впрочем, есть кирпичную пыль ему еще не приходилось, это точно. Тем временем они миновали «Десять Колоколов» — кабак, занявший стратегически выгодную точку на углу оживленных Коммершл-стрит и Фурнье, откуда уже виднелся блестящий шпиль церкви в Спитафилдз. Убого одетые мужчины у входа глазели на неспешно разгуливающих мимо усталых женщин. Те в свою очередь бросали на них оценивающие взгляды. Оборванная старуха, торговавшая у входа жареными каштанами, не обращала на проституток внимания, сосредоточив его исключительно на покупателях. Одна из женщин остановилась отдохнуть, прислонившись к стене, но ее тут же согнал с места констебль.

— Давай двигай, покуда не забрал тебя в участок! Женщина отвечала ему не на чистом английском — Скитер так и не понял этих выпаленных очередью неразборчивых слогов, — но послушно двинулась дальше по улице. Скитер почесал в затылке.

— Что это они, а?

— Им не разрешается занимать какое-то определенное место, — тихо ответил Малькольм. — Им положено все время ходить. Они переходят от паба к пабу или просто кружат вокруг таких зданий, как церковь Святого Ботольфа. Ее здесь так и называют: «потаскушья церковь». Иногда они циркулируют по определенным участкам, но не останавливаются надолго, чтобы их не арестовали. Так, Мэри Келли патрулирует участок, прилегающий к «Десяти Колоколам» — вот здесь. Говорят, она очень ревниво охраняет свою территорию. Но, конечно, это может быть просто выдумка завистниц. Она очень хороша собой и живого нрава. Она любит петь, а мужчинам это нравится.

— Женщины вроде Лиз Страйд, — вмешалась в их разговор Марго, — наверняка терпеть ее не могут за это.

Скитер видел фотографии Длинной Лиз — мужеподобной шведки с лошадиным лицом и ртом, в котором недоставало половины зубов. Не повезло с внешностью бедняге. Говорили, ее сожитель был совершенно раздавлен ее смертью.

— Ладно, — прокашлялся Скитер. — Откуда мы начнем? Я и не представлял, что Ист-Энд так велик.

— Тьфу, это еще что, — ухмыльнулась Марго. — Видел бы ты доки. Причалы тянутся до бесконечности. Малькольм искоса посмотрел на свою невесту.

— Боюсь, мистер Джексон еще более чем успеет прогуляться по портовым кварталам до окончания этой истории. Что ж, мистер Джексон, вы познакомились немного с Уайтчеплом, так что имеете представление об этих местах. Я предложил бы начать с Миддлсекс-стрит. Если они покупали свой гардероб в Ист-Энде, это наиболее вероятное место.

— Что ж, ведите, — покорно вздохнул Скитер. Малькольм повел их мимо храма Христа, выделявшегося ярким белым пятном на фоне окружающей закопченной застройки, и свернул к расположенной в квартале к западу Миддлсекс-стрит. Воскресный платяной рынок, давший улице ее знаменитое прозвище, был, разумеется, закрыт, но магазины, торговавшие недорогой готовой одеждой, уже работали. Малькольм распахнул дверь ближнего к ним, пропуская внутрь Скитера и Марго. Стоило двери с тяжелым стуком закрыться за ними, как бедно одетая, но чисто умытая девушка за прилавком с подозрением уставилась на их дорогие костюмы.

— Чего нужно? — не самым любезным тоном поинтересовалась она. — Уж не покупать ли чего? Свое-то платье, поди, не здесь брали, а?

Малькольм снял цилиндр.

— Доброе утро, мисс. Конечно, нет, вы весьма наблюдательны. Мы только надеялись, что вы смогли бы нам помочь. Мы кое-кого ищем.

— Голову-то мне не дурите, я сроду никого не закладывала, — буркнула девица.

Малькольм как бы невзначай извлек из кармана блестящий шиллинг.

— Джентльмены, которых мы разыскиваем, мисс, — иностранцы. Иностранные воры и мошенники. Они обманули вот эту молодую леди на значительную сумму денег, расплатившись фальшивыми банкнотами, да и меня изрядно подвели, отдав своими фальшивками выигрыш в карты неделю назад.

— Сделайте, грит, одолжение, мисс, — заговорила вдруг Марго совершенно незнакомым Скитеру голосом, — у меня, грит, мельче ничего не найдется, так я ему цельных четыре квида сдачи дала — больше, чем та бумага стоит, на которой он сам их напечатал, поганец.

Девица удивленно округлила глаза. То ли ист-эндский говор Марго, то ли правдоподобность поведанного ею рассказа, то ли обе эти причины вместе стали тому причиной, но от подозрительности не осталось и следа. Скитер выступил вперед, держа в руке одну из Голдиных банкнот.

— Моя фамилия Джексон, мэм, я из Америки. Я выслеживаю этих преступников от самого Нью-Йорка, где они подделывали доллары. Вот одна из их фальшивок. — Он поднял ассигнацию и подержал, чтобы девушка хорошенько ее разглядела, потом достал фотографии. — Вы не видели никого из этих людей?