Читаем без скачивания Детство 45-53: а завтра будет счастье - Людмила Улицкая

Изуродованные, в затрапезной одежонке, они целыми днями сидели на земле у крыльца магазина. Сидели под дождем и на солнцепеке, молча тянули руки или громко кричали что-то вслед: то благодарность за поданную монетку, то проклятия проходившим мимо. Милиция их не трогала, люди относились по-разному. Кто-то жалел, старался подкормить, посочувствовать. Кто-то громко ругался, что от этих пьяниц проходу нет, что пора бы очистить от них город. Но таких было меньшинство.

Иногда инвалиды ходили друг к другу в гости, а иногда между ними случались драки, если кому-то, как казалось, перепадало больше, чем другим. Ползая по земле, страшно матерясь, они размахивали костылями, хватали друг друга за ветхую, заплатанную одежонку – в общем, зрелище было ужасное, но, повторяю, привычное.

После обеда картина кардинально менялась. Те, кому хватало пожертвованных медяков, покупали вожделенную бутылку и тут же в одиночку или в компании распивали ее. Затем страшно плакали или располагались на отдых, иногда перекрыв вход в магазин. Во сне они стонали, вскрикивали, отдавали команды или что-то несвязно бормотали, как будто жаловались кому-то. Люди, а особенно дети, опасливо обходили их стороной, стараясь не задеть. Мало ли что пьяному придет на ум. Хотя, честно сказать, не помню ни одного случая, чтобы они кого-то обидели без причины, а детей жалели и при случае даже защищали. Огромный и когда-то, наверное, очень красивый Степка-Обрубок, ноги которого были ампутированы по самый пах, напившись, громко плакал во сне и все время звал маманю.

Когда-то эти люди любили, строили дома, работали не покладая рук, потом честно воевали, защищали свою Родину, а теперь это были несчастные калеки, потерянные и потерявшие себя, оказавшиеся никому не нужными человеческими обрубками. Это сейчас участникам и инвалидам той войны оказывается всяческое внимание и поддержка, а в те времена, видимо, их было очень уж много, и каждому приходилось выживать в одиночку. Но лет через пять все эти несчастные, обездоленные калеки потихоньку исчезли и с улиц, и из нашей жизни. Они быстро умирали, умирали от ран, от водки, от собственной заброшенности и ненужности…

Мир вашему праху, низкий поклон, и, если можете, простите нас!

Военнопленные, заключенные, освобожденные

Среди пришедших писем довольно много воспоминаний о немецких военнопленных, и этому есть объяснение: за пять лет жесточайшей и кровопролитной войны образ немца как врага, злодея и кровожадного чудовища утвердился в сознании людей, а особенно детей, но, когда после войны произошла реальная встреча живых людей, недавно воевавших по разную сторону от линии фронта, картина стала меняться. Униженные и истощенные военнопленные немцы стали вызывать сочувствие. На смену ненависти приходит сострадание. Десять долгих лет провели военнопленные в России, работая главным образом на восстановлении разрушенных городов. По советским данным, в плену содержалось 2 млн 390 тысяч человек, из которых более 350 тысяч умерли в России. По немецким источникам эти цифры выше: 3 млн 150 тысяч военнопленных немцев, из которых 1–1,3 млн умерло в плену.

Все эти десять лет с момента окончания войны международные организации и правительство ФРГ, сразу же после ее создания, прилагали множество усилий для возвращения военнопленных на родину. В мае 1950 года ТАСС сообщило, что репатриировано 1,9 млн военнопленных немцев. Но только к 1955 году все немецкие военнопленные покинули Россию.

Судьба советских военнопленных оказалась не менее тяжелой, чем судьба побежденных вражеских солдат. Попавшие в плен или в окружение советские военные, вернувшись на родину, проходили суровые испытания: их ждали лагеря, штрафбаты. Долгие годы при поступлении на работу люди заполняли анкеты, в которых непременно стояли вопросы: был ли в оккупации; в окружении; в плену? Русские военнопленные, собранные в концентрационные лагеря на территории Германии и Западной Европы, не пользовались, в отличие от всех других военнопленных, продовольственной помощью Красного Креста и других благотворительных организаций, не могли получать писем от родных. Таков был приказ Сталина, объявившего, что в Советском Союзе нет военнопленных, а есть только изменники родины. Таким образом, возвращающиеся из плена офицеры и рядовые солдаты довольно часто снова попадали в лагерь, на этот раз к своим. Кроме офицеров, которые уже после войны, после плена отбывали свои сроки за измену родине, в послевоенные годы были еще несколько категорий людей, которые подвергались преследованиям: ссыльные и переселенцы.

Большая часть присланных писем содержит рассказы о военнопленных, но есть несколько писем о тех советских людях, на чью долю выпали тяжелые испытания лагерей и ссылок. Этих писем не так много. И тому есть причина: перенесшие все эти испытания люди не любили говорить – они больше молчали. Каждое лишнее слово могло дорого стоить. Эта стена умолчания и по сей день не нарушена. В архивах КГБ и до сих пор хранятся тысячи «невостребованных» дел: это значит, что тысячи людей забыли о существовании их исчезнувших предков.

Анна Дементьева

Сняли корсеты, надели спецовки

В годы войны моя семья жила в Челябинской области в районе Копейска в поселке шахты 205, куда были эвакуированы семьи шахтеров из Донбасса. Мне запомнилось, как привезли к нам в поселок в нескольких вагонах-теплушках из Германии интернированных (граждан), в отдельных вагонах мужчин и женщин. Вагоны стояли несколько часов. Женщины из своих вагонов протягивали через окна руки, и одна из них на ломаном русском языке просила что-нибудь поесть и знаками показывала на остальных женщин. Мы, дети, побежали по домам и принесли им хлеба, бросали в высокие окна, они ловили на лету. Затем солдаты этих женщин принимали на руки и ставили на платформу – вагоны были высокие, сами женщины не решались прыгать, так как были одеты в мятые бальные платья и туфли на высоких каблуках (на шее и руках украшения). Мужчины были одеты в смокинги. Немцев пугала пропаганда Геббельса, что русские солдаты – дикари и всех убивают. Вот поэтому эти люди из высшего германского общества пришли на свой последний, по их мнению, бал перед смертью и из ресторана были арестованы, препровождены в вагоны и привезены в СССР к нам в поселок.

Были приглашены местные женщины помочь раздеться дамам, так как немки сами не могли расстегнуть на спинах свои корсеты. Их накормили, переодели в спецовки, проводили в зону в бараки. Через несколько дней мужчины и женщины работали. Мужчины делали короба для труб отопления в бараках, а женщины засыпали эти короба опилками для утепления. Затем мужчины ремонтировали железнодорожные пути узкоколейки, по которым возили уголь из шахты до Копейска.