Читаем без скачивания Миллстоун (Трилогия) - Анатолий Заклинский

– Хорошо.

На этот раз они не пошли прямо, а свернули налево в одном из переулков. Людей здесь не было вообще, поэтому можно было не беспокоиться о слежке. После ещё нескольких поворотов впереди показалась оживлённая улица. Фелмор обернулся и лишь коротко кивнул, после чего двинулся дальше. Миллстоун выждал примерно полминуты, и вслед за ним вышел из переулка. Сразу поймав здоровяка глазами, он медленно двинулся за ним, попутно прикидывая, кто может его преследовать. Но всё было чисто – никто не проявлял интереса. В какой-то момент Миллстоуну показалось, что за здоровяком следует невысокий человек в чёрной шляпе с широкими полями, но когда Фелмор ненадолго остановился около лотка с водой, тот без остановок прошёл вперёд и вскоре скрылся из вида. Возможно, новый знакомый Миллстоуна переоценивал внимание, которое ему будут уделять его оппоненты, но на пути до церкви ничего необычного замечено не было.

Само здание наглядно отражало хорошее отношение лидеров общины к религии. Церковь была выполнена скромно, но добротно – кирпичи, из которых она была выложена, хоть и использовались вторично, сама кладка была ровной и аккуратной. А сверху, как и полагалось, находился небольшой купол, что можно было считать роскошью, если учесть, что дело происходило на диких территориях.

Фелмор замедлился, огляделся, возможно, для того, чтобы убедиться, что Миллстоун не потерял его из вида, и только после этого вошёл внутрь. Джон с напарниками остановились ненадолго, чтобы покурить, а заодно посмотреть, не войдёт ли кто следом за здоровяком. Но всё по-прежнему было тихо. Выбросив окурки в урну, сделанную из старого ведра, офицеры направились внутрь.

Храм встречал приятной прохладой. После яркого солнца он в первый момент показался чересчур мрачным, но этот эффект постепенно проходил. Эхо от шагов по каменному полу разносилось по большому залу, усиливая ощущение простора.

В своих расследованиях Миллстоун редко имел дело со служителями церкви, но даже этого опыта было достаточно, чтобы понять, что к ним нужен особый подход. А здесь это было актуальнее в несколько раз, во-первых, потому что он не мог работать официально, ну а во-вторых, потому что здесь религию почитали, пожалуй, даже больше, чем в федерации. Это, кстати, было неплохо для последней, если рассматривать возможность присоединения Бонека.

В церкви было пусто. Ни прихожан, ни кого-либо из служителей. Миллстоун прошёлся, нарочно стараясь издавать своими шагами больше шума, чтобы привлечь внимание. Наконец в зале появился полноватый мужчина с густыми чёрными волосами с проседью. Взгляд его был спокойным и уверенным. Он осуждающе посмотрел на Джона, когда увидел у того за поясом пистолет, но, тем не менее, ничего не сказал, очевидно, потому, что здесь это было вполне нормальным явлением.

– Я могу чем-то вам помочь, господа? – тихо сказал он, подойдя.

– Да, святой отец, – уверенно кивнул Миллстоун, – сегодня утром в нескольких кварталах отсюда я повстречал молодого послушника. У нас завязался интересный разговор, но он торопился, и мы не смогли его закончить. Он пригласил меня сюда, и обещал, что у него будет минутка.

– У нас много молодых последователей. Кого из них ты имеешь ввиду?

– О, боюсь, мы не представились друг другу, но он был не очень высокий, худощавый, такой, – Миллстоун нарочно говорил медленно и плавно жестикулировал рукой в надежде, что священник сам даст ему ответ.

– Вы, наверное, имеете ввиду Ксита.

– Возможно, вы не могли бы позвать его сюда?

– Боюсь, что ваша беседа не будет продолжена сегодня. Ксит наказан за непристойное поведение.

– О, – поднял брови Миллстоун, – никогда бы не подумал по его виду, что он способен на нечто плохое. А что он сделал?

– Он участвовал в драке. Это неподобающее поведение для того, кто хочет быть священником. Даже в нашем жестоком мире мы стараемся научить послушников не использовать силу для решения разногласий.

– О, я очень сожалею об этом. Правда, я в скором времени покину ваш город, и, боюсь, долго не смогу его посетить. Хотелось бы сказать хотя бы пару слов на прощание.

– Это совершенно невозможно, – покачал головой священник, – наказание должно быть непреклонным.

– Боюсь, что нам всё же придётся это сделать, – вступил в разговор Фелмор.

Он уверенно встал рядом с Миллстоуном и, расстегнув две верхних пуговицы своей куртки, показал священнику что-то у себя за пазухой. Лицо святого отца кардинально изменилось. Он выказал огромное удивление, которое спустя несколько мгновений сменилось злостью – он понял, что его послушник на самом деле вляпался в куда более серьёзную историю, чем та, что он изложил.

– Прошу за мной, – скупо сказал священник.

Он развернулся и направился в сторону небольшой двери, а Миллстоун одарил Фелмора вопросительным взглядом. Ему тоже очень хотелось бы увидеть, что производит такое впечатление на местных жителей, и даже работников церкви. Но здоровяк только ехидно улыбнулся, застёгивая куртку.

После нескольких поворотов, они оказались в коридоре, по обоим краям которого располагались двери, очевидно, ведущие в тесные комнатки, в которых ютились местные послушники. Священник отпёр замок и раскрыл одну из них перед Фелмором и Миллстоуном.

Ксит сидел на кровати, стоявшей в углу и поднял на вошедших испуганный взгляд. Он слышал, что за ним пришли, и ему оставалось только гадать, кто именно это был. Скорее всего, он знал, кто такой Фелмор, потому что, когда здоровяк предстал перед ним, юноша вжался в угол и попытался заслониться руками. Лицо послушника содержало на себе примерно те следы, которые Миллстоун и рассчитывал увидеть: нос его был разбит, на правой щеке красовалась большая свежая ссадина, а рядом с левым глазом был не менее свежий синяк.

– Отдай её мне, – очень холодно сказал Фелмор.

– У меня её нет, – беспомощно ответил послушник.

– Вздумал играть со мной? – здоровяк сделал два шага, и уже находясь в упор к юноше, достал нож, о наличии которого до этого момента Миллстоун даже не подозревал.

– У меня её нет! – взмолился Ксит, закрывая лицо руками.

– Он говорит правду, – тихо сказал Миллстоун.

– Что? – спросил Фелмор, повернувшись.

– Кто твой сообщник, Ксит? – сразу перешёл к делу Джон.

– Я не могу, – он начинал плакать.

– Тогда я прирежу тебя как скотину. У меня это получится быстрее и проще, чем у тебя, – ещё более холодно сказал Фелмор.

– Пожалуйста, нет, – громко взмолился юноша.

– Имя! – крикнул Миллстоун, и все присутствующие слегка вздрогнули.

– Тройс, – послушник начал рыдать и отвернулся, уткнувшись в подушку.