Читаем без скачивания Потерянные в прямом эфире (СИ) - Евстигнеева Алиса

— Ну давай, спрашивай. Если устраивать эмоциональный стриптиз, то уж полностью.

— После всего того, что случилось… Зачем ты решился на… интрижку со мной? У тебя уже были последствия от отношений на работе.

Он усмехнулся и даже немного расслабился.

— А здесь всё просто. Ты мне понравилась. По-настоящему понравилась. Помнишь тот день, когда ты разгромила компьютер в офисе? У меня ещё встал на тебя. Я не врал, когда говорил, что со мной такого давно не было. А ты достоверно отбивалась от меня, заявляя, что тебе не нужны никакие отношения. И я подумал, что у нас с тобой может случиться замечательный летний роман.

— Мда, случился…

— Но знаешь, — Игорь заглянул мне в глаза и неожиданно коснулся моей щеки, — как бы оно ни было, я ни о чём не жалею.

***

Эту ночь мы провели вместе, без интима, просто лёжа под одним одеялом. Он держался за мой живот, а я прижималась лбом к его плечу.

***

С этого памятного момента Вячеслав Макаров стал частым гостем у нас. Иногда мне казалось, что он просто не мог пережить того факта, что целых полгода был не в курсе личной жизни друга. Но стоит отдать должное, товарищ из него вышел неплохой, по крайней мере для Ключевского. Искренне  заботясь о своём приятеле, он честно выполнял свою миссию: стандартно раз в неделю появлялся на пороге нашего дома, смеряя меня оценивающим взглядом, словно прикидывая в голове, насколько глубоко я успела всадить свои коготки в «бедного» Игоря Валерьевича. Игорю это казалось забавным, а вот меня бесило. Славе даже ничего говорить не надо было, я и так видела все его подозрения насквозь. Выходило, что мне опять нужно было оправдываться, а ведь, окончательно разорвав отношения с матерью и отчимом, я надеялась, что с этой стороной моей жизни покончено. Но если отчиму даже в свои самые безбашенные годы я сказать ничего не могла, то само присутствие Макарова становилось тем ещё вызовом.

Ладно, признаюсь честно, по большей части все наши конфликты начинались с моей подачи — в остротах, подколках и раздувании проблем из ничего я была мастер.

— И чего ты к нему цепляешься? — не выдержал однажды Игорь. — Хочешь, скажу Славке, чтобы не приходил?

— Ага, — вспыхнула я, — чтобы он окончательно уверился, что я тебя в свои сети захватила.

— А ты не захватила? — усмехнулся Игорь, явно не принимая всерьёз мои опасения.

— Я вообще молчать могу, — разобиделась вконец.

Ключевский беспомощно закатил глаза и обнял меня.

— Мы с тобой ссоримся, как супружеская пара, прожившая в браке лет двадцать.

— Чур меня, — фыркнула, потеплев от его внимания.

— Ну-ну, вот куплю тебе скалку и бигуди…

— И фартук, — добавила я. — Ещё фартук нужен, ну, такой… мукой заляпанный.

— Будет тебе фартук.

***

Шёл конец седьмого месяца моей беременности, и временами гормоны продолжали чудить, вынуждая реагировать на многие вещи чересчур эмоционально. Ибо чем ещё объяснить мои слёзы умиления, когда Игорь в качестве шутки таки притащил мне фартук с ромашками?

Чем меньше оставалось времени до родов, тем нервознее я становилась. Мне всё ещё было непросто смириться со своим положением, и неопределённость будущих перспектив вызывала во мне лишь острые приступы паники, с которыми нужно было что-то делать и куда-то выплёскивать.

Возможно, именно поэтому я с таким упоением продолжала выяснять отношения с рыжим Макаровым и с безрассудной готовностью отвечала на все скандалы Ольги Вениаминовны. Ведь это было куда проще — злиться на них, — чем переживать всю ту тревогу, что бушевала у меня на душе. Но тогда я этого не понимала.

Наши отношения с Игорем приняли странный поворот: они стали размереннее и спокойнее, я вроде как перестала обижаться на него из-за того, что он не способен полюбить меня. Но ведь это не означало, что мне этого не хотелось.

Однажды я не утерпела и спросила:

— Почему ты уверен, что этот ребёнок — твой?

