Читаем без скачивания Колесницы в пустыне: тайны древней Африки - Николай Николаевич Непомнящий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миновав холм Гокли, усеянный выбеленными солнцем костями, зулусская армия продвигалась вперед с трехдневным запасом продовольствия. Но зернохранилища, где противник намеревался пополнить запасы, оказывались пустыми. На третий день они лишились и скота: отряд зулусов отбил быков и коров у немногочисленной охраны. Голод и холодные ночи заставили ндвандве устремиться за стадами, которые зулусы намеренно «показывали» на отдалении вражескому войску, чтобы заманить его в ловушку. Таким образом, противник вышел к восточной кромке леса Нкандла – прямо к главным силам Чаки, скрывавшимся в чаще.
В ту июльскую ночь, сообщают предания зулусов, дикий лес представлял собой жуткое, но величественное зрелище. Десять тысяч воинов расположились под сенью могучих акатников[9]. Тыльная сторона их листьев отражала огни тысяч костров, блеск ассегаев и щитов.
Чака сидел, прислонившись спиной к стволу лесного гиганта. Перед ним ярко горел костер. Слева от него находился молодой Мзиликази, будущий король матабеле, справа – двадцатидвухлетний мрачный Дингаан, его сводный брат и будущий вождь зулусов. Другой сводный брат, пятнадцатилетний Мпанде, тоже будущий вождь, был в то время одним из у-диби. Пока что он подавал мясо и пиво своим братьям. В ту ночь в лесу Нканда решалась судьба половины Африки…
По плану Чаки, отряд из 500 человек должен был подобраться к спящим ндвандве с дальней от леса стороны, – изображая воинов, вернувшихся из похода за продовольствием. Это было делом несложным, ибо и ндвандве и зулусы говорили на одном языке. Нужно было вызвать среди противников панику.
Среди ночи лагерь ндвандве огласили громкие вопли. Сошангане потребовал прибавить огня, но это не помогло, лазутчики зулусов продолжали стоять насмерть. Тогда Сошангане приказал всем собраться вокруг его командного пункта и стать лицом к лесу.
Утром они поспешили покинуть наполненный кошмарами лес. Войско зулусов в полном составе начало преследовать боевые порядки противника. Единственным преимуществом зулусов оставалась железная дисциплина, ибо во всем остальном Сошангане не уступал Чаке, а в численности намного превосходил его войско.
Чака построил два полка в две колонны по пять человек в шеренге и послал в обход армии ндвандве с флангов. Сошангане срочно расширил свои порядки, чтобы не дать окружить себя, но те уходили все дальше вправо и влево, и таким образом ослабился центр, в котором наметились разрывы. Воины зулусов напали с бешеным натиском и сразу положили насмерть много солдат. Ндвандве стали отходить, пытаясь соблюдать боевые порядки. Но на пересеченной местности делать это во всей Африке могли пока только зулусы. Образовалась неразбериха, свалка, на которую то и дело обрушивались полки Чаки.
Сошангане отдал приказ своим 16 полкам переправляться через реку. Один полк – его личная гвардия – охранял переправу. Чака уловил момент, когда половина воинов переправилась, а вторая осталась на берегу, растянутая по всему фронту, и напал со всей стремительностью, с какой были способны его летучие отряды. «Встаньте, дети зулу, ваш час настал! – напутствовал он своих воинов. – Уничтожьте всех!»
Семь тысяч зулусов с боевым кличем «Байете!» (Ура!) ринулись в атаку. Половина ндвандве погибла на берегу, другие потеряли оружие на переправе. В распоряжении Сошангане остались лишь те, кто успел переправиться, и часть гвардии. Осколки вражеской армии распались на отдельные группки беглецов.
Двум полкам Чака дал особое задание – быстро напасть на краали ндвандве и захватить вождя Звиде и его жестокую мать. Узнав об опасности, Звиде поспешил укрыться с группой единоплеменников на севере, среди племени бавелу, и именно там его настигла смерть. Он стал жертвой женщины-вождя Мжанжи, которая командовала маленьким кланом бапеди. Окружавшие ее племена боялись с ней связываться, потому что Мжанжи могла наслать порчу на любого. У нее было четыре груди, причем такие длинные, что она забрасывали их за спину и могла кормить сидящего за спиной ребенка. По преданию, она была бессмертна, и любому страннику, взглянувшему на нее, грозила гибель. Она потратила всю свою черную магию против Звиде, который вскоре умер.
Сошангане спешно отступил, уводя с собой уцелевшие войска. Ему удалось добраться до португальских владений в Мозамбике и основать там государство Газа, или Шангана, не попавшее под влияние Чаки.
Отныне владения зулу простирались от Понголы до Тугелы и от океана до Кровавой реки. Территория клана в сто квадратных миль превратилась в 11 тысяч 500, а армия выросла с 350 до 20 тысяч воинов. На этой территории десятки вождей покоренных кланов получили статус, поставивший их выше прежнего положения. Население стало мало-помалу отождествлять себя с зулусами.
В центральной части своей территории Чака распорядился построить несколько крупных военных краалей – Гибисеку, Булавайо, Нобамба Изи-хлебе, Мбелебеле и Дукуза. Это была система опорных пунктов, призванных быть поддержкой регулярной армии. Каждый из них имел округлую форму и против входа располагалась «королевская часть». По обе стороны загона для скота находились хижины воинов. Гибисегу был более трех миль в окружности и насчитывал 1400 хижин. Каждым поселением командовал военный вождь – индуна, назначенный лично Чакой. Там же находился сераль для женщин верховного правителя во главе с главной женой, которая пользовалась огромным авторитетом наравне с индуной. Напомним еще раз, что Чака сам никогда не женился и официально эти женщины считались его наложницами.
В таких поселениях собиралась молодежь со всех краалей. Сначала молодых людей использовали как пастухов у и-диби носильщиков щитов и циновок, а потом направляли в соответствующий полк.
Концентрация власти и полное подчинение армии Чаке вывели его за пределы статуса обычного бантусского вождя. Но четкая организация действовали лишь в тех районах, где был возможен непосредственный контроль из центра. Вне его вожди хотя и платили дань и признавали вассальную зависимость, но часто нарушали законы, установленный Чакой. Они были достаточно автономны и командовали силами, состоящими из своих племенных резервов. Это неминуемо должно было вызвать сепаратистские тенденции, и в 1821 году состоялся такой «исход» – от Чаки отделился клан кумало во главе с Мзиликази.
Реорганизация общества на рельсах войны сопровождалась и перестройкой сознания. Гостеприимство и наивное любопытство, когда любого чужеземца сразу же окружала толпа гомонящих людей всех возрастов, выпрашивавших подачки и ощупывавших одежду, сменились более сдержанным отношением, граничащим с подозрением. На это ушли годы. Гордость, даже равнодушие к человеческой
