Читаем без скачивания Русская идея и американская мечта — единство и борьба противоположностей - Елена Головина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последняя тема была о цифровизации (четвёртая промышленная революция). Четвёртая промышленная революция, как раз связанная с компьютерными технологиями, интернетом, цифровизацией, была хорошо освящена в книге Клауса Шваба «Четвёртая промышленная революция» (Эксмо, 2020), который и ввёл этот новый термин, поскольку до этого мы жили в Третьей промышленной революции. Клаус Шваб является также Президентом Всемирного экономического форума в Давосе. Для Форума 2022 была подготовлена целая программа — видение развития мира на ближайшие пять лет. Цифровизация и зелёный переход (переход на экологически чистые источники энергии) — два кита в этой программе. Предполагается, что развитие событий в мире осуществляется по двум осям. Одна ось — переход в виртуальный мир (больше цифровизации) от реального, другая ось — от фрагментированного (независимого) до интегрированного мира. Четыре квадрата, поделённых этими осями, представляют собой четыре варианта развития. Виртуальные экономики последние годы стали всё переводить онлайн, происходит цифровизация не только экономики, но и людей и социальных структур.
Четыре сценария для будущего. Сценарий 1: Глобализация 5.0: восстановление (наибольшая интеграция, наибольшая цифровизация). В программе утверждается: «Общее процветание — за счёт усиления социально-экономической и технологической интеграции, укрепление региональных и глобальных альянсов, восстановление и диверсификация цепочек поставок, высокой мобильности рабочей силы и данных, распространение инноваций в товарах и услугах». Всё это — приманка для развивающихся стран. Сырьевые страны и остаются сырьевыми странами, с менее развитой экономикой. Более легкая миграция людей, в том числе краткосрочная, означает, что будет легче нанимать людей в разных точках мира. Кадры должны готовить государства. Этот вариант рассматривается как самый благоприятный.
Сценарий 2: Аналоговые сети: виртуальный национализм. Этот сценарий предполагает физическую интеграцию (нет войн) и виртуальную фрагментацию. Весь мир живёт в одной парадигме, но национальные правительства пытаются поставить цифровизацию для своих платформ, возникают проблемы кибербезопасности. Каждая страна пытается достичь своих преимуществ. Несколько сплинтернетов — интернет в определённых регионах свой, как в Китае, то есть свой контроль. Неадекватные правила конфиденциальности с точки зрения глобалистов. Отсутствие должной степени цифровизации — проблема к подключению к глобальным технологическим подходам. Фрагментация, растёт протекционизм, усиливается дезинформация (если точка зрения отлична от глобалистов), кибервойны — вот явления во втором сценарии. Дезинформация также угрожает мобильности рабочей силы. Существование спонсированных государством монополий на техносферу, где есть свой интернет, свои платформы. Те государства, которые не имеют свою платформу, должны присоединиться. Здесь, по мнению авторов проекта, происходит резкое возрастание стоимости энергии и стоимости жизни.
Сценарий 3: Виртуальная интеграция, физическая фрагментация. Каждая страна занимается цифровизацией, и происходит их интеграция. Цифровой Левиафан управляет миром, но есть разные страны, которые тянут одеяло на себя. После потрясений (эпидемия, война, голод) каждая страна борется по-своему. Цифровые экономики охватывают весь мир — метамир один, единые правила кибербезопасности, происходит переоценка технологических активов, которые завышены. Отрицательная характеристика этого сценария (с точки зрения авторов) — существование разных стран, соперничество между ними — дефицит товаров, потери от экспорта сырья.
Сценарий 4: Автократический мир: системная фрагментация. Самый неблагоприятный сценарий с точки зрения глобалистов, в котором мы живём сейчас. Лидеры вынуждены обращать внимание внутрь своих стран. Страны стремятся к большему контролю над информацией. Виртуальное, физическое сотрудничество происходит внутри зон влияния. Усиливается милитаризации экономики (Германия будет вооружаться). Уровень жизни падает, социальные гарантии сокращаются, наблюдаются рост политической нестабильности, рост на оборону, рост цен. Экономическая изолированность приводит к экономическому застою. Мировое производство значительно сокращается, голод, качество услуг сокращается, неспособность построить собственные производственные цепочки (в том числе в России).
Эта программа — попытка убедить развивающиеся страны двигаться в направлении всеобщей интеграции и зелёной революции. Во всех четырёх сценариях человек должен сначала жить хуже, но потом будет виртуальный мир и всё улучшится. Я не уверена, что отказ от национальных интересов приносит какие-то выгоды. Единый виртуальный мир выгоден тем, кто этим миром управляет, вне всяких сомнений. Для развивающихся стран, например, мобильность людей будет только во зло, поскольку подготовка профессиональных кадров и цифровые данные об этом в единой сети будут означать, что они могут быть использованы (когда надо, возможно на краткий период, что и предусматривается в программе) в тех странах, где платить будут больше, от чего развивающиеся страны вряд ли будут в выигрыше.
Сейчас существуют две модели цивилизации — англосаксонская (уже сотни лет) и китайская (поскольку огромный Китай — это цивилизация сама по себе).
Международная задача России — создать такую модель, к которой бы потянулись развивающиеся страны. Построить неэксплуатационную модель взаимоотношений между людьми, чтобы люди могли объединиться. Сейчас англосаксонская платформа построена на агрессивной эксплуатации мира. Конкурирующие технологические модели будут соревноваться между собой, утратится монопольность. Эти модели будут заинтересованы в поддержке, участии развивающихся стран, и уже одно это приведёт к смягчению, созданию более благоприятных условий для развития их экономик. Россия способна объединять вокруг себя много народов, это уже доказано тысячелетней историей. И по крайней мере, с одной из таких цивилизаций (Китай) установлены хорошие отношения; дружба цивилизаций, а не их война должна быть в основе мирового устройства.
Сейчас система в России — дикий капитализм. За прошедшие с распада Советского Союза 30 лет не изменились кардинально ни российская элита, ни ее связи с Западом и желание быть частью глобального капитализма с его культурными и моральными ценностями. Первым отрезвлением для российской элиты стали санкции, введенные Западом, заморозка банковских счетов, потеря собственности на Западе. Вторым звонком оказалось начало СВО на Донбассе. Война на Донбассе является борьбой цивилизации, и ее невозможно выиграть, опираясь на такую элиту, экономику, идеологию. Если в военной сфере за последние 20 лет были успехи в создании новых, уникальных видов вооружения, обновлении армии, то в идеологической области ещё только предстоит начать и создать соответствующую идеологию, т. к. Россия за последние 30 лет от нее совсем избавилась. Хотя, например, в образовании наконец произошел отказ от болонской системы, но если посмотреть на программу русской литературы в школе, то там все ещё выброшены произведения, воспитывающие патриотизм, зато продолжают насаждаться книги Солженицына с их преувеличенной и даже фальшивой картиной советского прошлого. Многие политологи считают, что новая идеология могла бы базироваться на идее русского мира, которая очень популярна на Донбассе.
Россия двигалась до 2007 года в сторону американской мечты, но поскольку это получалось плохо — население нищало, и только небольшая часть в результате коррупции обогащалась, то требовалась новая установка, иначе это
