Читаем без скачивания Византийские портреты - Шарль Диль

II

Известно, что почти всякий крестовый поход имел своим последствием основание какого-нибудь латинского государства на Востоке. В Сирии, вновь завоеванной в конце XI века, точно по волшебству расцветает целый ряд феодальных государств: королевство Иерусалимское, княжество Антиохийское, графства Эдесское и Триполийское, не говоря уже о более мелких баронствах. В конце XII века крестоносцы третьего крестового похода захватили мимоходом Кипр, и лузиньяны основали там королевство, бывшее в течение двух веков самым богатым и благоденствующим из всех государств латинского Востока. Четвертый крестовый поход дал еще более важные результаты: крестоносцы возвели в Византии на трон кесарей латинского императора, покрыли феодальными княжествами Грецию и острова Архипелага. В то время как граф Фландрский облекался в порфиру василевсов, а маркиз Монферратский провозглашен был королем Фессалоникийским, бургундцы становились герцогами Афинскими, шампанцы - князьями Морейскими, венецианцы великими герцогами Лемносскими, маркизами Церигоскими, герцогами Наксосскими и Паросскими; генуэзцы - князьями Хиосскими и сеньорами Метелинскими; Родос был столицей иоаннитских рыцарей, а Крит венецианской ко-{231}лонией. И во всех этих латинских учреждениях, возникших на землях Сирии или Эллады, новые пришельцы принесли с собою законы, обычаи и нравы Запада. Это была как бы часть феодальной Европы, перенесенная под небо Востока. Даже теперь в горах Сирии, а равно и в горах Аркадии или Арголиды, на склонах Тайгета, а также на склонах Ливана и еще дальше, вплоть до самой пустыни, затерявшись за пределами Мертвого моря, путник с удивлением находит удивительные феодальные крепости, своими массивными башнями и зубчатыми стенами венчающие гребни холмов. На Кипре попадаются почти нетронутые временем здания, скрытые в глубине пустынных долин, величавые крепости, одинокие монастыри, чудесные готические соборы, говорящие о великолепии французского искусства XIII и XIV веков. И Родос со своими могучими укреплениями, старыми башнями, старинными домами на улице Рыцарей представляет редкое, почти единственное зрелище французского города XV века, сохранившегося со всеми своими зданиями. Действительно, как выразился один папа, благодаря крестовому походу на Востоке расцвела "новая Франция". И если, как это всегда случается при встрече двух неравных по своему качеству цивилизаций, менее развитая - тогда это была цивилизация западная - сильно подпадает под влияние высших цивилизаций: арабской, сирийской, византийской, - с какими она пришла в соприкосновение, тем не менее, воспринимая многое, она многое и дает. Восток взял кое-что у феодального французского мира, расцветшего на Кипре, в Сирии, в Морее; и, если, столкнувшись лицом к лицу с тем новым, что содержал в себе ислам и Византия, и с их обаянием, латиняне научились рассуждать о многих вещах, едва знакомых им раньше, то и восточное общество также преобразилось от этих непрерывных сношений.

Прибавьте к этому, что рядом с честолюбивыми баронами, ставшими на Востоке императорами, королями или князьями, рядом с младшими членами аристократических семей, пришедшими в эти новые страны искать счастья, благодаря крестовым походам на Восток явились еще и другие латиняне. Большие торговые города Италии: Венеция, Генуя, Пиза - скоро поняли важное значение богатого рынка, открывавшегося для их предприятий. Немедленно после первого же крестового похода во всех портах Сирии появились их торговые конторы, и большое колонизационное и коммерческое движение явилось скоро со своими более материалистическими заботами на смену религиозному энтузиазму первых крестовых походов. Скоро все восточное побережье Средиземного моря, все большие города Византийской империи покрылись венецианскими или генуэзскими учреждениями. Чтобы управлять {232} этим новым миром и эксплуатировать его, образовались могущественные общества, ассоциации, политические и торговые в одно и то же время, каковой станет впоследствии Индийская компания. Венеция монополизировала торговлю Архипелага, Генуя - торговлю Черного моря, и оба города оспаривали друг у друга Константинополь, где каждая из соперничающих республик имела свой квартал, свои привилегии, свою особую организацию, признанную и освященную золотыми грамотами византийских императоров. И также благодаря этому, благодаря непрестанному столкновению двух рас на рынках, в банках, в меняльных конторах, в лавках торговцев кое-что из латинского Запада естественным образом проникло в мир византийский.

