Читаем без скачивания Дата Туташхиа - Чабуа Амирэджиби

Но в один прекрасный день мир в душе моей замутился и все разрозненные и клочковатые впечатления нанизались друг на друга, сплелись в цельную картину, в некое единство, состоящее из тысячи тайн.

И они навалились на меня, взывали к ответу, будоражили душу, не давали успокоения. Это острое прозрение охватило меня вчера ночью в номере Арзнева Мускиа, после того, как я задремал там, сморенный усталостью. Да и визиты к Нано заставляли терзаться, мучиться и гадать. Все лепилось в один ком, который надо было распутать и понять. И самое главное — кто такой Арзнев Мускиа и чего он ищет на земле? И госпожа Тавкелишвили-Ширер — что связывало их прежде и что связывает нынче? И почему я сам так завяз в их отношениях? Кем стал я для каждого из них и для них обоих вместе?

Пройдет не так уж много времени, и для меня все станет по своим местам, все загадки, все ребусы будут разгаданы. Но это потом… А пока… Вы можете сами понять, как терзали меня сомнения.

А между тем мы прошли еще один рубеж в наших отношениях. Нам наскучило вдруг бывать на людях, в шумном обществе и, кроме Элизбара Каричашвили и Гоги, никого не хотелось больше видеть. Эти двое могли заменить нам всех, им хватало на это душевного богатства.

Мы поняли это после ночной встречи в казино. Там мы решили, что сегодняшний день проведем в моем доме, Арзнев Мускиа приготовит эларджи, а Элизбар — люля-кебаб.

Утром из гостиницы Арзнева я забежал в свою контору, провел там часа два и отправился домой. Гости пришли в назначенный час, сначала Элизбар, Гоги и лаз, а чуть попозже приехала Нано. Гоги с Нано остались в гостиной и громко хохотали, вспоминая подробности вчерашней игры. Лакей во дворе разводил мангал, а лаз и Элизбар орудовали на кухне. Я пытался им помочь, но они гнали меня и кричали, чтобы я убирался восвояси. Я не сдавался, и в конце концов Элизбар уступил мне топорик для рубки мяса, помянув при этом осла, на которого надели золотое седло, а он все равно остался ослом. Я подвязался полотенцем и с азартом погрузился в работу.

Но тут зазвенел звонок. Я, конечно, не мог открыть дверь и встретить посетителя в таком виде, с руками, перемазанными мясным фаршем. Наверно, какой-нибудь запоздалый клиент, подумал я, и крикнул Нано, чтобы она объяснила, что я занят, принять не могу, пускай завтра приходит в контору.

Нано направилась в прихожую, но скоро вернулась на кухню и сказала с недоумением:

— Он не уходит, говорит, что не клиент, а гость.

— Какой гость? Откуда? Как его фамилия?

— Не сказал… Такой высокий, худой, лет, верно, пятьдесят, пятьдесят пять. Русский, кажется, хотя на русского не очень похож.

— Где он?

— Я ввела его в приемную, не оставлять же на улице… Сидит и ждет.

— Прими его, — сказал Элизбар. — Мясо уже готово, управимся без тебя.

— Придется, хотя я никому не назначал.

Я привел себя в порядок и направился через гостиную в приемную. Но сидевший в гостиной Гоги начал делать мне знаки, а когда я подошел вплотную, он, кивнув в сторону приемной, зашептал мне в ухо:

— Ты знаешь его так близко, что он приходит в твой дом без приглашения?

Вид у Гоги был озадаченный и смущенный.

— Кого? — Я не мог понять, что он говорит.

Гоги зашептал еще тише:

— Но там… Я не ошибаюсь… Генерал… Граф Сегеди… Шеф жандармов Кавказа…

— Но я не знаком с ним… Видел, конечно… Но так… Никогда…

Гоги схватил меня за руку и приложил палец к губам:

— На кухне у тебя есть выход?

— Есть. На балкон, а оттуда по лестнице во двор. Что ты задумал?

— Потом… Потом… Ты займи его… Не вводи сразу… А лучше бы спровадить…

Гоги повернулся и пошел на кухню.

— В чем дело? — спросил я, обращаясь к Нано.

— Сейчас не время, — зашептала Нано. А потом отчетливо, чтобы было слышно в приемной — Сюда, Ираклий! Гость ждет тебя в приемной.

Я призвал на помощь весь свой адвокатский опыт, чтобы овладеть собой и придать лицу независимое выражение. Улыбаясь, я переступил порог. Нано шла следом за мной.

Гоги не ошибся. С кресла и в самом деле поднялся шеф жандармов и назвал свое имя.

Одет он был по-европейски. Внушительного роста, с подтянутостью худощавого человека. Глубоко посаженные глаза поблескивали умом, а улыбка была не лишена приятности и благорасположения. На всем облике — печать аристократизма, а бледная, тонкая кожа говорила о жизни, которая текла в кабинетной тиши.

