Читаем без скачивания Крысолов. На берегу - Невил Шют

— А в Рио становится опасно, сэр? — спросил Питер.

— Да, это надвигается все ближе.

Они вышли из кабинета, во дворе ждал электробус. Он бесшумно покатил по пустынным городским улицам на обсаженную деревьями Коллинз-стрит, к зданию правительства. Через несколько минут они уже сидели вокруг стола в обществе премьер-министра Австралии Доналда Ритчи.

— Я хотел увидеть вас до вашего отплытия, капитан, — сказал премьер, — хочу сказать несколько слов о цели вашего рейса и пожелать удачи. Я ознакомился с планом операции, мне почти нечего добавить. Вы направляетесь к Кэрнсу, Порт-Морсби и Дарвину и доложите о том, какова там обстановка. Разумеется, особенно интересно выяснить, уцелела ли там хоть какая-то жизнь, будь то люди или животные. И сохранилась ли растительность. И морские птицы, если вам удастся что-нибудь о них узнать.

— Это, думаю, будет нелегко, сэр, — заметил Дуайт.

— Да, я тоже так полагаю. Во всяком случае, насколько мне известно, с вами отправляется ученый из НОНПИ.

— Да, сэр, мистер Осборн.

Премьер-министр привычно провел рукой по лицу.

— Так вот. Я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности. Более того, я запрещаю вам рисковать. Мне нужно, чтобы-вы вернулись, сохранив лодку в целости и команду в добром здоровье. Будьте осторожны, когда решаете, выйти ли вам самому на палубу, всплыть ли лодке, следуйте советам вашего научного консультанта. Вот рамки, которыми вы ограничены, в этих пределах нам нужны все сведения, какие только можно получить. Если позволит уровень радиации, неплохо бы выйти на берег и осмотреть города. Но едва ли это возможно.

Вице-адмирал покачал головой.

— Сильно сомневаюсь. Думаю, когда вы достигнете двадцать второго градуса южной широты, вам уже надо будет погрузиться.

Американец быстро прикинул:

— Это южнее Таунсвила.

— Да, — медленно произнес премьер. — Да. В Таунсвиле еще есть живые люди. Вам категорически запрещается туда заходить, разве что военно-морское ведомство особым приказом изменит план операции. — Он поднял голову и посмотрел американцу в глаза. — Вам это может показаться жестокостью, капитан. Но вы ничем не в силах им помочь, а дать им увидеть вашу лодку значит только пробудить напрасные надежды. И кроме всего прочего, обстановка в Таунсвиле нам известна. У нас еще есть с ними телеграфная связь.

— Я понимаю, сэр.

— И последнее, о чем я должен вас предупредить. Вам категорически запрещается во время рейса брать кого бы то ни было на борт, разве только вы получите на это особое разрешение по радио от Адмиралтейства. Я уверен, вы понимаете, насколько важно, чтобы ни вы, ни члены вашей команды ни в коем случае не соприкасались с человеком, подвергшимся облучению. Вам все ясно?

— Все ясно, сэр.

Премьер-министр поднялся.

— Итак, удачи вам всем. Буду ждать новой встречи с вами через две недели, капитан Тауэрс.

3

Спустя девять дней, на исходе ночи, подводная лодка Соединенных Штатов «Скорпион» стала всплывать. В сером предрассветном сумраке, под блекнущими звездами, подле Песчаного мыса близ Бандаберга, штат Квинсленд, на двадцать четвертом градусе южной широты из спокойных вод показались перископы. На этой глубине лодка оставалась четверть часа — за это время капитан по маяку на далеком берегу и по эхо-сигналам определил местоположение лодки, а Джон Осборн, досадливо и неловко тыча пальцами в кнопки своих инструментов, определил уровень радиации в атмосфере и в море. Затем лодка выскользнула из глубины — длинная серая стальная скорлупа, низко сидящая в воде — и со скоростью двадцати узлов двинулась на юг. На мостике с лязгом откинулся люк, на палубу вышел дежурный офицер, за ним капитан, потом еще и еще люди. В безветрии раскрылись носовые и кормовые торпедные люки и внутрь на смену застоявшемуся пошел свежий воздух. От надстройки к носу и корме протянули леера, и все члены команды, свободные от вахты, выбрались на палубу вдохнуть утреннюю свежесть, побледневшие, счастливые оттого, что можно наконец выйти из заточения, увидеть восходящее солнце. Лодка не всплывала на поверхность больше недели.

Через полчаса все проголодались, уже несколько дней никому так не хотелось есть. Когда удар гонга позвал к завтраку, все так и посыпались вниз, повара же в свой черед поднялись на палубу. Отстояв вахту, поспешили поглядеть на яркое солнышко все, кто освободился. Вышли на мостик офицеры, закурили, и вступил в свои права обычный порядок похода на поверхности, по синим водам «Скорпион» направился на юг, к берегам Квинсленда. Поставили радиомачту, сообщили, где находятся. А потом стали принимать развлекательную передачу, и, сливаясь с бормотаньем турбин и шумом вспененной воды за бортом, лодку наполнила легкая музыка.

