Читаем без скачивания Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

Она знает, что прочтет в его глазах. Презрение.

– Папа, – повторяет она дрожащим голосом и умолкает.

Что можно сказать? Как оправдаться?

Слова падают, как камни:

– Только глупцы отвечают на насмешки ударом. Только ничтожные и ни на что не способные ненавидят. Только слабые духом не умеют обуздывать свои чувства.

– Папа, – шепчет девочка, – прости.

– Ты разочаровала меня, – говорит отец, и это как приговор. А потом добавляет то, что она слышала уже не раз за свою недолгую жизнь: – Неудивительно. Я слишком многого от тебя хочу. А ты всего лишь женщина.

Презрение – максимум, чего достоин человек вроде Хельга. Ненавидеть его – это унижать себя.

Но отказаться от ненависти не получается.

«Папа, прости».

– Мне совсем не нравится Хельг, – повторила девушка.

– Ага, ага. Ну конечно же нет. – Фридмунд согласно кивнул и еще раз подмигнул. На лице его застыла ухмылка.

– Ты мне не веришь?! – Почему-то понимающая, скабрезная ухмылка бритоголового взбесила ее сильнее любых слов. – Да я с ним на одном острове срать не сяду!

– Ну, ты и терпеливая. – Фридмунд опасливо отступил. – Или тайком на Бьёрсфордор плаваешь?

Ярость схлынула, как уходит вода в отлив. Альдис невольно расхохоталась:

– Ты просто невозможен! Невероятное трепло. Почему я не могу на тебя злиться?

Сокурсник приосанился:

– За это меня девушки и любят. Кстати, а я тебе нравлюсь?

– Угу. Особенно твоя стрижка.

Девушка швырнула последний тюк на площадку перед канаткой и облегченно выдохнула:

– Все, вроде закончили. Пойдем, что ли?

– А ты сейчас куда?

– К Сигрид. Она, наверное, в своем коттедже.

– Я провожу! – вызвался бритый. – Давно хотел посмотреть, где Уничтожительница Волос обитает.

По дороге сокурсник сначала развлекал ее смешными историями, а потом как-то незаметно разговор снова свернул в сторону более интимных вопросов.

– Наверняка ты по Дроне вздыхаешь. – Фридмунд покосился на девушку и сам вздохнул. – Кого из девчонок ни спросишь, все по нему сохнут. И что в нем такого? Подумаешь, сто раз отжаться может. Я, знаешь ли, тоже много чего могу. Но я же этим не хвастаюсь!

Альдис изумленно покачала головой. Она-то думала, что выяснение, кто кому нравится, – прерогатива исключительно женская.

Нет, ну не то чтобы она оставалась совсем безразлична к Дроне… Бхата трудно было не уважать. Бесстрашный, великодушный, уверенный в себе. Его словно окутывала аура успеха и силы. А уж что он вытворял на учебной площадке!

Когда Дрона двигался по ней с бокеном или кхандой, он был воистину прекрасен. Стремительные, легкие и точные движения, смертоносная грация профессионала. На такое можно смотреть часами…

Но «вздыхаешь» было каким-то неверным, глупым словом. Оно не вмещало в себя ни уважения, ни восхищения, ни желания учиться, чтобы стать такой же сильной. В нем было только куриное кудахтанье и фальшивые слезы в подушку.

– Не угадал. На самом деле мне нравится Вальди. Люблю мужчин постарше. – Она показала бритому язык.

Парень нисколько не смутился:

– Мне, кстати, скоро тоже сорок три будет.

– Так ты шпион-оборотень? – поддержала Альдис игру. – Как же ты обманул душеведа на экзамене? Или он тебя по знакомству пристроил?

Фридмунд воровато оглянулся и понизил голос.

– Между прочим, такие шпионы правда были! В имперской разведке чжаны готовили специальных агентов. С помощью мазей, настоек, акупунтуры и тренировок эти агенты в сорок лет выглядели как пятнадцатилетние, – поведал он трагическим шепотом.

Скорее всего, шпионы, как и черно-белые колдуны, были очередным порождением буйной фантазии сокурсника, но Альдис вдруг остро захотелось, чтобы они существовали на самом деле.

Интересно же. Вот бы почитать книгу про жизнь такого человека.

– Ты один из таких шпионов?

– Не-а. Просто мне скоро будет сорок три.

– И как скоро?

– Ну… можно сказать, что завтра. – Он хитренько улыбнулся. – Если рассматривать мою жизнь в масштабах вечности, конечно.

– Гад, – беззлобно заметила курсантка. – Гад и трепло.

– Это я-то гад? – Сокурсник оскорбленно выпрямился. – Да будет тебе известно, что я… О, слушай! Мы пришли!

Они стояли перед входом в коттедж Сигрид.

