Читаем без скачивания Лихо ветреное - Ирина Волчок

— Том, — позвала Зоя нерешительно. — Эй, слышишь? Кошка в таз лезет. У тебя там что-нибудь нужное?

— Это не у меня, это у нее, — рассеянно отозвалась Томка, внимательно следя за руками Елены Васильевны и пытаясь делать точно так же. — Мы ей рыбку в тазик кинули, пусть поразвлекается… Зой, ты не бойся, рыбка совсем мелкая, не подавится…

— Деточка! — строго прикрикнула на Томку Елена Васильевна. — Не отвлекайтесь! Искусство не терпит распыления внимания! — Обернулась к Зое и сказала вроде бы даже жалостно: — Зоенька, у вас усталый вид. Вам надо отдохнуть, мы тут сами справимся.

— Пироги на окне, — совсем уже машинально бормотнула Томка. — Ватрушки удались… Иди, иди, не мешай… Матрас я тебе в саду… Елена Васильевна, а если это в миксере?

— Ха! — негодующе крикнула Елена Васильевна. — Деточка! А почему уж сразу в магазине не купить?!

Зоя еще немножко постояла, наблюдая за кошкой, которая горящими глазами следила за мальками в тазу, решила, что и кошка без нее тут сама справится, и пошла искать какой-то круглый матрас, который специально для нее где-то в саду кинули. Ни для кого не кинули, а для нее кинули. Знали, что все будут делом заниматься, а она — только под ногами путаться. Какие у нее могут быть дела? Абсолютный нуль.

Во дворе двое мальчиков из команды Серого тоже занимались делом: один шел от забора к дому, подрезая саперной лопаткой полоску дерна и аккуратно отворачивая дерн в сторону. Другой шел за ним, трогал руками неглубокую канавку, а потом аккуратно укладывал дерн на место, кое-где даже кулаком пристукивал, чтобы не оттопыривалось. Зоя мальчиков знала, поздоровалась, немножко понаблюдала, пытаясь сообразить, что же они все-таки такое делают, даже присела перед канавкой, потрогала руками влажную землю, выковырнула мелкий камешек… И уже почти придумала не очень глупый вопрос, как один из них сказал:

— Не втыкайся, Зой, мы тут сами справимся. Иди отдохни лучше, пока возможность есть.

Они что, сговорились все? Или у нее действительно такой жуткий вид, что буквально у каждого вызывает горячее сочувствие? Спасибо, что в реанимацию пока не отправляют. Ладно, если они все так настаивают, пойдет она отдыхать, зря, что ли, именно для нее какой-то круглый матрас в саду кидали.

Круглый матрас оказался большим надувным диваном, Зоя такой недавно в рекламе по телевизору видела и почему-то запомнила. Даже после рекламы еще какое-то время думала про него — мягкий или тугой, как он складывается и раскладывается, можно ли его чем-нибудь проколоть и как он насчет пожарной безопасности… А потом вспомнила мелькнувшие в самом конце рекламы цифры — почти семь тысяч, с ума все посходили! — и перестала думать.

А диван — вот он, лежит на травке, толстый, высокий, клетчатый, даже красивее, чем в рекламе. В разложенном виде — вылитый матрас, только очень большой и с сильно закругленными углами. Вот сейчас она и выяснит, мягкий он или тугой, как его сложить-разложить… И битый час Зоя выясняла все это, и выяснила, и, пятый раз сложив и разложив этот замечательный диван, вдруг поняла, что умоталась не меньше, чем за время занятий с первой и второй группой. И есть захотелось. И жарко уже совсем, вода в луже вон какая теплая, через час вообще закипит, если солнце такое же будет. И зачем хоть Томка лужу черной плиткой выложила? Хотя для детей теплый бассейн все-таки безопасней, даже при такой жаре. Особенно для Аленки. Искупнуться, что ли? Исключительно для проверки эксплуатационных свойств этой лужи. Тогда купальник надо найти, а он в сумке, а сумка, наверное, в комнате, которую для нее отвели. А она даже не знает, где эта комната. Надо пойти поискать. Тоже дело.

Дело оказалось не очень трудоемким — Зоина комната была рядом с детской, и кто-то уже выложил ее нехитрые шмотки, и повесил в шкаф, и разложил по полкам, а купальник лежал на кровати. Чтобы, значит, она случайно не переутомилась, ищучи его в сумке. Зоя надела купальник, сверху — халатик, не выдержала и заглянула в большое зеркало на стене: может, у нее действительно такой вид, что обнять — и плакать? Может, она действительно тяжело больна, но ничего не знает об этом? А все остальные знают, но не говорят ей из человеколюбия. И из того же человеколюбия стараются избыточной заботой скрасить последние минуты ее жизни… Нет, ничего катастрофического в зеркале не отразилось. Прическа немножко в разные стороны, но это как всегда. Морда немножко краснее, чем всегда, но это от возни с тяжелым диваном на самом солнцепеке. Больше никаких симптомов неизлечимого заболевания в зеркале не отражалось. Зоя внимательно прислушалась к себе: что там внутри делается? Кушать очень хочется. Да, это серьезно. Это уже хроническое…

В кухне было и вовсе светопреставление. Посреди полного, окончательного и необратимого разгрома Томка большой деревянной ложкой самозабвенно взбивала в миске что-то очень белое, а Елена Васильевна с размаху кидала в миску щепотки разноцветных порошков, при этом громко и очень строго приговаривая:

— Пять, шесть, семь, восемь… А теперь в другую сторону! Пять, шесть, семь, восемь… Угол сорок пять градусов! Пять, шесть, семь… Деточка! Вы что себе позволяете?!

Елена Васильевна выхватила у оцепеневшей Томки миску и ложку и принялась с нечеловеческой скоростью взбивать что-то уже не очень белое, не считая, а крича сердито:

— Я думала, у меня артрит! Ха! Оказывается, артрит вовсе не у меня! Деточка! В вашем юном возрасте артрит — это непозволительная роскошь!

Зоя не выдержала и хихикнула. Томка подняла ошалелое лицо, глянула на нее невидящими глазами и пробормотала:

— Поднос на холодильнике, перекуси пока, а то у нас еще не готово…

— Не отвлекаться! — крикнула Елена Васильевна.

Зоя сняла с холодильника поднос, заставленный мисками, чашками и тарелками, и с некоторым трудом поволокла его во двор. Там Серый показывал Сереже какие-то приемы, Федор с Аленкой степенно делали зарядку для дошколят, а Манька сама собой гонялась за кошкой, которая гонялась за воробьями. На подносе было столько всего, что как раз хватит всей этой команде, занятой делом.

— Не суетись, Зой, — сказал Федор в четыреста сорок четвертый раз за последние сутки. — Мы все только что поели, видишь, теперь энергию тратим. Иди, отдохни, а то скоро обед.

— Мы тебя позовем, — пообещала Аленка. — Федор, ну чего ты остановился?

А остальные на нее даже внимания не обратили.

Это потому, что уже давно все привыкли днем обходиться без нее. В общем-то, и вечерами все без нее как-то обходятся. В принципе, если вдуматься, зачем она вообще кому-то дома нужна? Только затем, чтобы обеспечить материальное благосостояние. Но ведь и без нее с голоду не умрут. Федор уже вполне прилично зарабатывает, и даже Сережа свой Интернет никому на шею не вешает, и жильцы за квартиру как по часам… Только Елене Васильевне за комнаты отдавать будет нечем. Но если ее не будет, так и лишние комнаты не очень-то и нужны.