Читаем без скачивания Роковая любовь - Француаза Бурден

– Что? – вскочил Виктор.– Ты дала ему денег?

Он был в бешенстве, даже не отдавая отчета, против кого направлен его гнев: против матери или против Вильнёва? Какой еще кошмар добавится к тому, который произошел тридцать лет назад?

– Денег? – удивленно переспросила она.– Да у меня их и не было, в чем он, собственно, и не сомневался. Я не имела возможности тратить деньги, чтобы отец этого не заметил.

– Тогда что же... Ты с ним...

Это слово было очень трудно произнести, и он промолчал. В то время матери было тридцать три года, а Вильнёву всего двадцать шесть. Мысль о том, что он принудил ее стать его любовницей, разъярила его еще сильнее, но мать тут-же разубедила его.

– Переспала? Да что ты! Я бы и не смогла, я ни разу в жизни не изменяла твоему отцу. И потом, ты знаешь, я не слишком хороша для этого.

Виктор решился подойти к матери и взять сумку у нее из рук. Он хотел сказать ей что-то такое, что развеяло бы грусть, прозвучавшую в последней фразе. Судя по семейным альбомам, мать и в самом деле даже в молодости не была ни красавицей, ни уродиной. Незаметная и скромная, она не имела ничего общего с взрывной красотой Анеке и, очевидно, очень хорошо об этом знала.

– Нет, то, что он требовал, было одновременно и простым и ужасным: он хотел, чтобы я похитила завещание его дяди. Его интересовало только это, а я была единственной, кто имел доступ в контору.

У Виктора закружилась голова от начавшегося прозрения.

– Завещание...– медленно произнес он.– Тайное завещание Робера Вильнёва? Так это ты его взяла? Ты?

Он не мог прийти в себя, не мог поверить услышанному.

– Ты понимаешь, Вик, он прекрасно знал, что дядя оставит его без наследства, ведь они смертельно враждовали друг с другом. Но, кроме Жана, родственников у Робера не было, стало быть, он оставался единственным законным наследником и...

– Просто наследником,– машинально уточнил Виктор.– Он не был законным наследником в прямом смысле слова, ведь Робер мог выбрать кого угодно.

– Так или иначе, Робер ему это объявил. Чтобы наказать Жана и лишить всяких иллюзий, он даже уточнил, что завещание находится в нотариальной конторе твоего отца и не подлежит изменению. Жан тогда просто обезумел. У Робера и в самом деле было много денег?

– Да, немало. Но эта история могла бы и не всплыть! Хотя папа совершенно четко помнил о завещании, которое было представлено при свидетелях!

– Ну и что? Ведь завещания нет, значит, нет и повода отказывать Жану в наследстве. Он про это прожужжал мне все уши! Достаточно было изъять этот конверт, и дело сделано.

Виктор покачал головой, не в силах ей возразить. План, разработанный Жаном Вильнёвом, оказался более чем эффективным. По определению, копии завещания не существовало, его содержание знал лишь Робер Вильнёв, и исчезновение оригинала аннулировало все. Дядя этого негодяя мог безмятежно спать, уверенный, что после смерти его воля будет исполнена. И даже в случае каких-либо проблем никто бы не заподозрил Жана Вильнёва, потому что он не имел никакого доступа к архивам нотариальной конторы.

– И как же ты это осуществила? – решился он спросить.

Он не мог себе представить, как мать пробирается в контору и перебирает тысячи досье.

– Это было трудно, но у меня не было другого выхода. Дубликат ключей я заказала как-то в субботу вечером, когда отец пришел с работы. Связку я нашла в кармане его пиджака. Затем, через две недели, когда он отправился на охоту, я побывала в конторе. Умирая от страха, я потратила на поиски несколько часов, но, к счастью, на запечатанном конверте с завещанием стояло имя Робера Вильнёва, так что я не могла ошибиться. Дубликаты ключей я выбросила через некоторое время в Дордонь. А завещание отдала Жану.

– Гнусный негодяй...

Даже сегодня план сработал безупречно, Жан Вильнёв на законных основаниях получит нешуточное состояние своего дяди, и ничто не сможет этому помешать. Виктор спросил себя, что он будет делать, когда встретится лицом к лицу с Жаном в своем кабинете. Этот человек был вором, бесспорно, но при этом он доподлинно знал, что мать Виктора Казаля – убийца.

Витрина с оружием опустела. Три ружья, карабин и два револьвера перекочевали в спортивную сумку, которая сразу стала неподъемной.

– Ты уедешь прямо сейчас? – еле слышно спросила Бланш.

Исказившееся лицо матери должно было бы пробудить в нем жалость, однако Виктор испытывал только громадную усталость.

– Приготовь мне; пожалуйста, кофе, а я пока позвоню Максу, чтобы он помог мне донести. Машина далеко, мне пришлось оставить ее за пешеходной зоной.

Затем он пошел за ней в кухню, спрашивая себя, зачем он добровольно продолжает это испытание. Чтобы не оставлять мать одну? Но она отныне все время будет одна, Несмотря на все усилия и его, и Макса. И было ли у них желание постараться не оставлять ее наедине с собой?

Ожидая прихода брата, Виктор нехотя сел за стол. Бланш налила ему чашку душистой арабики, такой кофе умела приготовить только она одна.

– Виктор, а ты придешь навестить меня?

– Да, мама, конечно.

Он не раздумывал и не заставлял себя отвечать. Что бы она ни сотворила, она все равно была его матерью. Тот факт, что она очень сильно любила их отца, не делал из нее чудовища, во всяком случае, он ее такой не видел. Он безнадежно пытался сказать ей что-то, но любые слова казались незначительными и неуместными. Да и о чем он мог с ней поговорить после такого признания? Убийство Анеке не вызывало в ней ни малейшего угрызения совести, присутствовало лишь неприятное чувство по поводу похищения этого проклятого завещания. Что же касается Нильса, то она ненавидела его уже только за то, что он вопиюще был похож на шведку. А в целом она была хорошей матерью, пусть даже и признавалась, что муж значил для нее больше, чем дети.

Все его существо было пропитано горечью, в сердце саднила тупая боль. Он молча допил свой кофе. Что же он будет делать со всем, что узнал сегодня? Рассказать правду братьям казалось ему катастрофой. Максим на дух не переносил Жана Вильнёва как клиента и мог закатить бесполезный скандал, вскрывая шантаж, который хладнокровно применил этот человек. А стоит ли добивать Нильса, сообщив ему о существовании свидетеля? Выходит, он еще раньше мог узнать правду и отомстить за свою мать? Если бы тридцать лет назад Вильнёв заговорил, если бы у него не было личной заинтересованности в молчании, то Нильса воспитывала бы не Бланш. А кто же тогда?

Виктор попытался представить себе другое развитие этой истории. Вильнёв предупреждает жандармов, Бланш арестовывают и помещают в тюрьму. Отец остается один с тремя детьми и, без сомнения, заканчивает свою профессиональную карьеру. Полный крах. Все они спасены только благодаря шантажу этого никчемного человека. Что за чудовищный парадокс!