Читаем без скачивания Стихотворения и поэмы (основное собрание) - Иосиф Бродский

Поздно вечером он говорит подруге,

что зимою лучше всего на Юге;

она, пристегивая чулок,

глядит в потолок.

В этом году в феврале собачий

холод. Птицы чернорабочей

крик сужает Литейный мост.

Туча вверху,

как отдельный мозг.

1968

-----------------

Строфы

I

На прощанье -- ни звука.

Граммофон за стеной.

В этом мире разлука -

лишь прообраз иной.

Ибо врозь, а не подле

мало веки смежать

вплоть до смерти. И после

нам не вместе лежать.

II

Кто бы ни был виновен,

но, идя на правёж,

воздаяния вровень

с невиновными ждешь.

Тем верней расстаемся,

что имеем в виду,

что в Раю не сойдемся,

не столкнемся в Аду.

III

Как подзол раздирает

бороздою соха,

правота разделяет

беспощадней греха.

Не вина, но оплошность

разбивает стекло.

Что скорбеть, расколовшись,

что вино утекло?

IV

Чем тесней единенье,

тем кромешней разрыв.

Не спасет затемненья

ни рапид, ни наплыв.

В нашей твердости толка

больше нету. В чести -

одаренность осколка

жизнь сосуда вести.

V

Наполняйся же хмелем,

осушайся до дна.

Только емкость поделим,

но не крепость вина.

Да и я не загублен,

даже ежели впредь,

кроме сходства зазубрин,

общих черт не узреть.

VI

Нет деленья на чуждых.

Есть граница стыда

в виде разницы в чувствах

при словце "никогда".

Так скорбим, но хороним,

переходим к делам,

чтобы смерть, как синоним,

разделить пополам.

VII1

...

VIII

Невозможность свиданья

превращает страну

в вариант мирозданья,

хоть она в ширину,

завидущая к славе,

не уступит любой

залетейской державе;

превзойдет голытьбой.

IX1

...

X

Что ж без пользы неволишь

уничтожить следы?

Эти строки всего лишь

подголосок беды.

Обрастание сплетней

подтверждает к тому ж:

расставанье заметней,

чем слияние душ.

XI

И, чтоб гончим не выдал

-- ни моим, ни твоим -

адрес мой храпоидол

или твой -- херувим,

на прощанье -- ни звука;

только хор Аонид.

Так посмертная мука

и при жизни саднит.

1968

* Датировано мартом 1968 в SP. -- С. В.

1 Строфы VII и IX (отсутствуют в СИБ) были вычеркнуты Бродским до 1972 г. (прим. в SP). Текст строф по ЧР: -- С. В.

VII

Распадаются домы,

обрывается нить.

Чем мы были и что мы

не смогли сохранить, -

промолчишь поневоле,

коль с течением дней

лишь подробности боли,

а не счастья видней.

IX

Только то и тревожит,

что грядущий режим,

не испытан, не прожит,

но умом постижим.

И нехватка боязни

-- невесомый балласт -

вознесенья от казни

обособить не даст.

-----------------

Шесть лет спустя

М. Б.

Так долго вместе прожили, что вновь

второе января пришлось на вторник,

что удивленно поднятая бровь,

как со стекла автомобиля -- дворник,

с лица сгоняла смутную печаль,

незамутненной оставляя даль.

Так долго вместе прожили, что снег

коль выпадет, то думалось -- навеки,

что, дабы не зажмуривать ей век,

я прикрывал ладонью их, и веки,

не веря, что их пробуют спасти,

метались там, как бабочки в горсти.

Так чужды были всякой новизне,

что тесные объятия во сне

бесчестили любой психоанализ;

что губы, припадавшие к плечу,

с моими, задувавшими свечу,

не видя дел иных, соединялись.

Так долго вместе прожили, что роз

семейство на обшарпанных обоях

сменилось целой рощею берёз,

и деньги появились у обоих,

и тридцать дней над морем, языкат,

грозил пожаром Турции закат.

Так долго вместе прожили без книг,

без мебели, без утвари, на старом

диванчике, что -- прежде чем возник -

был треугольник перпендикуляром,

восставленным знакомыми стоймя

над слившимися точками двумя.

Так долго вместе прожили мы с ней,

что сделали из собственных теней

мы дверь себе -- работаешь ли, спишь ли,

но створки не распахивались врозь,

и мы прошли их, видимо, насквозь

и чёрным ходом в будущее вышли.

1968

* Посвящение М. Б. отсутствует в СИБ. -- С. В.