Он оторвался от монитора ноутбука и изогнул бровь:

— Но он же мой, — даже не берусь сказать, что это было: вопрос или утверждение.

— Твой, — кивнула я головой. — Просто ты никогда об этом не спрашивал.

— Просто если бы это было не так, ты бы мне сказала.

Моя челюсть самым натуральным образом отвалилась вниз.

— То есть ты настолько доверяешь мне?

— Да.

Вот так вот просто.

Игорь сумел поставить меня в абсолютный тупик всего лишь двумя буквами.

Иногда у меня складывалось впечатление, что он вообще был единственным человеком, который верил в меня. Без всякого осуждения, принимая меня такой, какая я есть. Конечно, временами я злила его, раздражала, да и от попыток повоспитывать меня отказаться просто так у него не выходило. Но Игорь никогда не переделывал меня, временами поддерживая в моих безумствах, подстраховывая и не давая разбиться.

Но мне, как всегда, было мало.

Глава 18

Наверное, мне хотелось отомстить, цапнуть в ответ за то, что опять поставил на первое место не меня… А может быть, всё дело было во взбунтовавшейся совести, которую ему таки удалось задеть, но сдаваться так легко я не планировала. Мне едва ли не физически было необходимо, чтобы Игорь признался в том, что все эти годы ему было не всё равно.

Но Ключевский, как обычно, переиграл меня, остервенело впившись в мои губы поцелуем.

Это произошло настолько неожиданно, что ни единая мысль в моей голове не смогла оформиться во что-то целостное, дабы подсказать, что делать. Мне хотелось всего и… сразу. Оттолкнуть, ударить, наорать. Ухватиться покрепче, прижаться всем телом и не отпускать. Замереть, ловя момент, расплакаться и отдаться на волю случую.

Но я просто стояла, позволяя ему целовать меня, при этом задыхаясь и медленно сходя с ума.

Наконец-то Игорь прекратил эту пытку для нас обоих, оторвавшись и тяжело дыша. Его потряхивало. Мужские руки легли мне на плечи, а лоб уткнулся в мой, что было не так уж просто из-за разницы в росте.

«Почему так? Почему сейчас?» — крутилось в голове. Я вдруг подумала, что целуй он меня так четырнадцать лет назад, то всё сложилось бы совсем иначе.

Одинокая слеза сорвалась с моих ресниц. Это не так уж и просто — осознавать, что вы оба глупцы, умудрившиеся упустить в этой жизни едва ли не самое ценное.

— Почему сейчас… — прошептал Ключевский, словно озвучивая мои мысли вслух.

Я не знала, да и не хотела знать. Ведь это означало бы, что всё можно было исправить ещё тогда… А мы лишь доломали то немногое, что связывало нас, разбежавшись по разным углам.

Что-то раскалённо-острое пронизывало меня насквозь, выбивая остатки воздуха из лёгких. Я задыхалась. Меня тошнило. Казалось, что так плохо не было ещё никогда. И дело заключалось не только в тоске по Игорю: скорбь по не случившемуся прошлому я-Игорь-Сеня оказалась куда сильнее. Ведь всё могло бы быть. Но нет.

И чтобы не развалиться окончательно на части, я прижалась к его губам. Мой поцелуй был другим: неспешным, испуганным, болезненным… Игорь с готовностью отвечал мне, вторя каждому движению.

Мы целовались долго, позабыв обо всём на свете. Мимо нас нескончаемым потоком шли люди, где-то там гудели машины, шумело наземное метро. Москва жила своей жизнью, и лишь мы вдвоём окончательно потерялись в паутине наших взаимоотношений.

А потом… Мы просто разошлись в разные стороны, даже не взглянув друг другу в глаза.

Нам нужны были время и капелька благоразумия.

***

Первым делом я поехала домой. К себе домой. Приняв холодный душ, переоделась в свежую одежду.

Меня всё ещё ломало изнутри, хотя, казалось бы, ну что такого произошло? Поспорили, поцеловались и даже не сказали ничего нового. Но душа всё равно не находила себе места, уж больно красноречивый поцелуй у нас вышел. Такое бывает, когда слов не хватает. И не было в нём ни страсти, ни прощения. Злость и боль. Вот наш удел.