— Очень рад, ваше сиятельство, — сказал я как можно оживленнее. — Вы даже не можете себе представить, как удачно вы избрали время для своего визита!..

Я обернулся к Нано.

— Вот познакомьтесь — госпожа Нано Парнаозовна Тавкелишвили-Ширер… В соседней комнате сейчас будет накрыт сказочный стол, и я смогу через считанные минуты познакомить вас со своими прекрасными друзьями, чтобы ознаменовать ваше посещение лукулловым пиром! Разрешите, ваше сиятельство, вам помочь…

И я дотронулся рукой до его пальто в твердой надежде, что он отведет мою руку, откажется и уйдет.

Но не тут-то было.

— Не беспокойтесь, князь, — услышал я в ответ, при этом он сбросил пальто и добавил, улыбаясь — Я только потомок венгерского графа, а в Венгрии, да будет вам известно, на пять человек по одному графу, такова статистика.

— Но в Грузии на двух человек по одному князю, так что мы обскакали вас, граф!

Я пытался скрыть смущение, шеф жандармов, оказывается, вовсе не думал уходить.

— Князь, — заговорил он снова. — Я пришел просить как раз о том, что вы сами только что предложили.

— О чем просить? — Я ничего не понимал.

— Просить, чтобы вы разрешили мне посидеть за вашим дружеским столом. Не спорю, это странная просьба для незнакомого человека. Но, честное слово, я не буду вам в тягость, а, быть может, даже сумею позабавить и развлечь.

Мне показалось, что граф Сегеди даже чуть-чуть волнуется, стараясь быть непринужденным и простым. Но все-таки, согласитесь сами, это вторжение в мой дом — невероятная наглость! Что мог я ответить ему?

— Конечно… О чем говорить, — сказал я, ощущая фальшь, которая вязла в моих словах.

Я провел его в гостиную, и он все с той же улыбкой, исполненной внимательного расположения, опустился в одно из кресел.

— Я слышала, что вы прекрасный пианист, — обратилась к нему Нано. Видно, готовилась завести с ним длинный разговор, чтобы задержать подольше на этой половине, как того хотел Гоги.

Но граф Сегеди почуял, верно, ненатуральность нашего поведения.

— Вы, сударыня, волнуетесь так же, как и я, — сказал он. — Я уверен, что и ваши друзья взвинчены не меньше вас. И совершенно напрасно. Меня привела сюда мирная цель, мирная, но не простая. И я не смогу ее осуществить, пока в этом доме не воцарится покой и доверие. И вас, как женщину, я прошу помочь… Ведь вы одна среди стольких. Начните вы, постарайтесь вести себя со мной, как со старым знакомым, это снимет тяжесть с вас, с меня и поможет остальным найти верный тон.

Он засмеялся и добавил:

— Вы скоро сами убедитесь в доброте моих помыслов.

Нано молчала, не зная, что сказать, а я извинился, пробормотал, что должен наведаться на кухню, и оставил их вдвоем.

Я зашел в свою спальню и подошел к окну. Хотел собраться с мыслями, но мысли прыгали, не зацепляясь друг за друга. Нет, я не понимал, что случилось, но понимал, что может случиться что-то очень страшное, опасное для моей жизни. Я выглянул в окно: перед подъездом, рядом с экипажем Нано, стоял еще один экипаж, и в нем сидел незнакомый мужчина в котелке, нахлобученном на лоб. Человек Сегеди, — подумал я. А так на улице было пустынно.

Я отправился на кухню. Арзнев Мускиа, как ни в чем не бывало, колдовал над кипящим котлом, а Гоги и Элизбар насупленно и сосредоточенно молчали. Мне показалось, что мое появление застало их врасплох, в их молчании было какая-то неловкость.

— Как вы объясните все это? — спросил я.

— Сами ломаем голову, — ответил Гоги.

— А он что говорил? — подал голос Элизбар.

Я передал им то, что услышал от графа Сегеди.

— Ну, и что тут такого, — воскликнул Арзнев Мускиа. — Прослышал, верно, про мой эларджи и пришел отведать… Ясно, как день божий… Не думаю, чтоб твой люля-кебаб смог его завлечь! — Лаз повернулся к Элизбару Каричашвили.

— Да, это эларджи притянуло его, — согласился Гоги.

Мне стало грустно, потому что я понял: все, что нужно было сказать, они сказали без меня. И я закипел от негодования.

— Если того, что вы говорили, — воскликнул я, — вы не хотите повторить при мне, то поделитесь со мной хотя бы выводами, к которым вы пришли.

— Мы не пришли ни к каким выводам, — сказал Арзнев Мускиа.

— Но ведь Гоги ради чего-то спросил меня, есть ли в доме еще один выход?

— Ради человека, которому мы обязаны этим визитом, — ответил лаз.