Читаем без скачивания Как организовали «внезапное» нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия - Борис Шапталов

Что перво-наперво удивляет в тогдашних событиях, так это неспешность. Неспешно писалась директива, неспешно передавалась, и никому в голову не пришло позвонить командующим западными округами и в трехминутном разговоре изложить суть принятых решений и потребовать начать действовать незамедлительно, ведь рано утром должна была начаться война и каждый час для войск был, как говорится, на вес золота. Лишь командующий ВМФ адмирал Кузнецов отяготил себя звонком на флоты, и там успели приготовиться к отражению воздушных атак противника.

И второе обстоятельство удивляет – упорство, с каким Сталин не верил в возможность нападения Германии. Разведка несколько месяцев сообщала о сосредоточении немецких войск. На Заявление ТАСС от 13 июня германская сторона ответила гробовым молчанием. Два немецких солдата-перебежчика сообщили точную дату и час удара. И все равно Сталин уперто до последнего тянул с приказом о приведении войск в боевую готовность. Официальная версия гласит: будущий генералиссимус настолько уверился в невозможность Гитлером пойти на открытие второго фронта, что все другие варианты возможных событий им отвергались. Вот такой узколобый доктринер сидел в Кремле!

А если вместо версий о тугодумном вожде предположить иное: Сталин сознательно тянул с приведением войск в боевую готовность, шаг за шагом созидая «внезапное нападение врага»? Тогда понятным станет, почему передача Директивы № 1 затянулась до полуночи и безнадежно запоздала. Понятным становится и звонок Тимошенко командующему Западным округом Павлову в два часа ночи с увещеванием «не паниковать». Вряд ли Тимошенко, соавтор проекта директивы от 15 мая о превентивном ударе, настолько успокоился. Куда логичнее предположить, что маршал звонил по просьбе Сталина. Последующие события подтверждают эту гипотезу странными действиями главного командования. Так, в Директиве № 3 от 22 июня требовалось: «мощными концентрическими ударами окружить и уничтожить» противника и 24 июня овладеть городами Люблин и Сувалки. Это при том, что Люблин находился в 100 км от линии фронта, то есть пройти до него с боями надо было за два дня. Приказ из серии: «И я так командовать могу. Назначьте меня генералом». Делов-то – води пальцем по карте и рисуй красные стрелы.

Если смотреть на Директиву № 3 глазами «1937 года», то вредительством от нее разит на километр. Шутка сказать, разослать поздним вечером 22 июня приказ, чтобы войска с утречка без разведки и сосредоточения сил перешли в решительное наступление и, с ходу разгромив десятки германских дивизий на своем пути, уже на следующий день оказались в Польше! Любой следователь того времени с чистой совестью стал бы требовать от подследственных Жукова и Тимошенко признания в злом умысле.

Еще более вопиющей была история с 1-м мехкорпусом. Подробно она рассмотрена в предыдущей книге, здесь лишь повторим суть дела.

1-й механизированный корпус дислоцировался в Псковской области, имел на вооружении тысячу танков и всю полагающуюся по штату другую технику – артиллерию, автомашины, связь. Само расположение свидетельствовало, что его задачей было надежно прикрыть Ленинградское направление. Однако 17 июня одну дивизию корпуса стали грузить в эшелоны для отправки в Карелию (!). Остальным двум дивизиям было приказано своим ходом двинуться на Карельский перешеек. Почему командование сочло финскую армию более важным объектом – непонятно, тем более что у Ленинградского военного округа техники хватало и ее войска имели превосходство над вероятным противником в танках, самолетах, артиллерии. Надо было лишь с толком эти силы использовать. Но предположим, что по до сих пор неизвестным причинам финская армия по значимости в планах Генштаба вышла на первое место и потребовалась переброска дополнительных сил. Но они у Москвы были! Так, в Московском военном округе дислоцировался 7-й мехкорпус, имевший тысячу танков и прочей техники. Были и другие резервы. Но для неотложной задачи укрепления Финского направления выбрали соединение, прикрывающее Ленинград. Хорошо, так тому и быть. Не нашего ума оперативная стратегия. Но не надо быть гениальным полководцем, как Сталин, великим полководцем, как Жуков, и просто полководцем, как Тимошенко, чтобы догадаться 22-го и тем более 23 июня отменить приказ об убытии 1-го мехкорпуса. Однако приказ уходить от германских войск в леса Карелии остался в силе.

