Читаем без скачивания Оползень (Сборник) - Десмонд Бэгли

Я осторожно спросил:

— Если Курце возьмет тебя, готов ли ты отправиться в Италию за добычей?

Вдруг он стал совершенно спокоен.

— Что ты имеешь в виду? Ты что, говорил с Курце?

— Я его в глаза не видел.

Уокер взглядом нервно обшарил бар, потом выпрямился:

— Ну, если он… согласится, если… я буду ему нужен — готов. Он произнес эти слова с явной бравадой, но уже в следующее мгновение из него полезла злоба. — Ему без меня не обойтись. Нужен же я был ему, когда мы прятали добычу.

— И ты не будешь его опасаться?

— Что ты хочешь сказать? Почему я должен его опасаться? Я вообще никого не боюсь.

— Ты же был абсолютно уверен, что он совершил, по крайней мере, четыре убийства.

Мои слова вызвали у него раздражение.

— А, это… Так это было давно. И я никогда не говорил, что он убил кого-нибудь. Этого я никогда не говорил.

— Да, буквально так ты не говорил.

Он нервно заелозил.

— Да какая разница! Он не позовет меня с собой. Он так и сказал на прошлой неделе.

— Нет, позовет, — тихо сказал я.

Уокер вскинул на меня глаза.

— Это почему же?

Я невозмутимо ответил:

— Да потому, что я знаю, как вывезти золото из Италии и доставить в любое место земного шара просто и почти без риска.

Он вытаращил глаза.

— Что-что? Как же ты можешь это сделать?

— Я не собираюсь рассказывать тебе, — спокойно продолжал я. — Ведь ты не говоришь мне, где спрятано золото.

— Так, пожалуйста, — сказал он, — я расскажу тебе, где золото, ты достанешь его, и сам черт тебе не брат. Зачем же брать с собой Курце?

— Для такого дела потребуется больше двух человек, — возразил я. — К тому же он заслуживает своей доли: Курце приглядывал за золотом четырнадцать лет, и это значительно больше того, что сделал ты.

Я не стал говорить, что считаю Уокера самым ничтожным из всех созданий Божьих.

— Если мы договоримся, как ты будешь ладить с Курце?

Он отвернулся, надувшись.

— Ладно, я согласен, если только он оставит меня в покое. Не собираюсь я терпеть его насмешки.

Он в изумлении вдруг посмотрел на меня, как бы отмахнувшись от всего, о чем мы только что говорили.

— Так ты считаешь, что есть шанс вывезти груз? Реальный шанс?

Я кивнул и встал из-за стойки.

— Теперь извини, мне пора.

— Куда ты идешь? — поспешно спросил он.

— Звонить в контору авиалинии, — ответил я, — чтобы заказать билет на завтрашний рейс в Йоханнесбург. Хочу встретиться с Курце.

Вот он, знак судьбы, которого я ждал!

Глава II

Курце

Воздушное путешествие — чудесная штука. В середине следующего дня я уже оформлял гостиницу в Йоханнесбурге, за тысячу миль от Кейптауна. В самолете я много размышлял о Курце. И решил, если мы с ним не договоримся, отказаться от своей затеи, потому что на Уокера положиться нельзя. Я должен придумать, как приручить Курце; по словам Уокера, у него дьявольски упрямый характер. Мне-то все равно, при случае я тоже могу проявить характер, но идти на конфликт не хотелось. Вероятно, он будет подозрителен как черт и мне понадобятся мягкие лапки.

Была еще одна проблема — финансирование экспедиции. Я решил крепко держаться за верфь на случай провала экспедиции. Но если продать часть дела Гарри Маршаллу, продать дом, автомобиль и кое-что из вещей, то наберется около двадцати пяти тысяч фунтов. Не слишком-то много для такого дела.

Однако все зависело от Курце. Я не смог удержаться от улыбки, узнав, где он работает. Это была Центральная плавильная фабрика, на которой шла очистка золота со всех шахт Рифского рудника. За последние несколько лет через его руки прошло, вероятно, золота больше, чем все военные правители стран Оси закопали в землю. Какие же танталовы муки он должен был испытывать! Во второй половине дня я позвонил на фабрику. Трубку долго не брали.

Наконец я услышал отрывистое:

— Курце.

И сразу взял быка за рога.

— Меня зовут Халлоран, — начал я, — наш общий друг, мистер Уокер из Кейптауна, говорит, что у вас трудности с транспортировкой товаров из Италии. Я из фирмы по внешнеторговым перевозкам и, думаю, мог бы вам помочь.

