Читаем без скачивания Условия абсолютного добра - Николай Лосский

Можно даже допустить, что если два лица, например муж и жена, любят друг друга и живут единодушно, то после смерти одного из них «я» умершего может продолжать свою жизнь в теле живого, сотрудничая с ним.

Благодаря такому дружескому, интимному сотрудничеству

__________________

См. об этом: Вышеславцев Б. Этика преображенного Эроса; см. мою статью «Психология человеческого «я» и психология человеческого тела»//3аписки Русского Научного Института в Белграде. Вып. 17.

202

наши способности и творческая активность должны подниматься на более высокую ступень развития. Возможно, что особенно высокий подъем творчества, называемый вдохновением, возникает тогда, когда нам удается вступить в сотрудничество с деятелями, стоящими на ступени развития, еще более высокой, чем человеческая. Чешский философ Владимир Гоппе говорит в своей книге «Введение в интуитивную и контемплятивную философию»: «В случае вдохновения мыслим не мы сами, а муза, духи, имеющие на нас влияние. Бог» (С. 48). Это древнее учение об инспирации, как воздействии высших духов на человека, широко распространено во все времена и у всех народов.

2. ВЛИЯНИЕ ЗЛОЙ СИЛЫ

Деятели царства злых сил также могут вступить в сотрудничество с человеком, столь интимное, как будто они стали частью тела его. Всякая злая мысль, всякая дурная страсть тотчас же привлекает к себе деятелей, которые являются пособниками для осуществления ее. Творения христианских подвижников, аскетов полны тонких наблюдений над различными «приражениями» бесов. Также и художественная литература дает живые изображения сочетания злой силы с силами человека для осуществления дурного дела. Вл. Соловьев объясняет фантастическое в поэзии тем, что «все происходящее в мире, и особенно в жизни человеческой, зависит, кроме своих наличных и очевидных причин, еще от какой‑то другой причинности, более глубокой и многообъ^млю–щей, но зато менее ясной». Но подлинно фантастическое никогда не является в обнаженном виде. Его Явления никогда не должны вызывать принудительной веры в мистический смысл жизненных. происшествий, а скорее должны указывать, намекать на него. В подлинно фантастическом всегда оставляется внешняя, формальная возможность простого объяснения из обыкновенной всегдашней связи явлений, причем, однако, это объяснение окончательно лишается внутренней вероятности. Все отдельные подробности должны иметь повседневный характер, и лишь связь целого должна указывать на иную причинность»*.

Достоевский, как подлинный художник, изображает соучастие злой силы в преступлении Раскольникова именно так, что оно не является «в обнаженном виде», однако явственно усматривается теми, кто знает сложность строения мира и переплетение в каждом событии разных планов бытия. Когда у Раскольникова сложилось убеждение, что необыкновенные люди имеют право на преступление, в его душе явилось то слабое место, в котором его воля и ум как бы спаялись с волей злого духа и стали послушно следовать за ним, подстрекаемые к тому же всей совокупностью внешних впечатлений, как бы услужливо подсовываемых какой‑то невидимой рукой. Побывав в первый раз у ростовщицы и заложив

_______________

*Соловьев Вл. Предисловие к «Упырю» графа А. К. Толстого//Собр. соч. Т. 8. С. 410.

203

у нее золотое кольцо, Раскольников сразу почувствовал к ней непреодолимое отвращение, и «странные мысли» стали наклевываться в его голове. Он зашел в трактир поесть и тут же услышал беседу студента с офицером об этой самой процентщице. Студент, рассказывая о ее богатстве, жадности и низменном характере, заявил: «Я бы эту… старуху убил и ограбил, и уверяю тебя, что без всякого зазору совести»; по его мнению, это было бы даже общественно полезное дело. Раскольникову показалось странным, «почему именно сейчас, как только он вынес зародыш своей мысли от старухи, как раз и попадает он на разговор о старухе». «Этот ничтожный, трактирный разговор имел чрезвычайное на него влияние при дальнейшем развитии дела: как будто действительно было тут какое‑то предопределение, указание…» (I, 6).

Через месяц, когда план убийства уже сложился в его уме, он услышал на Сенной площади разговор торговца с сестрой процентщицы Лизаветой Ивановной и узнал, что на следующий день в семь часов вечера Лизавета уйдет из дому, следовательно, ростовщица останется в квартире одна. Всем своим существом он «вдруг почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все решено… окончательно» (I, 5).

