Читаем без скачивания Греши и страдай - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я напряглась в его руках. Но потом... Я открылась ему — как я могла не делать этого? Несмотря на мою боль, я поцеловала его в ответ.
Когда наши языки встретились, наши тела расслабились, и нас окружила паутина прощения. Мое сердце затрепетало от любви и разочарования.
К тому времени, как Артур отстранился, мои чувства развеялись, и осталась только самая грубая форма любви.
Глаза Артура метнулись мимо моей головы, его лоб нахмурился.
— Куда, черт возьми, все ушли?
Я огляделась. Эээ, это странно.
Сад, где несколько пар целовались, перешептывались и зачарованно смотрели на огонь, был пуст. Вечер был поздним, но до сих пор никто не собирался уходить.
Движение у двери привлекло мое внимание.
— Там, — я указала на Клуб, когда появился Грассхоппер с широкой ухмылкой, и что-то было скрыто за его спиной.
— Что они, черт возьми, затевают?
Артур склонил голову, не сводя глаз с процессии байкеров и их женщин, когда они выходили из Клабхауса, собираясь окружить нас.
— Что бы ты ни делал, не стоит, — прорычал Артур.
Грассхоппер и Мо присоединились к нам в центре кольца, созданной «Чистой порочности». Мои мышцы задрожали. Я не могла понять, что происходит. Это был мятеж? Двойная игра?
«Ты думаешь так только потому, что пережила восстание. Не все Клубы идут против власти, особенно Клуб, созданный Артуром».
Скрестив руки на груди, Артур выпрямился во весь рост.
— Я не люблю сюрпризы и все такое дерьмо. — Его голос граничил с агрессией и весельем.
— Успокой свои гребаные сиськи, Килл. Давайте сделаем это, — усмехнулся Мо.
Клуб сменил свое суетливое, туманное опьянение и протрезвел с помощью секретности. Все сияли, сговорившись как единое целое сообщить потрясающие новости.
Мо сложил руки вместе, как будто готовился к проповеди.
— Учитывая, что сегодня у нас последняя ночь, пока все не будет сделано — война ведется как с байкерами, так и с политиками, — мы подумали, что это хорошая возможность.
— Хоппер? — Мо отошел в сторону, давая Грассхопперу достаточно места, чтобы вытащить из-за спины спрятанное сокровище и подать его. Сверток тяжело покоился в его поднятых руках.
Мои глаза расширились, когда я посмотрела на Мелани.
Она подмигнула.
«Думаю, я знаю, что это...»
Грассхоппер сократил последние несколько шагов и сунул предмет в руки Артуру.
— Это все, что тебе нужно, чтобы сделать из нее честную женщину.
Я прикрыла рот руками.
В «Кинжале с розой» я была слишком молода, чтобы ценить узы любви и узы семейной жизни, хотя я любила Артура всем сердцем. Но это… это было больше, чем просто любовь к одному человеку. Это был прием, посвящение — принятие в мир, который я знала и забыла надолго.
Я была здесь.
Я больше не была чужой.
— Блять, — Артур взглянул на меня, понимая, медленно моргая глазами. Он посмотрел на Мо и Грассхоппера, затем на остальную часть «Чистой порочности». Его руки слегка дрожали, когда он разорвал пакет.
Забыв о толпе глазеющих людей, я придвинулась ближе к Артуру, не сводя глаз с его сильных пальцев, пока он срывал ленту и сминал бумагу. Бросив обертку в сторону огня, он показал коричневую кожаную куртку.
Мое сердце перестало биться.
Грассхоппер засмеялся.
— Не мог «Кинжал» тусоваться с нами. Без обид.
Артур откашлялся, стряхивая куртку и вертя в руках. Эмблема была расположена ко мне, и я ахнула от совершенства.
Протянув руку, я проследила эмблему «Чистой порочности» с ее черепом и абаками. Присмотревшись поближе, я заметила филигранный круг, охватывающий логотип, пронизанный знаками зодиака Стрельца и Весы.
А над всем этим стояли слова «Собственность Килла».
Я дрожала. Я никогда не ожидала, что меня примут такой, какой я была раньше. Никогда не ожидала найти такое место после столь долгого забытья.
Положив руки на его, я почувствовала давление его головной боли, радость его возбуждения и резкий привкус его похоти.
Если бы мы были одни, я бы схватила Артура и поцеловала бы, уничтожая тревогу в его взгляде. Я бы показала ему, насколько уже принадлежу ему, независимо от того, есть ли у меня кольцо, куртка или свидетельство о браке. Ничего из этого не имело значения, пока я могла спать рядом с ним по ночам и вставать вместе с ним утром. Мы были равны. Мы были друг у друга.
— Клео… — Артур прочистил горло, его голос был хриплым и грубым.
Группа, окружавшая нас, собралась плотнее.
Я напряженно стояла перед Артуром. Мое сердце было сбежавшим кроликом, а тело — вибрирующим двигателем. Я хотела покончить с этим, чтобы погрузиться в новую кожу и найти свой дом.
Тепло тела Артура боролось с моим. Быстро поцеловав меня в губы, он пробормотал:
— Повернись.
Упиваясь его зелеными глазами, я изо всех сил старалась подчиниться. Повернувшись, я столкнулась с «Чистой порочностью».
Шорох, шаги, потом на мои плечи легла тяжелая приветливая тяжесть.
— Ты больше не «Кинжал с розой», а «Чистая порочность». С этого дня ты принадлежишь к этой семье, ты будешь соблюдать наши правила, ты будешь защищать наших членов, и ты всегда будешь желанным гостем в наших стенах.
Артур обнял меня, целуя линию волос. Его большая рука обхватила мою грудь, привлекая мое внимание к блеску серебра.
— Смотри… это реально, Лютик. Написано на века. Ты моя навсегда.
Я глубоко вздохнула и посмотрела на передний карман.
— Теперь это официально, — прошептал Артур. — Клуб принял решение.
Слезы навернулись на глаза, когда я прочитала слова:
«Клео. Старуха Президента»
Глава двадцать вторая
Килл
У меня всегда отбирали все ценное.
Если я проявлял хоть малейшую привязанность к чему-либо, мой брат крал это, или мой отец разрушал это.
Именно это они и пытались сделать, когда увидели ластик Весы от Клео.
Я мог кричать и требовать, чтобы они вернули его, но я научился игнорировать их. Я перенял эту привычку от Клео. Всякий раз, когда моя семья была слишком близка, я делал вид, что мне все равно. Я скрывал тот факт, что любил ее и вместо этого причинил ей боль. Я сделал это, чтобы обезопасить ее.
— Килл, шестнадцать лет
Становилось хуже.
Боль.
Чертовски мучительная боль.
Лекарства, которые прописал доктор, ни хрена не помогали, и потребовался каждый дюйм сил и энергии, чтобы скрыть степень агонии, в
