Читаем без скачивания Воронье живучее - Джалол Икрами
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через минуту Бурихон спросил себя: а куда бежать? Разве скроешься от НКВД? — Он понимал, что любой неосторожный шаг лишь ускорит его разоблачение. Следовательно, нельзя поддаваться панике. Нужно как можно скорее связаться и посоветоваться с ака Мулло. Если кто и поможет, то только он. Ака Мулло в курсе всех событий, знает, что к чему, и может найти выход из любого положения, у него влиятельные связи, повсюду есть свои люди, он…
Бурихон не успел додумать до конца, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел… ака Мулло. Сам, собственной персоной! У Бурихона даже челюсть отвисла от неожиданности и изумления. Есть древняя притча о человеке, который, измучившись, долго взывал к богу, умолял ниспослать на него свою благодать и помочь в трудностях, однако бог был глух и нем. Тогда человек в сердцах помянул коварного черта, источника всех прегрешений, бед и несчастий, и черт оказался тут как тут и — надо же — помог человеку.
— Чему удивляешься? — услышал Бурихон голос Мулло Хокироха, не забывшего плотно закрыть дверь.
Бурихон протер глаза — не наваждение ли? — и, подумав, что ака Мулло и вправду подобен святым провидцам, торопливо поднялся навстречу.
— Если назову вас вещим, не ошибусь! — с чувством воскликнул он.
— Ты поверил в это только сейчас? — полушутливо-полусерьезно произнес Мулло Хокирох и кивком показал на письменный стол с бумагами, юридическими справочниками и кодексами: — Займи свое место, сядь в кресло, оно украшает тебя!
— Э-э, — вздохнул Бурихон, разом скиснув. — Подгнило кресло, подточили его черви…
— Не говори так, не смей! — сердито перебил Мулло Хокирох и даже топнул ногой. — Упаси боже от дурных мыслей. Все, что ни делается, говорят, — к лучшему. Бог вымочит, бог и высушит. Говори, что случилось. Чего вздыхаешь?! Отчего такой бледный?
Бурихон подробно пересказал разговор, состоявшийся в кабинете первого секретаря райкома. Старик внимательно выслушал его, усмехнулся и махнул рукой:
— Ничего страшного!
— Как «ничего страшного»?
— Так, ерунда! Можешь успокоиться: я затеял все эти дела, ключ от них у меня в руках. Как поверну, так и будет.
Ошеломленный Бурихон уставился на старика тупым, ничего не смыслящим взором, по-детски разинув рот.
— Нас никто не слышит? — спросил Мулло Хокирох.
Дважды повторив вопрос и услышав наконец-то утвердительный ответ, сказал:
— Наш секретарь райкома — тертый и мятый, его голыми руками не возьмешь. Умным оказался, дьявол, и прозорливым. Они там правильно решили, что завмаг бежал благодаря Шерхону. Да, да, не таращь глаза! Если бы не Шерхон, он сгнил бы в тюрьме. Ты знаешь, пока не появился Шерхон, я намеревался засудить его, сам предъявил иск и готовился стать главным свидетелем обвинения. Так это называется на твоем юридическом языке? — Старик усмехнулся. — Твой Шерхон заставил меня передумать. Я понял, что этот идиот может пойти на любую подлость. Да, да, начнет, спасая себя, копаться в наших делах и оставит нас с тобой в дураках, а ничего не найдет — прирежет. Поэтому я решил выбрать из двух зол меньшее и велел ребятам устроить завмагу побег.
Бурихон закусил нижнюю губу и не знал, что сказать. Сперва ему стало зябко, потом бросило в жар. Господи, что творит этот старик? Ради своей шкуры он не останавливается ни перед чем. Когда понадобится, он предаст и его, Бурихона, подставит вместо себя, принесет в жертву своим интересам. Страшный он человек. Боже, до чего страшный!..
— Хватит пускать слюни! — прикрикнул старик. — Я же сказал, что из двух зол выбрал меньшее. Тебя это не касается и никак не заденет. Посадят двух-трех охранников, кого-то из милиционеров прогонят с работы или влепят выговор, тебе-то что? Только, раз по-глупому соврал, предупреди домашних, что и они не видели Шерхона, даже не слышали о его приезде. Они сумеют сыграть. Стойте на своем — и делу конец. Никого не бойся. Сохраняй достоинство. Не забывай: ты прокурор, подчиняешься только закону. Запомни, заявление про интернат — это тоже моих рук дело. Да, да, не падай в обморок — моих! Я организовал жалобу на Нуруллобека…
— Не только на Нуруллобека! — крикнул срывающимся голосом Бурихон. — И на меня, и на Хайдара, на всех наших друзей настрочили!
— Ай-яй-яй! — покачал головой Мулло Хокирох. — Поспокойнее нельзя? За кого ты меня принимаешь?
— Сами же сказали! Накапали на Нуруллобека и поставили под удар всех нас. Уже знают, что мы незаконно пристроили в интернат своих детей.
— Про это я не писал, — сказал старик, несколько озадаченный этим аргументом. Собрав в горсть бородку, он на минуту призадумался, потом вдруг хихикнул. — Ничего, это даже хорошо, это тоже можно обернуть против Нуруллобека. Разве мне рассказывать тебе, что преступник с радостью признается в малых делах, чтобы скрыть большие? Ну, благородно покаешься, осознаешь вину, тебе поставят на вид, а Нуруллобеку — лишняя статья.
— Да для чего это нужно?! — раздраженно произнес Бурихон.
— Нужно! — резко ответил старик. — Я советую тебе не медлить и возбудить дело против Нуруллобека. Выписывай поскорее ордер на его арест. Он стал вредным и опасным человеком. Если от него вовремя не избавиться, он подведет не только меня, но и тебя и всех остальных.
— Почему?
— Потому что есть Марджона! Как только встревает женщина, друзья становятся врагами. Так было испокон века, это от бога. Самцы некоторых животных дерутся из-за самки насмерть, а люди часто мало чем отличаются от зверей, иногда бывают и хуже.
— А-а-а… — только и выдавил Бурихон.
— Вот тебе копия заявления, а вот копии кое-каких документов, которые помогут уличить Нуруллобека, — протянул старик пачку бумаг. — Подлинники затребуешь сам. Копай глубже, чтобы загремел, как говорится, на всю катушку. Тем более, сам говоришь, что будет контроль НКВД.
— Откуда они у вас? — спросил Бурихон, разглядывая бумаги.
— Тебе не все равно? Ешь виноград и не спрашивай, из какого он сада, — ответил старик пословицей. — Избавишь нас от Нуруллобека и обелишь себя перед своим райкомом. Но вот третье, что поставил тебе в вину Нурбабаев, немного посерьезнее. Когда-нибудь, даю тебе слово, сведем с Нурбабаевым счеты, но пока ты обязан прислушаться к его словам, он прав, не к лицу прокурору пьянствовать. Ты знаешь, я и сам не терплю пьяниц, все надеюсь на твое благоразумие. А ты злоупотребляешь… Не спорь, часто прикладываешься!
— Я не спорю…
— Бросай