Вырабатывая план убийства, он все время колебался и сомневался в выполнимости его, но «последний… день, так нечаянно наступивший и все разом порешивший, подействовал на него почти совсем механически: как будто его кто‑то взял за руку и потянул за собой, неотразимо, слепо, с неестественной силой, без возражений» (I, 6). Все дело чуть не расстроилось потому, что в кухне сидела прислуга и топора нельзя было взять. Однако тотчас же случай подсунул Раскольникову в руки другой топор. Когда он, растерявшись, стоял под воротами против отворенной темной каморки дворника, «из‑под лавки… что‑то блеснуло ему. в глаза». Это был топор, которым Раскольников и воспользовался. «Не рассудок, так бес!» — подумал он (I, 6). Понятно поэтому, что, когда Соня сказала: «От Бога вы отошли, и вас Бог поразил, дьяволу предал», Раскольников ответил: «Я ведь и сам знаю, что меня черт тащил». На разные лады повторяет он эту мысль и говорит: «Я себя убил, а не старушонку… А старушонку эту черт убил, а не я»… (V, 4).

Л. Толстой, не менее гениальный знаток человеческой души, чем Достоевский, рассказывая историю Анны Карениной, тоже говорит, как она, обманывая мужа и знакомых, «чувствовала, что какая‑то невидимая сила помогала ей и поддерживала ее» (ч. II. Гл. 9); «чувствуя в себе присутствие уже знакомого ей духа лжи и обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала говорить, сама не зная, что скажет» (II, 27). Когда она поняла, что Вронский разлюбил ее, «смерть, как–единственное средство восстановить в его сердце любовь к ней, наказать его и одержать победу в той борьбе, которую поселившийся в ее сердце злой дух вел с ним, ясно и живо представилась ей» (VII, 26). Самоубийство стало необходимым завершением пути, на который она вступила.

Люди, склонные к пассивности, совершая дурные поступки и

204

чувствуя себя при этом во власти злой силы, распоряжающейся ими, могут прийти к мысли, будто они не ответственны за такие поступки. Дикари одного из племен в Камеруне говорят: «Зло мною овладело», поэтому не испытывают раскаяния в своих дурных поступках и не сознают себя ответственными за них.

Согласно христианскому миропониманию, соучастие злых духов во всяком дурном деле не снимает ответственности с человека. В мире нет магической силы,, способной превратить доброе существо в злое против его воли. Дьявол привлекает человека к злу путем соблазнов, т. е. путем образов, планов и создания обстановки, подстрекающей страсти и наклонности, имеющиеся уже у человека. Св. Иоанн Кассиан Римлянин говорит: «Никто не может быть прельщен диаволом, кроме того, кто сам восхочет дать ему своей воли согласие» (Добротолюбие. 2–е изд. Т. II. С. 103).

Лицо, обладающее совершенно чистым сердцем, защищено от злой силы не только своей волей, но и чистотой своего тела; оно окружено как бы непроницаемой оградой. Плотский помысел, направленный на монахиню, отдавшую свою волю в руки Бога, наталкивается как бы на каменную стену вокруг нее. Частое молитвенное обращение к Богу, создающее настроение непрерывного «стояния пред Богом», лучше всего предохраняет от приражений злой силы. Об этом напряжении духа не заботятся люди, не верящие в существование злого личного существа и потому легко попадающие в его сети. К числу наиболее хитрых уловок дьявола принадлежит распространение им убеждения, будто его нет.

3. СОЦИАЛЬНЫЕ ВЛИЯНИЯ

Согласно мировоззрению иерархического персонализма, народ, нация, государство суть личности, стоящие на высокой ступени развития. Отдельные люди (члены нации, граждане государства) подчинены той социальной личности, в состав которой они входят. Существуют некоторые черты сходства между подчинением и служением гражданина государствуй служением органов тела человека человеческому «я». Органы тела человека усваивают стремления и интересы целого до такой степени, что в борьбе за целое жертвуют иногда собой, подвергая свое строение опасности разрушения; так, кровяные шарики гибнут иногда, защищая тело человека от вредных микробов. Точно так же гражданин государства жертвует на войне своей жизнью, борясь за идеалы и интересы своего народа, как за свои собственные, самые дорогие, самые возвышенные цели.