Это еще не все. К этому чудесному и богатому Востоку, служившему наживой стольких латинян, к этой несравненной Византии, представлявшейся людскому воображению сверкающей золотом, непрерывным потоком стремились все западные искатели приключений. Скандинавы и англосаксы, итальянские норманны и французы Франции были счастливы поступить на службу в отряды императорской гвардии, в ряды этих знаменитых варягов, любимым оружием которых была тяжелая обоюдоострая секира. Все свободные кондотьеры спешили продать свою шпагу царю, платившему очень щедро. И кажется романическим вымыслом история этой великой Каталанской компании, пережившей свою героическую и кровавую одиссею в первые годы XIV века, причем местом действия послужила вся империя, от берегов Геллеспонта до берегов Аттики. Андроник Палеолог принял к себе на службу против турок шесть тысяч наемников - каталанов и басков. Во главе их был рыцарь ордена храмовников Рожер де Флор, которого император сделал великим князем и женил на одной из царевен императорского дома. Но что это были за неудобные помощники, несмотря на увеличенное жалованье и другие привилегии, какими их осыпали, несмотря на титул кесаря, в конце концов дарованный их вождю! Надо читать живописный рассказ Романа Мунтанэ, одного из главных действующих лиц и историографов этой экспедиции, чтобы видеть, какими завоевателями вели себя каталанские банды в Византийской империи, вымогая деньги у царя и блокируя столицу, образуя своего рода военную республику, причем "войско франков правит царством Македонским", а вождь их именовался "милостию Божиею герцогом Романским, государем Анатолийским и других островов империи". От побережий Меандра до берегов Пропонтиды, от Галлиполи до Солуни и Афона, от Фессалии до Аттики они шли в течение семи лет, опустошая все на своем пути, разоряя и сокрушая, и в конце концов завершили свои по-{233}хождения основанием герцогства Каталанского в городе Перикла. Странная история, ясно показывающая, какое обаяние производил Восток на западные души и как, благодаря приобретавшимся там необычайным богатствам, непрестанно возбуждалась алчность бесчисленных искателей приключений.

Наконец, наряду с лицами светскими и церковь через свое духовенство влияла на византийский мир. В новой Латинской империи, возникшей после четвертого крестового похода, Иннокентий III мог назначить патриарха и западных епископов, учредить латинские монастыри, и одно время, несмотря на отвращение и враждебность греков, льстил себя надеждой подчинить Риму восточную церковь. И даже, когда эта попытка не удалась, в течение двух столетий Рим поддерживал постоянные сношения с Константинополем. При этом непрестанном обмене посольствами и мыслями становилось невозможным, чтобы хоть что-нибудь не проникло с Запада в Византию.

III

Вместе со всеми этими людьми, такими различными по своим качествам: важными феодальными баронами, венецианскими и генуэзскими купцами, папскими посредниками, всемирными искателями приключений, - идеи и нравы латинян действительно проникали на греческий Восток и незаметно видоизменяли его.

Несомненно, как мы уже заметили, при этом столкновении двух цивилизаций франки многое позаимствовали у нового мира, куда их закинула судьба, и тот отпечаток, какой наложила Византия на латинские княжества Востока, служит немаловажным доказательством силы ассимиляции, которую Греческая империя сохраняла еще в XII веке. Но было и обратное действие Запада на Восток, сказавшееся в политике, а равно и религии, и еще больше в общественной организации, вплоть до литературы.

С тех пор как в 800 году Карл Великий восстановил западную Римскую империю, и даже раньше, Византия все больше переставала быть европейской державой и становилась исключительно восточным государством. В XII веке она вновь заняла выдающееся место при решении всех важных дел европейского и христианского мира. Как некогда Юстиниан, так теперь Мануил Комнин мечтал о восстановлении всемирной империи. Его честолюбивая и деятельная политика, переходя тесные пределы Балканского полуострова, простиралась до Венгрии, вплоть до восточного побережья Адриатики, выражала претензию на обладание Италией, оспаривая у самого Фридриха Барбароссы его императорский титул. Его {234} дипломаты работали в Генуе, Пизе, Анконе и Венеции; его эмиссары интриговали в Германии и в Италии; его послы вели одинаково переговоры как при французском, так и при папском дворе. И если его широкие замыслы в конце концов не привели ни к чему, тем не менее надо признать, что в течение всего XII века Константинополь оставался одним из главных центров общей европейской политики.