При взгляде на стены домика, белеющие в надвигающихся сумерках, девушка неожиданно почувствовала робость. Уверенность, что письмо – убедительный повод для вторжения в личную жизнь ротной, испарилась сама собой. Сигрид успела донести до каждого первокурсника, что не любит, когда курсанты ошиваются возле ее жилища. Три кухонных наряда, назначенные девчонкам, которые якобы «случайно» прогуливались возле коттеджа, вполне недвусмысленно подтверждали это.

– Ну, давай! Чего ты стоишь? – Фридмунд ткнул ее в бок и бросил тревожный взгляд вправо, где за деревьями прятался дом Вальди Хрульга. – Или передумала?

– Не дождешься! – Подначка пришлась как нельзя кстати. Альдис поднялась на крыльцо и забарабанила в дверь.

Долгие минуты изнутри дома не доносилось ни звука. Потом послышался шорох. И снова тишина.

Показалось? Или правда было?

– Никого нет дома. – Сокурсник воздел руки к небесам. – Это сама судьба говорит тебе: «Альдис, прочти письмо, пока не поздно».

Вместо ответа Альдис снова постучала.

– Ты можешь оставить письмо тут, на крыльце.

– Ага, чтобы ты прокрался и прочитал его.

– Я. – Он весьма убедительно изобразил оскорбленную невинность. – Да как ты могла подумать такое?!

Девушка раздраженно дернула ручку двери, и та неожиданно легко поддалась. Створка скрипнула и призывно приоткрылась.

– Какая неосторожность – оставлять дверь незапертой, – прокомментировал Фридмунд. – Кто-нибудь может войти.

– Может быть, она все-таки дома, – неуверенно предположила курсантка и крикнула в чернеющий проем: – Сержант Кнутсдоттир! Вам письмо!

– Зря стараешься. У нее окна не светятся.

Как бы опровергая слова бритоголового, из-за двери раздался низкий, тяжелый стон, переходящий в рыдание.

Альдис даже подпрыгнула от неожиданности:

– О Всеотец! Что за хрень там происходит?!

Сокурсник мигом взлетел по ступенькам на крыльцо и встал рядом.

– Тсс… – Он прижал палец к губам и три раза стукнул по косяку.

В полном молчании они стояли рядом и ловили звуки с той стороны двери. Через минуту или две из-за щели долетело легкое поскрипывание досок.

– Там кто-то есть! – радостно заключил Фридмунд. – Интересно, что за тайны скрывает в своем мрачном жилище Уничтожительница Волос? Надо проверить!

И прежде чем Альдис успела его удержать, он налег на дверь и влетел в комнату, выкрикивая на ходу что-то вроде: «Сдавайся, черный колдун, твои дни сочтены!»

– Стой! – девушка безуспешно попробовала ухватить сокурсника за край куртки и тоже ввалилась за ним в тесную и темную прихожую.

– Э-ге-ге! – вопил Фридмунд. – Черный колдун, готовься заплатить за свои преступления!

– Да стой ты, идиот!

Она на секунду замешкалась в прихожей, не зная, как лучше поступить. Разумнее всего было бы отправиться на поиски Сигрид, и пусть парень отвечает перед сержантом за свое поведение. На этот раз сокурсник не отделается легкой трепкой и бритьем налысо…

Альдис выругалась и шагнула в комнату. Надо вытащить придурка, пока не поздно.

Лампа не горела. Небольшое окошко пропускало слишком мало света, и в комнате стояли густые сумерки. Неровные очертания шкафа и кровати выделялись на фоне более светлых стен, остальные детали обстановки терялись в серой мгле.

Фридмунд уже успел пересечь комнату и стоял у противоположной стены. Альдис направилась туда же, на ходу уговаривая сокурсника:

– Послушай, я предельно серьезна. Вламываться в дом к командиру – это очень, очень плохая идея. Ты хотя бы представляешь себе, какие неприятности… – Она осеклась, увидев выражение его лица. – Что случилось?

Парень поднял дрожащую руку и ткнул куда-то за спину Альдис.

– В-вв… Вон там, – выдавил он.

Девушка обернулась.

Неспешными, плавными движениями от двери на них надвигалась огромная кошка из тех, что еще встречаются на малонаселенных северных и западных островах. Деревянные доски пола едва заметно поскрипывали под тяжелыми толстыми лапами. Густая шерсть стояла дыбом, усы топорщились, обрубок хвоста сердито подрагивал. В сумерках рыжая бестия казалась серой.

Альдис расширенными глазами следила за рысью. Совершенная грация лесной охотницы вызывала восхищение пополам с ужасом. Она была так близко… близко. Почти можно дотронуться…

В трех шагах от курсантов рысь остановилась, припала к полу и издала низкий, угрожающий звук, похожий одновременно на ворчание и стон. Фридмунд громко икнул, и тут девушка опомнилась.

– Наверх! – скомандовала она и ухватилась за створку шкафа.

Курсантка сама до конца не поняла, как ей удался этот стремительный маневр. Резные выступы на дверце стали опорой для ног и рук, ужас подстегнул и придал сил, да и тренировки последних недель не прошли даром.