Читаем без скачивания Изгнание владыки - Григорий Адамов

Пройдя мимо палубной надстройки, Дмитрий Александрович остановился и, поколебавшись мгновение сказал:

— Подожди меня здесь, Дима. Я на минутку забегу к себе.

Он быстро направился к своей каюте.

— Часа четыре не наблюдал… мало ли что… — бормотал он, открывая дверь.

Дмитрий Александрович включил аппарат телевизефона и поспешно набрал волну. Экран засветился, и на нем появился участок слабо освещенного и тесно заставленного грузами помещения. С минуту Дмитрий Александрович манипулировал экраном так, что на нем появлялись и исчезали все новые участки помещения. Затем, словно убедившись в бесцельности этих поисков, он выключил аппарат, вновь включил и набрал новую волну. На экране появилось помещение, похожее на прежнее. Но здесь в дальнем углу копошилась согнутая фигура человека.

Дмитрий Александрович внимательно смотрел на экран.

Человек на экране выпрямился. Он был одет в широкую одежду вроде плаща, и лицо его было скрыто глубоко надвинутым капюшоном. Стоял он у какого-то высокого, узкого предмета с блестящими головками на передней стороне. Вот он поднял согнутую руку, словно смотря на часы. Другой рукой человек осторожно вращал одну из головок.

Дмитрий Александрович, почти не дыша, нагнулся к экрану.

Человек вдруг начал торопливо закрывать тюками и ящиками узкий предмет, которым он только что занимался. И едва этот предмет скрылся из виду, человек резко повернулся и чуть не бегом кинулся к выходу.

Дмитрий Александрович шумно перевел дыхание и провел рукой по покрасневшему лбу. Затем он быстро выключил аппарат и, немедленно включив его, набрал новую волну.

На экране появился капитан “Чапаева”.

Увидев Дмитрия Александровича, он встрепенулся и живо спросил:

— В чем дело, товарищ майор?

— Немедленно направьте людей для обыска во всех грузовых трюмах “Чапаева”. Только никого не берите из трюмной команды. Искать нужно длинные узкие черные ящики с блестящими головками на одной стороне. Я встречу вас лично у кормового трюма номер два.

Лицо капитана Левады стало белым, как листок лежавшей перед ним бумаги. Он хрипло произнес:

— Слушаю, товарищ майор! Будет сделано!

На корме у трюма Дмитрий Александрович нашел старшего помощника капитана с двумя людьми из экипажа судна. Пока открывали люк и опускались в трюм, подошел и капитан Левада.

— Люди разосланы во все трюмы, — тоном рапорта доложил он Дмитрию Александровичу.

Ящик быстро нашли в месте, указанном Дмитрием Александровичем. Майор отстранил от него людей и приблизил ухо к одной из алюминиевых головок. Послышалось спокойное тиканье часового механизма. Майор уверенным движением нажал и повернул головку против указания стрелки на ней.

Тиканье прекратилось.

Дмитрий Александрович выпрямился и облегченно вздохнул.

— На лед! — приказал он и обратился к капитану Леваде: — Поступайте таким же образом, с другими снарядами, если найдутся, и выносите их на лед. Прикажите искать на электроходе человека в плаще и капюшоне с кисточкой. Через пять минут встречу вас у трюма номер пять.

Он быстро поднялся на палубу и направился к трапу, у которого оставил Диму с Плутоном. Они стояли за каютами, прижавшись в углу, спасаясь от колючего снежного вихря, врывавшегося на палубу сквозь открытый борт.

— Извини, Дима, я немного задержался, — сказал майор спокойным тоном, словно он уходил выпить стакан лимонаду. — Ты не замерз?

— Нет, ничего, Дмитрий Александрович. Пойдем в кают-компанию?

— Сходи уж один, голубчик. Мне надо сначала кончить одно маленькое дело, а потом и я туда явлюсь.

Они собирались разойтись в противоположные стороны, когда Дмитрий Александрович окликнул мальчика:

— Ты не видел, Дима: здесь никто не проходил?

— Проходил. Только не здесь, а по трапу на лед, И пурги не побоялся.

Дмитрий Александрович остановился и внимательно посмотрел на Диму.

— Ты не ошибся, Дима? — спросил он серьезным тоном.

— Как ошибся? — ответил Дима. — Я ясно видел сквозь снег. Он очень быстро пробежал. Я даже подумал, не Георгий ли Николаевич. Доха очень похожа.

— Ты же сказал, что он спит в каюте!

— Ну да! Спал, когда мы с Плутоном выходили.

— Беги скорей к себе в каюту! Проверь, но не буди его. Я подожду тебя здесь. Плутона оставь со мной.

— Хорошо, Дмитрий Александрович. Плутон, останься!

Дима скрылся за штурманской рубкой.

Подавшись вперед, Дмитрий Александрович силился что-нибудь рассмотреть в кромешной белой мгле, бесновавшейся вокруг корабля, что-нибудь расслышать сквозь рев усиливавшегося ветра. Но ничего нельзя было разобрать в адском вихре за прозрачными стенами корабля.

Через минуту с левого борта донеслись голоса перекликающихся людей, топот ног и гул мотора. На борт поднимали какой-то тяжелый предмет.

“Левобортовый трап убирают”, — с беспокойством подумал Дмитрий Александрович и оглянулся.

Из-за штурманской рубки вынырнул Дима.

— Ну что? — быстро спросил Дмитрий Александрович.

— Его нет в каюте, — задыхаясь, ответил мальчик. — И дохи его нет. И бинокля нет…

— Значит, это был он?

— Он, Дмитрий Александрович! — испуганно, заразившись тревогой Дмитрия Александровича, крикнул Дима. — Он был в дохе, с кисточкой на капюшоне! Я ни у кого не видел такой кисточки.

Дмитрий Александрович одним движением натянул на голову шлем своего электрифицированного костюма и бросился к трапу.

— Я побегу за ним! — крикнул он Диме на ходу. — Дай мне Плутона!

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Дима тоже натянул на себя шлем и кинулся за Дмитрием Александровичем, крича:

— Я тоже! Я с вами! Плутон не пойдет без меня! Они сбежали почти одновременно с трапа все трое — Дмитрий Александрович, Дима и Плутон — и сразу потонули в воющем и крутящем снежном вихре.

— Давай руку! — прокричал Дмитрий Александрович. — В какую сторону он побежал?

— Направо! К корме! — с трудом выкрикнул Дима, не имея сил вздохнуть, так как ветер забивал ему рот и ноздри.

Молча, наклонив голову и крепко держа Диму за руку, Дмитрий Александрович бросился направо. Ветер накинулся на них, швыряя в лицо колючий снег и сбивая с ног.

Не отпуская руки Дмитрия Александровича, Дима спотыкался о неровный лед, проваливался по колено, опять поднимался и бежал дальше. Дмитрий Александрович шагал, сжав зубы, пронизывая глазами белую вертящуюся мглу. Через несколько шагов корабль пропал из виду, но неожиданно все вокруг озарилось странным молочно-сиреневым светом. Это вспыхнули восемь мощных прожекторов “Чапаева”, но пользы от них было столько же, сколько от свечи. Дальше протянутой руки ничего нельзя было разобрать в снежной волнующейся пелене.