Читаем без скачивания Человек с железного острова - Алексей Свиридов

Я иду вдоль стены зала – балкон опоясывает его на почтительной высоте. Это кладбище – или склад – кажется бесконечным, это, естественно, не так, но велико оно очень – только часа через полтора начинает виднеться вдали противоположный конец. От закругления балкона вниз к воде ведет лестница, и еще квадрат коридора есть. Спускаюсь вниз, и под балконом оказывается большая-пребольшая затворная плита, а снизу к ней крутым уклоном подходит дно или, если угодно, пол зала. От воды исходит еле заметный кисловатый запах, он настораживает, но одновременно и кое-что объясняет. Чтобы убедиться окончательно, я провожу неприятный эксперимент: надрезаю кожу на руке и свешиваюсь так, чтобы кровь попадала в воду. Как и следовало ожидать, упавшие капли не растуманиваются, а медленно катятся вниз, в глубину, маленькими красными шариками. Отсюда мораль – если уж впереди будет тупик непроходимый, выхода совсем никакого, то надо будет сюда доползти и в эту воду ухнуть. Тогда будет хоть какая-то возможность, что когда-нибудь эту водичку спустят, и кто-нибудь умелый мне в себя прийти поможет. И это буду действительно я, безо всяких подвохов вроде смещения типа и палитры.

Это на крайний случай, а пока я перевязываю руку куском рубахи – одни лохмотья остались – предварительно смочив ее чуть-чуть в этой воде, чтобы порез быстрей зажил. Полутемный коридор проходит через такую же кубическую камеру, как перед входом в зал, потом идет дальше и оканчивается дверью-тупиком, перед которой лежит иссохший труп краболова. Лежит эта мумия спиной вверх и головой к выходу – наверное, добрался до тупика и силы последние истратил, а может быть, и еще что-то. Я без особого труда нахожу ключ-камень, жму на него, толку никакого. Либо неверно что-то делаю, либо время не пришло. Если даже и не откроется, у меня в запасе две вертикальных шахты и подземная река, только сил на все, видать, не хватит… Пока так – прилягу я поспать и время от времени буду пробовать открыть дверь. Сосед, я думаю, мешать не будет.

Проход открывается с пятой или шестой попытки – я не считал, все больше боролся с гастрономическими фантазиями, с переменным, впрочем, успехом. Коридор продолжается все в том же стиле, и очередной изгиб ярко освещен снаружи. Я почти уверен, что там очередная свалка, ан нет. Зал поменьше и без колонн, а потолок не плоский, а куполом. Весь его низ – это нагромождение камней и обломков скалы, и вход выводит к одному из них – широкой скале, лежащей плашмя. Каменный беспорядок воронкой сходит вниз, она наполовину залита водой, а на дне ее – внушительная груда светящихся камней, их сияние глаз не слепит, хотя свет яркий и мощный. Черные тени лежат на камнях, и не различить, где щель, а где ногу можно поставить. Картина совершенно чарующая, я лезу поближе к этому сияющему холму, хотя вода в озерце наверняка та самая… Так. Вода действительно та самая. Вон, у самого берега гном лежит, а вон орк с дыхательной трубкой, по грудь успел зайти, поди ж ты! У самого подножья кучи человек могучего сложения, и лодка его кожаная на каркасе рядом, и черпак с длинной ручкой – не иначе паров надышался. Я озеро обхожу, вернее, облезаю по камням – ого! Целый пантеон: и люди, и гномы, и гоблинская порода разнообразная, только эльфов здесь нет, пожалуй, а может, я не увидал. Но если тут народу столько, значит, и дорога сюда сравнительно недолга, а недолга сюда – недолга и отсюда. В соответствии с этим заключением я оглядываю стены зала и вскоре обнаруживаю отверстие в стене, добираюсь туда и окрыленный надеждой забираюсь туда. Тоннель квадратный, светлячки редки, стены гладкие. Ход делает несколько зигзагов, и наконец первое разветвление, при виде которого сердце начинает стучать, екать и прочими способами выражать положительные эмоции. Дыра в стене неправильной формы, явно битая вручную, и на стене – следы безуспешных попыток выковырять ближайший свет-камень. Я лезу в этот отросток – да, комфорта здесь поменее. Всяческие углы, выступы, освещение, конечно же, отсутствует – вновь к помощи зажигалки прибегнуть пришлось. Это помогает, но не очень, моя голова украсилась великолепным синяком после встречи с неотбитым куском породы, свисавшим сверху. Наверное, это был разведывательный шурф какой-нибудь каменоломни, это я так предполагаю, и оказываюсь прав.

Ход приводит в выработку с низким потолком и столбом-подпоркой посередине. Я долго брожу по ней, пока не уясняю, что и как. Добывали здесь пронзительно-желтый мрамор, целик весь из него, а когда запас истощился, начали искать дальше. Мрамор рубили на плиты и вытаскивали наружу, и по следам волокуш вполне можно держать нужное направление. Пол то с остатками желтизны, то просто из серого камня, и на нем в качестве мусора валяются множество очень для меня ценных вещей. Например, недогоревший факел – я его поджигаю плевком, а потом наконец гашу зажигалку, в ней теперь только три полновесных заряда осталось. В свете факела обнаруживается кожаный передник, который буквально рассыпается в прах, когда я его пытаюсь взять, сломанное кайло на трухлявой рукоятке, и совсем еще крепкий, хотя и немного драный полуплащ-полухалат с шестью разрезами от низу и до чуть пониже пояса. Здесь холодно и сыро, и я, немного поколебавшись, натягиваю на себя эту одежду. На рукаве оказывается рисунок, больше всего похожий на молодой месяц с трещиной на вогнутой стороне, а на спине, как я раньше посмотрел – круг, в нем склон горы с пещерой в нем – так я пиктограмму понял – и надпись всеобщими буквами «УСМУН КОНРИ». Забавно будет, если это значит что-нибудь вроде «стрелять без предупреждения». Но хватит заниматься маскарадом – пора на волю, я не сомневаюсь, что широкий ход выведет меня под небо. В одной руке у меня кайло, на случай, если выход заколочен, в другой факел, он чадит и имеет явное намерение погаснуть, но пока держится. Магистральная дорога идет прямо, пересекает еще одну разработку, с двумя столбами, и ведет дальше, в гору. На стенах в дырках торчат огарки, но они такая гниль, что их поджечь никак не удается – они здесь, видимо, со времен работ торчат, а вот мой факел валялся сравнительно недолго.

Мне везет – пока мой светильник не погас окончательно, я успеваю добраться до очередного забоя, из которого два хода ведет, и выяснить по форме борозд на полу, откуда и куда таскали продукцию. Факел тухнет, огонек только краснеет в темноте, и оказывается, что мне повезло двукратно – в выбранном ходе виднеется свет. Закинув кирку на плечо, я почти бегу туда и наконец выхожу из тоннеля через арку из могучих бревен, поддерживающую отколовшиеся куски свода. От арки открывается вид на красивую горную долину, она то в пятнах травы, а то просто голый камень. И там, и сям виднеются постройки, кучки домишке, длинные черные сараи – все это уходит влево-вниз и вправо-вверх. Вечереющее небо, первые звездочки на нем – ох, хорошо! Я ведь даже не знаю, сколько времени под землей провел – дней пять или больше? И воздух-то здесь какой хороший – хотя нет. Гарью какой-то потягивает неприятной, и этот запах несколько охлаждает мои восторги, вновь вспоминаю, что надо соображать, ориентироваться, прятаться и вообще продолжать путь домой.