26 июня танки Манштейна заняли город Даугавпилс и форсировали Двину, создав тем самым отличный плацдарм для наступления на Ленинград. В случае отмены приказа о явно ненужной передислокации частей 1-го мехкорпуса ее дивизии не только были бы собраны в кулак, но и могли двинуться навстречу врагу. Тогда 200 легким танкам из 56-го моторизованного корпуса Манштейна не поздоровилось бы. Но вместо полнокровных дивизий к Даугавпилсу перебросили только начавший формирование 21-й мехкорпус, представлявший собой, по сути, одну дивизию из 120 танков. Ликвидировать плацдарм, конечно, не удалось.

В итоге дивизии 1-го мехкорпуса, не сделав ни единого выстрела, вернулись с финских границ в места прежней дислокации. Но теперь уже по частям, по кусочкам раздергиваемые по мере движения на разные местные нужды. То, что прибыло к месту боев, уже не представляло для врага опасности, и продвижение немцев к Ленинграду эти силы остановить не могли.

Так как квалифицировать манипуляции с 1-м мехкорпусом? Недосмотрели, недоучли, недодумали? Или надо назвать случившееся своим именем: пораженческие действия?

Но может, это единичный факт? Отнюдь. Их предостаточно. Перечислим некоторые.

Вот хроника боевых действий 32-й танковой дивизии. «23 июня дивизия получила приказ… уничтожить противника в районе Дуньковице. Не пройдя 30 км. она получила. вторую задачу – уничтожить танки противника в районе м. Мосты-Вельки. По прибытии в район м. Мосты-Вельки дивизия танков противника не обнаружила»[182].

А вот отчет о действиях 64-го танкового полка и 3-й кавалерийской дивизии. «В 17 часов танковая группа. сосредоточилась в ур. Черный Ляс и была готова к атаке, но был получен приказ командующего 6-й армии на уничтожение авиационного десанта и 300 танков противника в районе Каменка Струмилова. Части дивизии и танковая группа стала выполнять новый приказ, но там танков противника не обнаружено, а в Каменка Струмилова были свои части…»[183]

Вроде бы ошиблись. Бывает. Но странные ошибки множились.

«В 11 часов был получен приказ к 15 часам сосредоточиться в районе Язув Старый. (и) уничтожить противника. Дивизия, совершая марш по улицам гор. Львова, встретилась со встречным потоком боевых и транспортных машин 8-го механизированного корпуса. С большими трудностями, преодолевая уличные пробки машин, к 2.00 часам 25 июня дивизия сосредоточилась в районе Яновский лес…»[184]

В штабе армии случайно направили поток двух дивизий навстречу друг другу? Хорошо, предположим, штабисты напутали с маршрутом движения. А как быть с другими фактами: «26 июня в 4 часа (32-я танковая) дивизия получила приказ… выйти в район Грудек Ягелоннски, Судова Вишня с задачей разгромить колону в 300 танков противника. К 18 часам дивизия сосредоточилась. (Однако) разведкой 64-го танкового полка. были установлены передовые части 14-го пехотного полка противника, но танков противника в этом районе не оказалось…»[185]

Итак, командованию 32-й танковой дивизии день за днем морочили голову, заставляя гоняться за мифическими «300 танками» немцев, а ведь та дивизия представляла собой мощную силу. В ее составе было 290 танков, включая 173 Т-34 и 49 КВ-2, чью броню не могли пробить большинство штатных орудий германской армии. Так случайно ее уводили с фронта или по ошибке?

А как трактовать вопрос с мостами? Мосты – важнейшие объекты коммуникаций. Навести понтонную переправу, конечно, можно, но это требует времени, поэтому столь важен для любой армии захват в целости нормальных переправ через реки. И немцам это удалось практически на всем протяжении советско-германской границы.

Из Журнала боевых действий 48-го танкового корпуса вермахта за 22 июня 1941 года:

«03.15. Важнейший мост в районе Сокаль находится в наших руках в неповрежденном состоянии. Форсирование Буга проходит без происшествий.

11.55. Мост у Крыстанополь также был захвачен неповрежденным…»[186]

О том же писал в дневнике начальник Генерального штаба сухопутных сил Ф. Гальдер. 22 июня он с удовлетворением констатировал: все мосты в приграничной полосе захватываются целехонькими: «Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности;.танковая группа Гота. захватила неповрежденными важнейшие переправы через Неман; танковая группа Гёпнера, ведя успешные бои, продвинулась до реки Дубисса и овладела двумя не разрушенными переправами; наши штурмовые группы уже пересекли в нескольких местах реку Прут и захватили мосты».