-----------------

Элегия

М. Б.

Подруга милая, кабак все тот же.

Всё та же дрянь красуется на стенах,

всё те же цены. Лучше ли вино?

Не думаю; не лучше и не хуже.

Прогресса нет. И хорошо, что нет.

Пилот почтовой линии, один,

как падший ангел, глушит водку. Скрипки

еще по старой памяти волнуют

мое воображение. В окне

маячат белые, как девство, крыши,

и колокол гудит. Уже темно.

Зачем лгала ты? И зачем мой слух

уже не отличает лжи от правды,

а требует каких-то новых слов,

неведомых тебе -- глухих, чужих,

но быть произнесенными могущих,

как прежде, только голосом твоим.

1968, Паланга

-----------------

Открытка из города К.

Томасу Венцлова

Развалины есть праздник кислорода

и времени. Новейший Архимед

прибавить мог бы к старому закону,

что тело, помещённое в пространство,

пространством вытесняется.

Вода

дробит в зерцале пасмурном руины

Дворца Курфюрста; и, небось, теперь

пророчествам реки он больше внемлет,

чем в те самоуверенные дни,

когда курфюрст его отгрохал.

Кто-то

среди развалин бродит, вороша

листву запрошлогоднюю. То -- ветер,

как блудный сын, вернулся в отчий дом

и сразу получил все письма.

1968(?)

-----------------

Элегия

А. Г. Найману

Однажды этот южный городок

был местом моего свиданья с другом;

мы оба были молоды и встречу

назначили друг другу на молу,

сооруженном в древности; из книг

мы знали о его существованьи.

Немало волн разбилось с той поры.

Мой друг на суше захлебнулся мелкой,

но горькой ложью собственной; а я

пустился в странствия.

И вот я снова

стою здесь нынче вечером. Никто

меня не встретил. Да и самому

мне некому сказать уже: приди

туда-то и тогда-то.

Вопли чаек.

Плеск разбивающихся волн.

Маяк, чья башня привлекает взор

скорей фотографа, чем морехода.

На древнем камне я стою один,

печаль моя не оскверняет древность -

усугубляет. Видимо, земля

воистину кругла, раз ты приходишь

туда, где нету ничего, помимо

воспоминаний.

1968(?), Ялта

-----------------

Горбунов и Горчаков

I. Горбунов и Горчаков

"Ну, что тебе приснилось, Горбунов?"

"Да, собственно, лисички". "Снова?" "Снова".

"Ха-ха, ты насмешил меня, нет слов".

"А я не вижу ничего смешного.

Врач говорит: основа всех основ -

нормальный сон". "Да ничего дурного

я не хотел... хоть сон того, не нов".

"А что попишешь, если нет иного?"

"Мы, ленинградцы, видим столько снов,

а ты никак из этого, грибного,

не вырвешься". "Скажи мне, Горчаков,

а что вам, ленинградцам, часто снится?"

"Да как когда... Концерты, лес смычков.

Проспекты, переулки. Просто лица.

(Сны состоят как будто из клочков.)

Нева, мосты. А иногда -- страница,

и я ее читаю без очков!

(Их отбирает перед сном сестрица.)"

"Да, этот сон сильней моих зрачков!"

"Ну что ты? Часто снится и больница".

"Не нужно жизни. Знай себе смотри.

Вот это сон! И вправду день не нужен.

Такому сну мешает свет зари.

И как, должно быть, злишься ты, разбужен...

Проклятие, Мицкевич! Не ори!..

Держу пари, что я проспал бы ужин".

"Порой мне также снятся снегири.

Порой ребенок прыгает по лужам.

И это -- я..." "Ну что ж ты, говори.

Чего ты смолк?" "Я, кажется, простужен.

Тебе зачем все это?" "Просто так".

"Ну вот, я говорю, мне снится детство.

Мы с пацанами лезем на чердак.

И снится старость. Никуда не деться

от старости... Какой-то кавардак:

старик, мальчишка..." "Грустное соседство".

"Ну, Горбунов, какой же ты простак!

Ведь эти сновиденья только средство

ночь провести поинтересней". "Как?!"

"Чтоб ночью дня порастрясти наследство".

"Ты говоришь "наследство"? Вот те на!

Позволь, я обращусь к тебе с вопросом:

а как же старость? Старость не видна.

Когда ж это ты был седоволосым?"

"Зачем хрипит Бабанов у окна?

Зачем Мицкевич вертится под носом?

На что же нам фантазия дана?

И вот воображеньем, как насосом,