Молчание было таким глубоким, что давило на уши. Я продолжал:

— Моя фирма располагает всем необходимым для выполнения такого рода услуг. Кроме того, у нас никогда не было неприятностей с таможенной службой…

Казалось, я бросил камень в бездонный колодец и жду, когда раздастся всплеск.

— Почему бы вам не навестить меня, — предложил я. — Не хочу отнимать у вас время сейчас, уверен, вы занятой человек. Приходите в семь вечера, и мы за обедом все обсудим. Я остановился в гостинице «Ридженси», она находится…

— Я знаю, где она находится, — прервал меня Курце. Голос у него был низкий, с неприятным гортанным акцентом уроженца Южной Африки.

— Хорошо, буду ждать, — закончил я разговор и опустил трубку. Я был доволен нашим первым контактом. Курце подозрителен, и правильно, не дурак же он. Но, если он придет в гостиницу, считай, я его зацепил, и мне останется только не дать ему соскочить с крючка. Моя уверенность в том, что он придет, основывалась на знании природы человеческого любопытства, которое и должно было привести Курце ко мне. Если он не придет, значит, все человеческое ему чуждо или он сверхчеловек.

Курце пришел, но не в семь, и я уже начинал сомневаться в своих рассуждениях о слабости человеческой натуры. Он постучал в дверь в начале девятого и, убедившись, что именно я ему звонил, сказал:

— Про обед забудем — я только что поел.

— Ладно, а как насчет выпивки?

Я пересек комнату и взялся за бутылку бренди, не сомневаясь в его выборе — большинство южноафриканцев предпочитают этот напиток.

— Я бы выпил виски, — неожиданно сказал он и запоздало добавил: — Спасибо.

Пока я разливал, мне удалось рассмотреть его. Громоздкий и неуклюжий, с широкой грудью, с черными вьющимися волосами и весь какой-то лохматый. Я был уверен, что если его раздеть, то он будет похож на медведя гризли. Черные брови нависали над глазами неожиданно ярко-синего цвета Вид у него был получше, чем у Уокера. Видимо, в отличие от того Курце следит за собой: живот подтянут, здоровьем так и пышет.

Я протянул ему стакан, и мы уселись друг против друга. Чувствовалось, что он напряжен и насторожен, хотя пытается скрыть свое состояние, непринужденно развалясь в кресле. Мы напоминали дуэлянтов, скрестивших клинки.

— Сразу перейду к сути, — начал я разговор. — Давным-давно Уокер рассказал мне интересную историю о некоем золоте. Было это десять лет назад, и, хотя мы собирались кое-что предпринять, из этого ничего не вышло. Оно и к лучшему, потому что мы наверняка испортили бы все дело.

Я ткнул в него пальцем.

— Вы следили за ним. Вероятно, вы наведывались в Италию не один раз только для того, чтобы следить за общей ситуацией. Ломали голову над тем, как вывезти золото, но так ничего и не придумали. Сейчас вы в тупике.

В его лице ничего не дрогнуло, должно быть, он хороший игрок в покер. Он спросил:

— Когда вы видели Уокера?

— Вчера в Кейптауне.

Его бесстрастное лицо рассекла ироническая усмешка.

— И вы прилетели в Йоханнесбург только потому, что такой пьяница, как Уокер, наплел вам небылицы? Уокер — жалкий бродяжка, да я таких дюжинами встречаю в парках. — В голосе его звучало глубокое презрение.

— Он ничего не выдумал, готов доказать это.

Курце продолжал сидеть неподвижно, уставившись на меня как истукан, со стаканом виски в руке, утонувшим в его огромной лапище.

Я продолжал:

— Почему, спрашивается, вы здесь, в этой комнате? Если все это выдумка, вам достаточно было еще во время нашего разговора по телефону задать мне вопрос: о чем, черт возьми, я с вами говорю? Но вы здесь — и это подтверждает достоверность рассказа Уокера.

Он быстро принял решение.

— Ладно, что вы предлагаете?

— Вы все еще не придумали, как вывезти четыре тонны золота из Италии. Так ведь?

Он натянуто улыбнулся:

— Допустим.

— А я знаю надежный способ.

Он поставил стакан и достал сигареты.

— И какой же?

— Я не собираюсь говорить вам… пока.

Он хмыкнул.

— Значит, Уокер не рассказал, где спрятано золото.

— Да, не рассказал, — признался я. — Но обязательно расскажет. Уокер — человек, легко поддающийся воздействию… вы же знаете.

— Да, он слишком много пьет, — согласился Курце, — а когда пьянеет, слишком много болтает. Уверен, всю историю он выложил вам по пьянке.

Он закурил.

— И сколько вы хотите?

— Равную долю, — твердо ответил я, — третью часть, после того, как будут оплачены все расходы.