На мостике капитан сказал офицеру связи:

— Трудновато нам будет написать этот отчет.

Питер кивнул:

— Насчет танкера, сэр.

— Вот именно, насчет танкера, — сказал Дуайт.

В Коралловом море, между Кэрнсом и Порт-Морсби, они обнаружили судно. Это оказался танкер, без груза, с одним только балластом, при выключенных машинах, его несло по воле волн. Танкер был из Амстердама. Подводники обошли его кругом, окликая через рупор, но ответа не получили, и только через перископ подробно осмотрели, сверяясь по справочнику Ллойда. Все шлюпки оставались на месте, закрепленные на шлюпбалках, но нигде ни души. И корпус ржавый, весь покрыт ржавчиной. Под конец решили, что судно давным-давно покинуто и носится по волнам со времен войны; пострадало оно, похоже, только от непогоды, никаких повреждений не видно. Тут ничего нельзя было поделать, атмосфера слишком насыщена радиацией — на палубу не выйдешь, подняться на танкер нечего и думать, даже если бы удалось взобраться на его крутой борт. И час спустя «Скорпион» пошел своей дорогой, оставив безжизненное судно на прежнем месте, — его лишь сфотографировали через перископ да записали координаты. И это был единственный корабль, который они повстречали за все время рейса.

— Я доложу покороче, ограничусь сведениями нашего непогрешимого Джона о радиоактивности.

— В сущности, это самое главное, — согласился капитан. — И еще та собака.

Да, было не так-то просто написать отчет о рейсе, слишком мало они видели и узнали. К Кэрнсу подошли не погружаясь, но на мостик никто не поднялся, слишком сильна была радиация. Чтобы приблизиться к Кэрнсу, пришлось очень осторожно пробираться через Большой Барьерный риф, на ночь даже легли в дрейф — Дуайт рассудил, что слишком опасно идти в темноте в этих водах, где маяки и створные огни слишком ненадежны. Когда наконец разглядели Грин-Айленд и подошли поближе, в облике города не заметили ничего необычного. Он стоял на берегу, омытый солнечным светом, за ним стеной поднималось Атертонское плоскогорье. В перископ видны были осененные пальмами улицы, магазины, больница, опрятные одноэтажные виллы, поднятые над землей на сваях в защиту от термитов; кое-где на улицах стояли неподвижно автомобили, развевались два-три флага. «Скорпион» прошел к реке, в док. И здесь все выглядело очень обыкновенно и естественно, в устье реки стояли на якоре рыбачьи лодки; на верфи ни одного корабля. Вдоль верфи вереницей выстроились подъемные краны, все они аккуратно закреплены. Хотя «Скорпион» подошел совсем близко, на берегу почти ничего не удалось увидеть: перископ слишком мало поднимался над опалубкой верфи, а город за нею заслоняли здания портовых складов. Только и виден был затихший порт, в точности как бывает по воскресеньям или в праздники, разве что тогда здесь сновали бы ялики и яхты. На пристани появился большой черный пес и, завидев перископ, свирепо залаял.

Часа два они оставались в устье реки, подле верфи, и звали, включив громкоговоритель на полную мощность, так что зов наверняка разносился по всему городу. Никакого отклика не дождались, город спал непробудным сном.

«Скорпион» повернул, отошел немного от верфи, опять стали видны «Стрэнд-отель» и часть торгового центра. Постояли здесь, опять звали и опять не получили ответа. И отступились, пошли в открытое море, надо было дотемна выбраться за Барьерный риф. Если не считать данных об уровне радиации, собранных Джоном Осборном, они ничего не узнали, разве что получили своего рода отрицательные сведения: Кэрнс с виду остается в точности таким же, каким был всегда. Улицы залиты солнцем, на дальних горных склонах пламенеют заросли банксии, витрины магазинов затенены навесами широких веранд. Приятный уголок для жизни в тропиках, только, похоже, никто здесь не живет, кроме одной-единственной собаки.

Таков же оказался и Порт-Морсби. С моря, глядя в перископ, не заметно было, что с городом хоть что-то неладно. На рейде стояло на якоре торговое судно, приписанное к Ливерпулю, с борта спущен трап. Еще два корабля выброшены на берег — должно быть, однажды во время шторма не удержали якоря. Подводники провели здесь несколько часов, обошли весь рейд, заглянули в док, опять и опять звали через громкоговоритель. Ответа не было, но совсем не заметно было, чтобы с городом случилось неладное. И спустя некоторое время «Скорпион» ушел, явно незачем было здесь оставаться.